Стивен Кинг - Туман (сборник)

Они не побежали. Сказав так, я создал бы у вас неверное впечатление. Паники не было. Никто не бежал, по крайней мере большинство людей не бежали. Они просто пошли. Одни пробрались к большой витрине у конца кассового ряда, другие направились прямо к дверям, причем некоторые с неоплаченными покупками. Бад Браун тут же закричал требовательным голосом:

– Эй! Вы не заплатили! Эй, вы! Ну-ка вернитесь! Немедленно верните сюда пирожки с сосисками!

Кто-то рассмеялся над ним, и от этого сумасшедшего неестественного хохота остальные люди заулыбались. Но даже улыбаясь, все они выглядели испуганно, неуверенно и неспокойно. Потом засмеялся кто-то еще, и Браун побагровел. Он выхватил коробку с грибами у дамы, которая пыталась протиснуться мимо него к окну, облепленному теперь людьми как забор новостройки.

– Отдайте мои грибочки! – завизжала дама, и этот неуместный уменьшительный термин вызвал истерический хохот еще у двоих мужчин, стоявших рядом.

Происходящее напоминало чем-то сумасшедший дом. Миссис Кармоди продолжала трубить, чтобы мы не выходили на улицу. Не переставая, завывала пожарная сирена, словно крепкая старуха, заставшая у себя дома вора. Билли заплакал.

– Папа, что это за человек в крови? Почему?

– Все в порядке, Большой Билл, он просто расшиб себе нос. Не волнуйся.

– Что он имел в виду, этот человек? Про что-то там в тумане? – спросил Нортон, усиленно хмурясь, что, видимо, заменяло ему замешательство.

– Папа, я боюсь, – сквозь слезы произнес Билли. – Пожалуйста, давай поедем домой.

Кто-то пробежал мимо, грубо меня толкнув, и я взял Билли на руки. Я тоже испугался. Смятение нарастало. Салли, кассирша, работавшая рядом с Бадом Брауном, попыталась встать, и он вцепился в воротник ее красного халата. Ткань лопнула, и кассирша, отмахиваясь от него руками, вырвалась, закричав:

– Убери свои поганые лапы!

– Заткнись, сучка, – сказал Браун, но по его голосу чувствовалось, что он совершенно ошарашен.

Он снова потянулся за ней, но его остановил Олли Викс:

– Бад! Остынь!

Кто-то еще закричал. Если раньше паники не было – почти не было, – то теперь обстановка быстро приближалась к панической. Люди текли из обеих дверей. Послышался звон бьющегося стекла, и по полу разлилась пузырящаяся лужа кока-колы.

– Боже, что происходит? – воскликнул Нортон.

И в этот момент начало темнеть. Я подумал было, что отключился свет в зале, и совершенно рефлекторно задрал голову, взглянув на флуоресцентные лампы. И не один я решил, что потемнело именно из-за этого. Потом я вспомнил, что тока нет и что лампы и так не горели все это время, пока мы были в магазине. Но ведь света хватало… И тут до меня дошло, даже раньше, чем люди, стоявшие у окон, начали кричать и указывать руками на улицу.

Надвигался туман.

Туман катился с Канзас-роуд к автостоянке, и даже с близкого расстояния он казался мне таким же, каким я впервые заметил его на другой стороне озера. Белый, чистый, но не искрящийся туман. Он быстро продвигался, почти совсем закрыв солнце. Вместо солнца на небе осталась теперь маленькая серебряная монета, словно полная луна, видимая зимой сквозь тонкий покров облаков.

Несмотря на скорость, с какой надвигался туман, мне казалось, он лишь лениво ползет, и это зрелище напомнило мне водяной смерч, что пронесся по озеру днем раньше. В природе есть огромной силы явления, с которыми нам очень редко приходится встречаться в жизни: землетрясения, ураганы, торнадо. Я не наблюдал их все, но видел достаточно, чтобы знать, что все они протекают с такой вот ленивой гипнотизирующей быстротой. Они завораживают, как заворожил смерч стоявших у панорамного окна Билли и Стефф.

Туман тем временем катился по двухрядному шоссе и скрывал его под собой. Отремонтированный голландский домик Маккеонсов поглотило целиком. Какое-то время из тумана торчал второй этаж стоящего по соседству ветхого дома, но потом и он пропал. Дорожные знаки с призывом «Держись правой стороны» у въезда на стоянку супермаркета и выезда с нее тоже исчезли, хотя сами буквы еще несколько секунд после того, как растворился грязно-белый фон полотнищ, плавали в воздухе. Потом одна за другой стали исчезать из вида машины.

– Боже, что происходит? – снова спросил Нортон, и на этот раз в его голосе уже что-то дрогнуло.

Туман наступал, съедая голубое небо и чистый черный асфальт с одинаковой легкостью. Даже на расстоянии двадцати футов линия, отделяющая туман, была четко видна. У меня возникло чувство, будто я наблюдаю какой-то сногсшибательный киноэффект, что-нибудь созданное Виллисом О’Брайеном или Дугласом Тримбуллом. Все происходило невероятно быстро. Голубое небо из широкой полосы превратилось сначала в ленту, потом в тонкую карандашную линию, потом исчезло совсем. Широкое стекло витрины заволокло ровным белым цветом. Дальше урны, стоявшей, может быть, в четырех футах от окна, я не мог разглядеть ничего. Едва виден был лишь передний бампер моего «скаута».

Послышался долгий и громкий женский крик. Билли прижался ко мне еще плотнее. Он дрожал, словно моток провода под высоким напряжением. Какой-то мужчина вскрикнул и бросился мимо одной из пустующих касс к выходу. Видимо, с этого и началось паническое бегство. Люди беспорядочной толпой бросились в туман.

– Эй! – заорал Браун. Я не знаю, был ли он напуган, рассержен или и то, и другое сразу. Лицо его стало почти фиолетовым, на шее вздулись вены, толстые, словно аккумуляторные провода. – Эй, вы все! Вы не имеете права… Ну-ка вернитесь сюда с продуктами! Это воровство!

Люди не останавливались, но некоторые все же побросали покупки в сторону. Кто-то смеялся, развеселившись, но таких было меньшинство. Они вливались в туман, и никто из нас, из оставшихся, больше их не видел. Через распахнутые двери проникал слабый едкий запах. На выходе началась толкучка. Кто-то кого-то толкнул, кто-то кого-то ударил. От тяжести у меня заболели плечи: Билли парень довольно крупный, Стефф в шутку иногда называла его молодым теленком.

Нортон с каким-то задумчивым и несколько ошарашенным выражением лица отошел чуть в сторону, собираясь направиться к дверям. Я пересадил Билли на другую руку, чтобы успеть схватить Нортона, пока он не ушел далеко.

– Не стоит пока, – сказал я.

– Что? – спросил он, обернувшись.

– Лучше подождем.

– Чего подождем?

– Не знаю, – сказал я.

– Не думаешь ли ты… – начал было он, но тут кто-то пронзительно закричал в тумане.

Нортон замолчал. Пробка у выхода из магазина чуть рассосалась, потом люди бросились назад. Гомон возбужденных голосов, крики – все стихло. Лица людей у дверей вдруг стали бледными, плоскими и словно двухмерными.

Крик не прекращался, соревнуясь с пожарной сиреной. Невозможным казалось, что в человеческих легких может хватить воздуха на столь долгий пронзительный крик.

– О Господи, – пробормотал Нортон, взъерошив волосы обеими руками.

Неожиданно крик прекратился. Не стих, а оборвался, словно его отрезало. Еще один мужчина вышел на улицу – здоровяк в рабочих брюках. Наверное, он хотел помочь этой женщине. Какое-то мгновение его было видно через стекло и туман, словно сквозь пленку высохшего молока на стакане, а потом (насколько я знаю, кроме меня, этого никто не заметил) что-то двинулось за ним, какая-то серая тень на фоне белизны, и мне показалось, что вместо того, чтобы вбежать в туман, он с раскинутыми от неожиданности руками был буквально вдернут туда.

Несколько секунд в зале супермаркета царило молчание. Внезапно целое созвездие лун вспыхнуло снаружи: включились все фонари на автостоянке, питание к которым, видимо, подводилось подземными кабелями.

– Не ходите туда, – произнесла миссис Кармоди своим каркающим голосом. – Там смерть!

Желающих спорить или смеяться вдруг не оказалось.

Снаружи донесся еще один крик, приглушенный расстоянием, и Билли вздрогнул, прижимаясь ко мне.

– Дэвид, что происходит? – спросил Олли Викс, оставив свое место у кассы. На его гладком круглом лице застыли крупные капли пота. – Что это?

– Если б я, черт побери, знал, – сказал я.

Олли выглядел очень испуганным. Жил он один в симпатичном маленьком домике на берегу озера Хайлэнд, любил заходить в бар у Приятной Горы. На мизинце левой руки Олли носил кольцо с сапфиром в виде звезды, купленное им с выигрыша в лотерею в прошлом феврале. Мне всегда казалось, что он немного боится девушек.

– Ничего не понимаю, – сказал он.

– Я тоже. Билли, у меня руки отрываются. Мне придется поставить тебя на пол. Я буду держать тебя за руку, о’кей?

– Мама… – прошептал он.

– С ней все в порядке, – сказал я. Надо же было что-нибудь сказать.

Мимо нас прошел старик, хозяин комиссионного магазинчика, что рядом с «Рестораном Джона», как всегда в своем свитере с названием колледжа, который он носил круглый год.

– Это одно из тех ядовитых облаков. Заводы в Рамфорде и Саут-парке… Химикалии… – сказал он и двинулся дальше по четвертому проходу мимо лекарств и туалетной бумаги.