Одна из них - Ромм Катерина

© Катерина Ромм, текст, 2024

© ООО «ИД «Теория невероят ности», 2024

Королевская семья Алейн

Эстель Амейн, королева

Вероника Амейн, дочь Эстель, наследная принцесса

Венда Амейн, мать Эстель, королева-на-покое

Николас Корелл, муж Эстель, король

Семья Клингер

Мари и Кассандра Клингер, двойняшки

Ремко Клингер, отец

Розалия Клингер, мать

Магистры Флориендейла

Первый магистр Эдриан

Альфа Камила, магистр воздуха

Бета Анна Магдалена, магистр огня

Гимель Лукос, магистр земли

Далет Осцельс, магистр воды

Аристарх Фендоу, магистр доходов и расходов

Аврора, магистр информации

Ляля Бимбикен, временно магистр правосудия

Соединённая Федерация

Роттер, предводитель Соединённой Федерации

Эдгар Линчев, правая рука Роттера

Игорь Линчев, отец Эдгара (†)

Ирина Линчева, сестра Эдгара (†)

Уильям Холланд, Алилутская тюрьма строгого режима

Маньяна, экономка в тюрьме Холланда

Вилмор Госс, Следственный изолятор Роттербурга

Тобиас Госс, сын Вилмора

Окрестности Роттербурга

Кенжел Андрис, старший брат, лётчик

Алишер Андрис, младший брат, студент

Ирка и Ли, сослуживцы Кенжела

Маргарета и Джим, студенты колледжа

Джоан, бывшая подруга Кенжела

Ливьеры и другие

Эльсона, Гиория, Нириаль, Анель и др. в лагере ливьер

Призрак, инкогнито в Индувилоне

Томир и Рофи, братья Призрака

Стафис, приятель Мари в Цветочном округе

Лидия, маленькая сестра Стафиса

Дарина, Эрильен, Ивар и др. в Алилуте

Лемери

Damnatio memoriae[1]

А помнишь, как всё было раньше?

Эстель открыла глаза. Туман.

– Я помню, – прошептала она, вытянула руку и постаралась нащупать хоть что-нибудь в густом белом облаке.

За молочной пеленой скользили тени. Они были повсюду: справа, слева, за спиной. Куда же ей идти?

Эстель закружилась на месте и чуть не столкнулась с высоким мужчиной. «Отец», – подумала она в первое мгновение, но это был всего лишь магистр Эдриан.

Он улыбнулся сквозь медную бороду, наклонился и протянул руки. Эстель шагнула навстречу – она едва доставала ему до пояса. Первый магистр легко подхватил её и посадил на плечи. От него приятно пахло чернилами.

– Господин Эдриан? – позвала Эстель, и собственный голос показался ей чужим, таким он был тоненьким и звонким. Магистр не ответил.

Коварный туман окутывал их, лез в лицо и кусал Эстель за щёки. Она потёрла слезящиеся глаза, а когда отняла ладони, всё вокруг переменилось. Господин Эдриан исчез, и Эстель опять оказалась посреди молочного облака. Туман расступился, выпуская на авансцену новые фигуры.

А помнишь, как было?..

Эстель узнала очертания просторного зала и пышно украшенные ели. Это был бал – зимний выпускной бал в Манольском университете, и она кружилась в танце, подхваченная за талию кавалером, чьё имя давно стёрлось из памяти. Карусель сияющих звёзд и гирлянд, драгоценностей, ярких нарядов и маскарадных костюмов отражалась в высоких зеркалах и сливалась перед глазами в сплошную цветную массу. Эстель танцевала безупречно, не делая ни единой ошибки в сложных па, и даже не заметила, что музыки не слышно, что туман поглотил всё. Серый едкий туман.

А помнишь, как?..

Зал растворился, и Эстель вновь осталась одна. Опустила глаза и растерянно коснулась складок своего свадебного платья и атласных лент в цветах Флориендейла: сочно-зелёных, огненно-красных, серебристо-серых и лазурных. Пышные юбки тонули в тумане; словно пар, он струился вверх, заключая Эстель в огромную дымчатую чашу. Она в ловушке!

Вдруг кто-то тронул её за талию. Эстель крутанулась на месте, чуть не навернувшись на каблуках, но облегчённо выдохнула, увидев Николаса. Она зря переживала: он пришёл, всё хорошо. Волнительно – её колени дрожали, – но как же хорошо! Николас скользнул колючим поцелуем по щеке Эстель и шепнул несколько слов. Она не расслышала, однако всё равно кивнула, словно сама уже не управляла своим телом.

Они двинулись вперёд. Шаг, ещё шаг, стена тумана приближалась. Ещё один шаг… Эстель замерла, не решаясь прикоснуться к зыбкой субстанции, но Николас не остановился. И вдруг, выпустив её руку из своей, он пропал в клубящемся тумане. Эстель вскрикнула и бросилась следом – отважно шагнула сквозь серую пелену. Горячий воздух тут же обжёг лицо.

А помнишь?

– Я помню… – выдавила Эстель и закашлялась.

Какофония звуков разорвала тишину: над городом разливался тревожный колокольный звон, и за окнами кричали люди.

– Просыпайтесь, миледи! Ну же, миледи!

– Ангел, только не это… – простонала Эстель, приходя в себя.

Это был лишь очередной сон. Сладкое, глупое наваждение! Теперь призрачное одеяло дрёмы спало, оставив Эстель без защиты. Она приподнялась на локтях и с удивлением отметила, что комнату заволокло туманом, совсем как во сне. И лишь глубоко вдохнув и снова закашлявшись, сообразила наконец, что это дым: он просачивался сквозь разбитые окна и поднимался к высоким потолкам. В свете лампы, которую держала горничная, осколки стёкол блестели на шёлковом ковре, словно огромные капли росы. Марша стояла у кровати и робко теребила Эстель за плечо. Её обычно аккуратная причёска растрепалась, а щёки раскраснелись.

– Вставайте же скорее! Нужно уходить, тут нечем дышать.

– Что… случилось?

– В саду упала бомба, миледи!

Эстель судорожно глотнула воздух, села на постели и на мгновение приложила ладонь к животу. Сморщилась от ядовитого запаха гари.

– Марша, скажи мне, что никто не пострадал, – голос Эстель дрогнул. – Где Альфа Камила, как?..

– Я ничего не знаю, сразу вас будить побежала, когда услышала взрыв. А за окном – треск, пламя! Летний домик – в щепки, прям под вашими окнами! Жуть как страшно! Но Далет Осцельс справился, погасил огонь. Я сама видела, как он…

Марша взмахнула руками и сжала губы в ниточку, изображая магистра воды за работой.

Слава Ангелу! Если Далет появился так скоро, значит, и с другими магистрами, и с мамой всё должно быть в порядке.

– Куда мы идём? – спросила Эстель, когда они миновали ещё один коридор и спустились на два этажа. Она вдруг почувствовала себя бесконечно усталой, захотелось присесть, отдохнуть хотя бы минуту. Но эту минуту она не могла себе позволить.

– В домашнюю гостиную. Альфа Камила созвала… совет.

– Военный совет, – глухо произнесла Эстель слово, которое Марша намеренно упустила.

«Вой-на», – проговорила Эстель про себя медленно, по слогам. Она слышала: если одно и то же слово сказать много раз подряд, оно станет звучать комично и непривычно для уха, словно потеряет свой смысл. Но попробуйте повторить этот трюк с «вой ной»! Как ни крути, вой на – это страх. Разлитый по жилам стылый ужас, парализующий душу, без шанса на исцеление. Это смерть, которая забирает всех подряд. Эстель уже потеряла на этой вой не отца, и лишь одному Ангелу ведомо, через что ещё им предстоит пройти.