Владимир Белобородов - Норман

– Отец, а зачем вон те мечи висят на стене, они же старые и потрепанные. Вот твой, в спальне, гораздо лучше выглядит!

В столовой повисло молчание.

– Это мечи твоих братьев. Тот, что слева, – Салка, справа – Борка. – Отец медленно выдавливал из себя слова.

– А где они?

– Погибли.

– На войне?

– Да.

Вновь повисло тягостное молчание, отцу явно была неприятна эта тема.

– Лекам, а у тебя ведь Нейла должна на каникулы приехать? – разрядил обстановку Храм.

– Да, в начале следующей десятины. Поеду за учебу платить и привезу ее. Рамос, я возьму Барса? – Лекам просто расцвел.

– Конечно, чего спрашиваешь.

Разговор вернулся в прежнее русло, а вскоре и вовсе все разошлись спать. Я поднялся к себе на второй этаж и лег на кровать. Сон ни в какую не шел. Нейла. Что-то очень приятное щекотало в душе, а вот вспомнить не мог. Как не мог понять, что меня взволновало. В третьей четверти ночи с первого этажа послышался довольно странный металлический звон. Я встал, натянул сапоги и выглянул в коридор. Ничего не понимая, сбежал с лестницы и попал в темноту столовой. Ближе к входу на кухню сверкала сталь. Две темных тени теснили к двери третью.

– Харра! – рычал знакомый голос.

«Да это же дядю Храма рубят!» – мысли лихорадочно заметались. Я сдернул со стены ближайший меч, выхватил его из ножен и, прижавшись к стенке, начал подходить к нападавшим со спины. Замер. Убивать людей мне не приходилось, и даже в этой сумятице я не мог решиться. В итоге догадался резануть по ноге. Подрубив под колено ближайшего, обратным ударом рубанул следом по спине, знал – удар не смертельный. Но незнакомец в момент второго удара начал заваливаться на поврежденную ногу, одновременно поворачиваясь ко мне. Меч с чваканьем вошел в горло. Через два удара сердца противник Храма тоже был на полу, через три – зажегся магический светильник под потолком, осветив картину битвы.

В столовой за нашими спинами стояли с оголенными мечами ошарашенные Лекам и отец. Меня начало потряхивать. Храм шагнул ко мне, взял за голову одной рукой и прижал к груди:

– Тише, тише, уже все кончилось.

По щеке, прижатой к груди орка, потекло что-то липкое и горячее. Кровь.

– Дядя Храм ранен!

Все сразу оживились, усадили воина на скамью. Лекам побежал за мазью, отец начал протирать водой раны.

– Ерунда, неглубокие, жить будешь. А где Арофья? Арофья!

– Не надо, не зови. – Орк посмотрел в глаза отцу.

За стражей ходил отец. Лекам в это время перевязывал Храма. Вместе со стражей пришел сыскарь из тайной службы.

– О, Храм! Сколько кругов не скатывались вместе! – Он хохотнул своей шутке.

– Да лучше бы нас в разные стороны раскатывало.

Сыскарь снова хохотнул:

– Привет, что ли! Раньше мы с тобой, почитай, каждую десятину виделись. Сколько харчевен и трактиров ты разнес! У-у-у!!!

– Ну привет, Лысик.

Сыскарь и вправду был абсолютно лысым. Форменный камзол выпирал пузырем на животе.

– Давно меня так не называли. Эх. – Он вздохнул, видимо вспоминая о чем-то. – О, и Ровный с Огоньком, да у вас, как обычно, вся компания в сборе, – воскликнул он, увидев входящих отца и Лекама.

– И тебе, Лысик, не хворать. – Отец хмуро посмотрел на него.

– Так, что тут у вас? Ага…

Сыскарь прошел на кухню. Вернулся через пару мер, тщательно осмотрел трупы нападавших.

– Я так понимаю, сначала прирезали женщину, а потом попытались прикончить тебя, на чем и обломали зубы.

– Да. По-видимому, Арофья зачем-то встала ночью и наткнулась на них. Успела только вскрикнуть. Я проснулся, сон у меня на это дело чуткий. Вышел. Ну ты меня знаешь, без меча я никуда.

– Помню, помню.

– Ну а дальше дело мастерства. А там и Лекам с Ровным на музыку сбежались.

– А вас, молодой человек, как зовут? – Инспектор повернулся ко мне.

– Норман его зовут, это мой сын. – Отец сел на стул. – Спал он, когда все произошло, на втором этаже плохая слышимость.

– А второй меч чего в крови?

– Так во время боя пришлось со стены сдернуть, сподручнее с двумя-то. – Храм поморщился от боли.

– Понятно.

По виду сыскаря не было ясно, поверил он или нет. Мужчина пристально посмотрел на меня. Отвернулся. Видимо, воином я в его глазах не выглядел.

– Непростые ребята к вам зашли, из ночной гильдии.

– Да мы по одежде видим.

– Да нет. Не видите вы то, что я вижу. Черные маски на лице – это полбеды. Элитные бойцы. Последний раз я их кругов десять назад в таком виде застал. А вот с их работой постоянно сталкиваюсь. Правда, не в вашем квартале, все больше у знати. Я вот на бочонок пива могу поспорить, что в шее, справа, у них вживлены накопители силы и плетение увеличения реакции на мозг накинуто. Ну, вскроем, посмотрим. Так что повезло тебе в очередной раз, Храм.

– Тем и живем.

– В течение завтрашнего дня жду вас у себя в управе, объяснения напишете. Хотя что я вам рассказываю, сами все знаете. Как идти – не забыли?

– Найдем. Мальца можно не брать с собой?

– Этот малец скоро тебя перерастет, Храм. Можете не брать.

Инспектор пошел к выходу. Трупы стража уже вынесла, на выходе он обернулся:

– И еще… Серьезно вы кому-то хвост подпалили в этот раз. Элитные просто так не сдадутся, они заказ взяли, для них это дело чести. Хотя думаю, десятины три до нового визита у вас есть, пока следующие бойцы до города доберутся.

– А эти что, не местные?

– Больше не могу рассказать. Но чувствую, не в последний раз я в вашем доме. – Инспектор закрыл дверь.

– Ну что, я думаю, спать никто не пойдет, небо вон уже алеет, – прервал молчание Лекам. – Давайте прибираться и завтракать, а потом поговорим.

Уборкой занимались отец с Лекамом, меня и Храма отправили в комнату к орку. Храма – по причине ранения, а меня – как сиделку ну и чтобы под ногами не мешался.

– Поздравляю.

– С чем, дядя Храм?

– Э-э, нет, какой я тебе теперь дядя? Во-первых, у тебя на счету первый враг. Кстати, держи!

Он достал из-за кровати меч в черных ножнах:

– Твой трофей.

– Дядя Храм, это как?

– У него два было, я попросил Лекама один снять и спрятать, пока стража не прибежала.

– И что, инспектор не заметил?

– Да все он заметил, и вид твой бледный, и традиции знает.

Я разглядывал меч, наполовину вынутый из ножен.

– Так вот, когда орк убивает своего первого врага, он становится воином вне зависимости от того, сколько ему кругов. А воин воина не может называть «дядя». Во-вторых, сегодня ты бился со мной в одной битве, то есть по орочьим законам ты мне теперь как родственник. По-вашему, по-людски, это что-то типа побратима – в одной крови искупались. В-третьих, ты мне спас жизнь, я твой должник. Поэтому с сегодняшнего дня для тебя я просто Храм.