Юрий Никитин - Начало всех Начал

— Отец, взгляни на кончик.

Ной взглянул непонимающе, лицо Яфета очень серьезное, снова обратил взор на веточку. Его глаза расширились, Яфет видел, как смертельная бледность покрыла впалые щеки отца. Украдкой оглядевшись, Ной торопливо схватил веточку и, подбежав к окну, быстро бросил наружу.

— Пусть никто не зрит, — сказал он торопливо.

— Но я-то видел, — проговорил Яфет негромко. — Мне ты сказать должен. Да и братья видели… Позже вспомнят, начнут задавать вопросы.

Ной воровато покосился по сторонам:

— Да что там непонятого… Как я сразу не понял, что голубю не откусить такую веточку! Кто-то оторвал… нет, срубил. Срез свежий. То ли голубь сам подобрал, то ли для него и срубили. Значит, этот неведомый подает нам знак, что суша есть. И даже пригодная для жизни.

Он закончил, плечи его вздрагивали, а волосы на затылке шевелились. Яфет сказал настойчиво:

— Отец, но кто мог уцелеть при таком потопе?

Ной огрызнулся:

— Из людей, понятно, никто не уцелел. Кроме нас.

Яфет ощутил холодок по спине:

— А из… не людей?

— Кто знает? — прошептал Ной. Он держал глазами пляшущих с женами Сима и Хама, умолкал, если кто приближался слишком близко. — Могли уцелеть горные гномы. Что им потоп в пещерах?.. Могли уцелеть невры. Даже Алат… Наверняка уцелели Харут и Марут, они могут всю жизнь носиться над водами, не уставая. Да и вообще… потоп залил всю землю, всю поверхность… но только поверхность. Кто-то наверняка схоронился переждать в пещерах, кто знает?

В их сторону заинтересованно поглядывали Сим и Хам. Слишком уж серьезные и даже встревоженные лица у отца и брата, наконец оставили жен с Ноемой, подошли ближе.

Некоторое время прислушивались, еще ничего не понимая, затем лицо Сима начало меняться от ликующего к тревожному. Хам смотрел с недоумением то на Яфета, то на отца, а Сим сказал тихо, великая печаль звучала в его всегда сдержанном голосе:

— Значит, даже Господу не удается делать именно то и так, как задумал. Всегда есть какая-то мелочь, что… Отсюда мы должны извлечь еще один важный урок, которым нам молча преподал Господь…

— Какой? — спросил Яфет.

— Не нужно требовать, — сказал Сим, — чтобы все было исполнено… чтобы все задуманное было исполнено в точности! Это недостижимо… или достижимо чересчур дорогой ценой. Даже половина победы — уже победа. Половина успеха — уже успех. Надо идти, надо идти…

Яфет кивнул.

— Да, — произнес он жестко, — несмотря на то, что кто-то еще где-то уцелел… по случайности, по уму или звериной хитрости, но Господь призвал нас, чтобы дать начало новому роду людскому!

— А кого не уничтожил Господь, — сказал Хам воинственно, — того уничтожим мы. Или наши дети. Так что, возможно, это не случайно, что кто-то уцелел еще. Господь дает работу нам и нашему потомству. Земля должна и будет принадлежать только людям!

Ной снова выждал ритуальные семь дней и выпустил голубя. Его ждали до вечера, но он не вернулся даже ночью. На другой день надежда ослабела, а на третий день Ной сказал невесело:

— Он не вернется.

— Это знак, отец, — сказал Сим.

— Да, — согласился Ной. — Придется выпустить и голубку.

— Не погибнет? — спросил Яфет обеспокоенно.

Хам пожал плечами.

— Если и погибнет, то что ей делать без голубя? Это не вороны, что приняли хоть какие-то меры…

Ной поднес голубку к окну, Сим поднял крышку, Ной выставил наружу голубку со словами:

— Найди своего друга! И начинайте вить гнездо. Господь благословляет вас.

Хам сказал с ехидцей:

— Отец, ты пока еще не Господь.

Ной посмотрел на него строго.

— Господь благословляет все невинные души, — сказал он. — Думаю, Он вообще благословляет всех. Вон даже ворону, несмотря на его грехи, нашел занятие… Это тоже урок нам. Никогда не надо спешить осудить и покарать. Даже преступивший законы все еще пользуется защитой Господа.

— Ну да, — сказал Хам, — иначе Он бы прибил Адама, и нас бы не было.

Ной посмотрел еще строже и сказал с предостережением в голосе:

— Но не слишком рассчитывай на милосердие Господа. Посмотри в окно и увидь, каким он бывает, когда его терпение рвется.

Еще семь дней, и Ной велел отворить все клетки, а также врата ковчега. Звери с топотом, мэканьем и дикими криками ринулись толпами по широким сходням, птицы сразу взмывали в воздух и, судорожно хлопая крыльями, мчались парами в разные стороны.

Ной вышел из ковчега отдельно от Ноемы, твердо решив, что из-за своей греховности, которую не сумел обуздать даже в страшное время плавания по волнам потопа, отныне не будет рожать детей.

Вместе с ним по широким сходням кто с опаской, кто вприпрыжку, кто стремглав покидали ужасающий ковчег и уносились вдаль запоздавшие звери, что время плавания провели в спячке.

— Правильно ли я делаю, Господи? — взмолился Ной дрожащим голосом. — Мир никогда не был так ясен… но я как в темном лесу!

С непривычно синего и ясного неба прогремел могучий Голос:

— Благословляю вас жить на этой земле и обладать ею. Плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю. Да страшатся и да трепещут вас все звери земные, и весь скот земной, и все птицы небесные. Все, что движется на земле, и все рыбы морские — в ваши руки отданы они. Все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все. Только плоти с душою ее, с кровью ее, не ешьте.

Замерев, все слушали страшный Голос, а тот гремел над затихшей в испуге землей:

— Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его. Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека, ибо человек создан по образу Божию. Вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней.

Ной слушал с трепетом, упал на колени и взмолился:

— Господи! Я трепещу, видя землю безлюдную и нагую! Достанет ли силы выдержать такое человеку еще раз?

Голос сказал громко:

— Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас, и со всякою душою живою, которая с вами, с птицами и со скотами, и со всеми зверями земными, которые у вас, со всеми вышедшими из ковчега, со всеми животными земными… поставляю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли.

Братья слушали, потрясенные, устрашенные и одновременно гордые, с ними говорит сам Господь, слова можно слышать так же ясно, как и тогда, когда разговаривал с одним Адамом, а не мириадами расплодившихся и разбежавшихся по всей земле адамов.