Кристина Стайл - Конан Непобедимый

Киммериец, не выпуская меча, отер со лба пот, окинул взглядом поле битвы, и сердце его подскочило к самому горлу. Отрубленная голова открыла глаза, губы хищника дрогнули, обнажив острые клыки, и обезглавленное туловище поползло вперед, словно уловив безмолвный зов.

«Бежать!» Эта мысль огнем полыхнула в мозгу Конана, и он помчался прочь, не разбирая дороги, не чуя под собой ног. Он бежал все быстрей и быстрей, пока вдруг не понял, что опасность миновала.

Конан огляделся: небольшая поляна, окруженная все тем же лесом, а где-то впереди тихо плещет вода. Речка? Похоже. На его родине часто встречались такие вот небольшие лесные речушки, всегда холодные, но чистые, и вода в них была необычайно вкусна.

Река и в самом деле оказалась совсем близко. Конан набрал полные пригоршни воды, с удовольствием умылся и сделал несколько глотков. И, странное дело, будто и не вода это вовсе была, а живительный бальзам, от усталости не осталось и следа.

Киммериец присел на берегу, опустил руку в ласковую воду и, глядя, как она, разбиваясь о пальцы, весело бежит куда-то вдаль, задумался. Все места, куда он до сих пор попадал, явно не существовали в его мире. А этот край до боли походил на его родину. Но если он и правда очутился в Киммерии, Гекмону надеяться не на что. Кому, как не Конану, знать эти леса, реки, горы? Он здесь родился и вырос, он помнит каждый камешек, каждую травинку и знает, какие опасности могут подстерегать его. Вот только не худо бы было разобраться, куда именно занесла его волшебная сила, и тогда станет ясно, как отсюда выбираться.

Он снова посмотрел на воду и вдруг радостно улыбнулся. Как он сразу не сообразил! Река! Возле нее обязательно должны быть деревни. Надо пойти вниз по течению, и еще до полуночи он наткнется на какое-нибудь село. Киммерийцы, правда, народ неприветливый, нежданных гостей не очень-то привечают, особенно ночных, но уж соплеменника-то не прогонят.

Варвар поднялся и бодро зашагал вдоль берега, вдруг представив, что не было этих лет на чужбине, что он снова стал тем мальчишкой; каким был не так уж давно, и что скоро он увидит родной дом. Он вспомнил друзей беспечного детства, отца, мать и так размечтался, что даже забыл об осторожности.

Громкий треск ломаемых ветвей резко оборвал приятные воспоминания, и прямо перед Конаном возник медведь.

Он был не очень крупный, не выше киммерийца, но маленькие налитые злобой глазки, желтые кривые клыки, с которых капала розовая пена, и длинные черные когти на лапах ясно говорили о том, что зверь опасен.

Варвару приходилось когда-то охотиться на медведя, и он знал, насколько этот зверь силен и ловок. Быстро выхватив меч, Конан бросился вперед, не давая медведю напасть первым. Попадись он в цепкие лапы хищника — и пропал. Из таких объятий мало кому удавалось вырваться. Не успел косматый опомниться, как стальное лезвие распороло ему брюхо и густая кровь потоком хлынула на землю. И тут произошло невероятное. Медведь закричал, но крик его был криком смертельно раненного человека. Прямо на глазах изумленного варвара зверь начал изменяться, и через несколько мгновений на траве лежал высокий, крепкий еще старик, зажимая двумя руками страшную рану. Он посмотрел на Конана ненавидящим взглядом и прохрипел:

— Не радуйся, юнец… Меня так просто не убьешь… Я тебя еще достану…

Оборотень! Не отвечая, киммериец снова бросился бежать. Оборотня мечом не возьмешь. Надо отыскать людей, предупредить их об опасности, раздобыть серебряное оружие и тогда… Что будет тогда, он додумать не успел. Видимо, боги услышали его мольбы: впереди показалась деревня.

Добежав до ближайшего дома, Конан изо всех сил ударил кулаком в тяжелую дверь. Чей-то недовольный голос спросил:

— Кого это демоны носят посреди ночи?

— Я Конан, из клана Канахов. Заблудился в лесу… — Варвар перевел дыхание. — Открой, хозяин, беда на пороге.

— Почем мне знать, что ты не врешь? — пробурчал хозяин, но дверь все-таки открыл, внимательно посмотрел на Конана и кивнул: — Входи.

Хозяин оказался коренастым крепким мужчиной лет сорока, из рода Мурохов, о чем красноречиво свидетельствовала его выступающая тяжелая нижняя челюсть. Звали его Кронвит. Жил он вдвоем с дочерью, невзрачной пятнадцатилетней девушкой по имени Санга. Пока она хлопотала, накрывая на стол, Конан успел рассказать Кронвиту о своей встрече с оборотнем, но того рассказ гостя, похоже, ничуть не взволновал.

— Садись к столу, — только и сказал он. — Поешь, отдохнешь с дороги, а завтра поговорим.

Конан, вдруг почувствовав, что сильно проголодался, сел на деревянную, чисто выскобленную лавку, подвинул поближе блюдо со слегка обжаренным мясом и с удовольствием проглотил первый кусок. Хозяин и его дочь уселись напротив, но ни он, ни она к еде даже не притронулись.

— А вы что же? — удивленно посмотрел на них варвар.

— А мы попозже, когда вкусненькое приспеет, — переглянувшись с Кронвитом, ответила Санга и одарила гостя радостной улыбкой.

В слабом свете масляной лампы блеснули острые клыки. «Вампиры! — подумал Конан. — О боги! Как в детских сказках: то волки-людоеды, то оборотень, а вот теперь вампиры… — И тут он обо всем догадался: — Как в сказках?… Кром! Да это же мои детские страхи! Ничего этого нет!»

Он уткнулся лицом в ладони и захохотал так оглушительно, что с потолка дряхлого домика посыпалась труха. Он смеялся до слез, то хлопая себя ладонями по коленкам, то всхлипывая, и вампиры, вдруг подернувшись дымкой, исчезли, а вслед за ними пропали дом, речка, лес… Конан будто нырнул в темноту, а когда выплыл из нее, увидел, что вернулся в замок Гекмона.

В комнате, где они начали игру всего несколько дней назад, почти ничего не изменилось, только стало немного темней. Зато Гекмона было трудно узнать. Он сидел за столом, на котором была разложена игра, вцепившись мелко-мелко дрожавшими пальцами в края деревянной шкатулки, а по его позеленевшему лицу обильно струился пот. От былой жизнерадостности вампира не осталось и следа, от него исходили волны такого ужаса, что их, казалось, можно потрогать рукой.

Повинуясь внутреннему порыву, Конан взял за руку Сонатру, которая застыла в кресле, с изумлением глядя на Гекмона, и потянул девушку за собой. Та беспрекословно повиновалась, и они, отступив к двери, остановились, ожидая, что будет дальше.

— Я проиграл… — чуть слышно проговорил вампир. — Я проиграл. — Он поднял покрасневшие глаза на Конана: — Забирай ее. Это честная добыча…

— Пора! — прогремел вдруг откуда-то сверху голос, похожий на раскаты грома. — Я долго ждал, сын мой. Приди же в мои объятия.