Джей Болтон - Охотник

Если этого требуют обстоятельства, я могу убивать и в спину.

Но сейчас был иной случай – я находился не в выгодном положении – валялся на траве и противника поздно заметил.

С трудом поднявшись, я оказался с ним лицом к лицу. На краткий миг я коснулся его сознания…

Я не стал обнажать меч, ведь его товарищи находились всего в полусотне шагов. Услышь они предсмертный крик или звон стали, мигом бы примчались сюда, а встретиться с ними со всеми, мне сейчас не хотелось.

Поэтому, бросившись на врага, я вцепился ему в горло. И был удивлен, почувствовав в тот же миг на своей шее железную хватку этого человека. Он оказался быстр, слишком быстр для простого смертного.

Мы застыли друг против друга, как два каменных изваяния. Он так сдавил мне горло, что очень скоро я почувствовал, что мне становится не чем дышать.

Я резко отпустил его глотку и тут же ударил в висок.

…Звериная его хватка ослабла. Дальше все было просто.

В голове у меня мутилось, но действовал я уверенно – хотя и не так, как бы мог…

Без сил я свалился рядом с обмякшим телом стрелка, жадно глотая горячий воздух.»

Ночью никто не сомкнул глаз. Лишь, когда зарделся рассвет, Дианора задремала возле маленького костерка. Смерть Хендрика совсем ее сломила.

Отныне она не хотела ничего, кроме одного – открыть глаза и оказаться в отцовском дворце в Тарантии.

Когда девушка проснулась, то первое, что она увидела, был невысокий холмик свежей земли. На могиле лежал арбалет следопыта.

Дианора, опустившись на колени, робко провела дрожащими пальцами по полированному дереву ложа, и вдруг вспомнила, как нежно Большая Лапа касался своего оружия…

– Он сам его сделал,- тихо сказал Кот.- Возился с ним несколько лун… Говорил, что лучшего арбалета нет во всей Аквилонии.

– Хендрик скромничал,- вздохнул Конан.- Лучше этого самострела я не видел нигде.

– Как его убили? – не оборачиваясь, спросила она.

– Свернули шею,- коротко ответил киммериец.

– Руками,- подтвердил Кот,- сначала они с ним схватились – по следам видно, топтались долго. Потом Хендрик упал… и больше уже не поднялся.

– Нам уже пора уходить,- напомнил им Солиус.

– Погодите,- Дианора напряженно глядела на арбалет.

Неожиданно она поняла, что уже давно должна была сделать, и сердце девушки бешено заколотилось.

– Мы возвращаемся,- взяв себя в руки, объявила она.

– Нет! – тут же выкрикнул Клодий.

– Нет! – одновременно рявкнул Конан.

Киммериец и колдун уставились друг на друга. Чародей покраснел, тонкие губы его скривились – казалось, он вот-вот заплачет. Варвар был мрачен, спокоен, только в глубине его глаз тлел огонек едва сдерживаемой ярости.

– Хватит смертей! – закричала на них Дианора.- Я вела себя как девчонка, когда решилась на эту затею! Каким золотом я оплачу смерть двух людей, доверившихся мне?!

– Они знали, куда идут,- попытался успокоить ее Кот.

– Послушай меня,- тяжело роняя слова, заговорил киммериец.- До сих пор это все было только твоим делом, в котором мы тебе помогали. Сейчас положение изменилось, кто-то хладнокровно убивает наших друзей. Если кто хочет вернуться, удерживать никого я не стану, но пойдете вы без меня!

– Я с тобой, Конан,- бросил Солиус.

– Я тоже,- хищно ощерился Кот.- Сет и Митра! Клянусь, он от нас не уйдет!

– Но ведь мы не можем вслепую гоняться за ним…- сказал Конан, все еще глядя на Дианору.

– А в этом нет надобности,- вступил в разговор Клодий.- Надо идти дальше по Тропе, держаться вместе, и тогда убийца сам выйдет к нам. Вместе его и встретим.

– Колдун, ты, наверное, все же повредил себе разум,- нехорошо усмехнулся Кот.

– Нет, Кот, на этот раз он прав,- покачал головой Конан.

То, что Дианора оказалась одинока в своем стремлении скорее вернуться к Черной Реке, не слишком ее уязвило. Наоборот, она испытала странное облегчение. Теперь их безумный поход обретал смысл – мщение!

– Колдун прав,- повторил Конан.- Вы пойдете все вместе. Думаю, наш приятель не рискнет напасть на четверых.

– Четверых? А как же ты?…

– Я буду поблизости,- киммериец улыбнулся, и Дианора, увидев его улыбку, содрогнулась.

«Мне следовало поспешить. Идти им оставалось не так уж далеко, нужно не пустить их к Источнику.

С другой стороны этот Конан бросил мне вызов. Хотя он говорил негромко, но говорил он для меня, будто знал, что я могу его слышать. Может догадывался… И я не мог отказаться. Но и допустить, чтобы колдун добрался до Источника, я тоже не мог! Суть-то именно в чародее. Остальным вообще невдомек, куда и зачем их ведут.

Я мог бы убить только мага, но я все-таки был охотник.

Долг или честь?

Нет, наверное, после вчерашней схватки я совсем разучился мыслить!

Управлюсь с варваром, и займусь остальными.»

Валлан молча смотрел на грязного, одетого в какие-то лохмотья человека, который сидел за столом в его комнате и с чавканьем жрал. Именно жрал – со звериной жадностью поглощал пищу, не делая разницы между чечевичной похлебкой и хлебом.

Еще месяц назад этот грязный оборванец был графом, который славился своей гордыней и чопорностью.

В недобрый час королевская воля послала его на границу.

Как звали графа, сидящего сейчас перед ним, Валлан не помнил. Это не имело значения.

– Значит, Клавдий мертв? – ровным голосом переспросил он.

Человек оторвался от кувшина с вином и взглянул на Валлана осоловелыми глазами.

– Да, я же говорил… Бедняга не вынес пыток. Его привязали к столбу и издевались над ним целый день. Когда он умер, ему отрубили голову, насадили на копье и долго показывали толпе, а тело бросили псам… Мне просто чудом удалось бежать. Мысль о том, что я буду следующим, наверное, придала мне сил: я сумел освободился от пут и, убив часового, укрылся в лесу. Помню все очень смутно: куда шел и сколько… Погоня за мной была, и как мне удалось их сбить со следа – до сих пор не пойму. Да, мне повезло! Не представляю, как бы я выжил в пиктских дебрях, находясь в здравом уме!

Граф коротко рассмеялся и снова припал к кувшину.

Валлан вежливо кивал, но мысли его были далеко. Да, ему повезло, неслыханно повезло. Так повезти может только раз в жизни. А вот Конану и тем, кто пошел вместе с ним, не позавидуешь.

Жаль киммерийца, жаль эту глупую девчонку из Тарантии. Была ли она околдована магом, или слепая любовь заставила ее поверить лжи чародея?

А чего добивался сам Клодий? Что он там ищет в самом сердце Конаджохары?