Рабыня для повелителя огненной бури (СИ) - Хрустальная Анна

– Великие боги… кажется, я готов это делать целую вечность… – когда и почему он прервал свой ненормальный поцелуй, Лорелия едва ли поймёт. За пройденное до этого время он успеет её довести практически до полуобморока и до такого сильнейшего возбуждения, какого она никогда ещё раньше в жизни не испытывала, особенно когда занималась этим тайком сама с собой.

Ведь он не просто её целовал, но и обшаривал по дрожащему телу горячей ладонью, сжимая до лёгкой боли грудь или же обхватывая ягодицу срамной лаской. И от этих совершенно новых для неё ощущений её пробирало, как от гудящей в коже и в интимных мышцах сладкого тока от грозовой молнии. И чем дальше продолжалась эта блаженная пытка, тем сильнее становились и эти самые ощущение, и собственное желание пройти этот неизведанный ей путь до конца.

– Иди в кровать. Мне надо раздеться.

Мужчина не просто прервал поцелуй, но и вдруг резко её отпустил, отступая на несколько шагов с таким видом, будто он сдерживал себя от едва контролируемого желания её убить. Может оттого Лия так быстро и протрезвела, мгновенно всплыв из недавнего угара, тут же интуитивно приподняв руки и прикрыв свою девственную наготу.

– Опусти руки и больше передо мной никогда так не делай.

Жнец произнёс свой приказ всё таким же негромки голосом. Но в этот раз Лорелию от его весьма ощутимого жёсткого тона едва не передёрнуло, как и из-за ещё большего пробравшего девушку страха. Тем не менее, она нашла в себе силы опустить руки и даже сделать несколько неровных шагов в сторону высокой кровати.

– И даже не думай там чем-то прикрываться.

Ещё одна отрезвляющая фраза Эйдана нагнала её в шаге от необычного ложа, непривычно широкого и длинного, с красивыми резными столбиками, с верхней рамы которых свисала защитная ткань от ночной мошкары. И, как вскоре Лие удалось узнать, она была застелена не тюфяком, набитым жёсткой соломой, а чем-то очень мягким и до неожиданности приятным (скорей всего, каким-нибудь гусиным или лебединым пухом). А уж сколько сверху лежало крупных меховых шкур. Неужели жнец уже на этом когда-то спал? А может даже далеко не один?

Но сумбурным мыслям девушки было суждено вскоре прерваться. Особенно после того, как она не слишком уверено забралась на очень прочную кровать и приняла вытянутую позу, стиснув едва не до дрожи ноги и кое-как удержавшись от дичайшего желания натянуть на себя одну из мягких шкур. Её внимание практически сразу было перетянуто движениями мужчины из центра спальни.

Он уже успел к этому времени стянуть с себя сапоги, распустить шнуровку на куртке и теперь разбирался с кожаными завязками на чёрных кожаных штанах. Причём проделывал это почти так же неспешно, как и у заводи Лунных Скал. Ну, может быть немного быстрее и более напряженнее, отчего мышцы на его руках, плечах и груди будто жили своей жизнью и завораживающе вздувались или ненадолго «опадали»-расслаблялись. А когда он полностью снял с себя оставшуюся одежду и неглиже, у Лорелии невольно перехватило дыхание, а изнутри опять обдало кипящим жаром, вызывая очередной приступ паники с необъяснимым порывом взмолиться о пощаде.

Какая пощада, Лия? Он же ясно дал понять, что не отпустит тебя, назвав в лицо своей рабыней и собственностью. И сейчас двигается к изножью кровати во всей своей первозданной красе, как тот совершенный и неуязвимый чёрный бог из недр преисподней самого Валхаала. С таким взглядом, будто, как минимум, собирается поглотить её живьём или сотворить с её телом всё, что только не придёт в его искушённую голову.

А уж как теперь выглядела его грешная плоть внизу живота. Лия даже сперва её не узнала, едва поверив своим глазам. Ведь в этот раз она не только выросла в размерах более, чем в два раза, но и восстала твёрдым почти прямым жезлом до самого пупка мужчины, оплетённого змейками вздутых вен и увенчанного блестящей округлой головкой отличительного цвета и формы.

Так что когда он забрался на кровать, скользнув ладонями по её ногам от щиколоток до бёдер и без какого-либо усилия раздвинул их в стороны, чтобы пристроиться у раскрытой девичьей промежности, Лорелия не удержалась и упёрлась ладошками о его мощную грудь ещё до того, как он над нею навис голодным демоном из пекла Валхаала.

– П-пожалуйста! Не надо! – и, не соображая, о чём просит, немощно всхлипнула.

– Никогда!.. – он тут же, как ни в чём ни бывало, перехватил её руки за запястья и с такой же невозмутимой лёгкостью завёл их ей за голову, прижав у изголовья всего одной ладонью. После чего заглянул в её перепуганные насмерть глазища и почти прорычал ей в губы. – Никогда не смей говорить мне подобных слов, когда я на взводе. Вообще ничего подобного не смей мне говорить!

Её буквально затрясло, когда он вдруг прижался своей каменной и одновременно упругой плотью к её промежности и лобку и даже несколько раз потёрся о её горячие и обильно увлажнённые складки, сипло и глубоко дыша, пока рассматривал её испуганное лицо и её совершенную наготу. Она так и не поняла, что при этом испытала, но едва ли омерзение. Скорее, больше панику из-за того, что кто-то, впервые в жизни, не просто трогал её там, но и делал что-то настолько интимное и тем самым пугающее, из-за чего у неё моментально останавливалось сердце и отнимались все конечности.

Правда, когда жнец накрыл одно из полных полушарий её всё ещё налитой томным вожделением груди своей огромной ладонью, а потом вдруг припал жарким ртом к твёрдому соску, Лорелия громко ахнула, совершенно не ожидав почувствовать то, что почувствовала. Особенно когда извивающийся язык её растлителя начал растирать её нежную плоть и немеющую от новых ощущений кожу, вызывая острые вспышки эротического удовольствия, которые так же усиливались твёрдым стволом его большого фаллоса, продолжавшего скользить по её интимной плоти под лобком.

Страх снова отступал на бешеной скорости под натиском всего того, что ей теперь пришлось испытывать, возбуждаясь за считанные мгновения до прежнего состояния и забывая напрочь обо всём, чего она так сильно и недавно боялась. Эйдан снова заражал её своим животным безумием, причём практически рыча или издавая схожие с рычанием гортанные звуки, пока игрался с её сосками, затягивал их в свой жадный рот, чуть прикусывал или раздражал бесстыжим языком.

А потом и вовсе чуть не свёл её с ума. Когда вдоволь насытившись её грудью вдруг начал прокладывать неспешную дорожку из влажных поцелуев и засовов по центу живота – от солнечного сплетения до золотистых волос на лобке. Точнее, когда спустившись к её бёдрам взял и… накрыл жарким ртом её чувствительные складочки луно[*] с ещё более воспалённой вершиной сикеля[**]. Лия тогда буквально задохнулась от несдержанного стона и даже попыталась выгнуться, окончательно дурея, как и забывая о том, что до смерти боялась того, что он будет с ней делать. А теперь едва не извивалась и не молила о большем, пока его язык скользил по её ноющей надрывно пульсирующей плоти, возвращаясь каждый раз к набухшему бугорку и заставляя её стонать ещё громче и чаще, когда начинал его настойчиво массировать и растирать до более нестерпимого возбуждения. Настолько сильного, постоянно нарастающего и практически сводящего с ума, что Лорелия уже буквально задыхалась от немощных вскриков.

А после и вовсе едва не сорвалась в сладкую бездну или к райским звёздам сущих богов, когда он довёл её до неземного блаженства, наполнив её тело мощными вспышками запредельного экстаза или чистейшей эйфорией, от которых действительно хотелось взлететь, а то и даже умереть.

Как жаль, что этот полёт длился недолго и всего через минуту был беспощадно прерван той же рукой, которая подняла её к небу. Эйдан вдруг резко поднялся над ней, снова приблизившись до упора и нагнувшись над перекошенным от стонов лицом Лии тёмной тенью чёрного бога. Практически полностью накрыл собой и прижался к её изнывающей от оргазма луне огромным и всё ещё твёрдым как камень фаллосом.