Обе Бездны - Алексей Валерьевич Исаров

Глава первая

Исход во Тьму

Утгард, наверное, был самым древним городом планеты. Возведённый дарканцами, потомками самой перворасы щуров, он долгое время после первой войны с людьми и Эры Ночи пребывал во власти насекомоподобных кракалевн, но свободолюбивый сар-волод Аменемхат вернул Утгард драконам. За свою долгую жизнь город на двух реках, Ве́лдре и Варе́, и одном озере Ныр наростил целых пять слоёв один над другим. Под знакомыми всем Тёмным улицами столицы — хаотические переходы восхвалявших навов кракалевн, превращённые, по большей части, в водопровод и канализацию. Глубже — остатки древнего города предков, уничтоженных в неравной борьбе против людей и навов. А ещё дальше от поверхности, под естественными пещерами, промытыми грунтовыми водами — последнее убежище дарканцев, Спальни. Но мало кто из замороженных там трусливых предтеч, что бросили сородичей в войне, проснулся.

Сейчас небольшой отряд, импровизированная делегация, обретался на «ярусе кракалевн» — самым неглубоко залегающем. В вытянутый вверх зал, сложенный из старого и неровного, но крепкого кирпича, даже заглядывало солнце через дыру на чьём-то заднем дворе. Видимо, не в воле живущих рядом драконов было заделывать пролом и уберегать детёнышей от падения на четыре размаха вниз, на камни дна текущих по полу ручьёв и на яркую плесень высотой почти с траву.

Нарата, дочь сар-волода Инанны, одной из нынешних правителей Нашара, и двое её друзей впервые спускались ниже земли. Подземелья вообще не самое подходящее место для крылатых и вольных драконов, для которых зачастую были малы даже небеса. Правда, некоторая часть крылатых в незапамятные времена забилась под землю, спасаясь от врагов, а затем туда пришли совсем иные драконы… Нынче они были объединены под собственным володом, и, по иронии судьбы, потомком Аменемхата — Герусет, властолюбивым и жестоким самцом. Много лет назад он правил в Нашаре, пока не был убит Инанной, но его душа уцелела и снова ожила, чтобы помочь освободить Нашар от чересчур ярой опеки Тьмы и привести к миру живущие там народы. В награду Герусет, долгое время заточённый в теле самки, не только обрёл самцовое достоинство, но и стал правителем разгромленных подземных драконов. И если сам факт его воцарения не очень-то обрадовал Инанну, то в целом она была довольна: за бывшим кланом Истов был нужен глаз да глаз, а Герусет правил ими железной лапой, да и на власть в Утгарде пока не покушался.

В ином случае Инанна никогда бы не позволила именно дочери совершить эту дипломатическую миссию. По сути и законам должности не передаются по наследству, и не было гарантии, что Нарата станет саром так же, как Герусет после гибели своего отца Аменемхата. Но кто запретит «рыжей кобыле» заботиться о «жеребёнке»?

Нарата, по воле Тьмы, не обладала мутацией, что искажала облик её матери, поэтому красоту драконессы ничто не мешало воспринять. Правда, в заковыристых и влажных переходах, освещаемых только праной, вложенной в лезвия мечей, наслаждаться совершенным обликом мог только сопровождавший Нарату самец по имени Торстейн, чья охряно-рыжая шерсть в разводах и грязно-жёлтая грива были похожи на мокрый песок. В отличии от третьей крылатой — чёрно-белой с длинной и волнистой золотой гривой Зареславы — он смотрел не по сторонам, а чаще на Нарату: на коричневые бёдра в тёмную полосу, на бежевый живот и гриву, стекающую по плечам с блеском расплавленной меди, мягко отсвечивающей в оранжевом, как агонизирующее солнце на западе, сиянии её меча. «Твоя смерть в её лапе» — немного темнели выбитые на нём руны. Торстейн воспринимал не только банальный смысл этой строки, но и скрытый, роковой подтекст безнадёжной влюблённости.

— Не вляпайся, — дракон остановился скорее не от содержания слов, а от певучего, но слегка рычаще-хриплого тембра Нараты. Она указала своим мечом на мерцающую возле стены толстую паутину, едва заметную на фоне оружия-источника света. — Вены сплетённой энергии по всему подземелью протянуты. Для Истов она как для нас прана — и органы чувств, и когти.

— Если мы с миром идём к Герусет, может быть, стоит предупредить его о своём появлении? — Зареслава, вопросительно глядя на негласного лидера, протянула к мерцавшей и будто текущей паутине своё перо, на кончике которого замерцали искры накапливаемого заряда энергии.

— Делай, — кивнула Нарата. Зареслава напрягла кончики губ — хотя она и дружила с этой взбалмошной эгоисткой, но не одобряла её присущей всем Тёмным неприветливости. В тайне Зареслава считала себя превосходящей Нарату по морали и нравственности — всё же её воспитывала не бывшая разбойница Инанна, что с захватом правления приобрела спесь, но не избавилась от безкультурности. Нет, у Зари была лучшая на планете, воистину образцово-заботливая мама — сама Маррут, идеальное творение Света. Зареслава не фыркала и проявляла снисхождение к Нарате лишь потому, что сама была выше Тёмных дрязг. Да и отрицать не могла того, что в душе и Нарата, и вечно мрачный Торстейн были добрыми, радушными и приветливыми.

Кончик пёрышка коснулся паутины — та вмиг вспыхнула огоньком, побежавшем вглубь переходов, над шумящей водой.

— Привет, Герусет, — пробормотал Торстейн под нос. — Возьми нас тёпленькими и заплети в свой сияющий кокон…

— С почётными гостями она так не станет обращаться, — заметила Нарата, оглядываясь в поисках сухого пути. Но она недолго озиралась и примерялась — уже скоро по паутинке вернулся свет. И не один небольшой огонёк, а целая ярко мерцавшая нить показала нужное направление.

— Правильно, съест их сразу, — фыркнул Торстейн, выставляя перед собой собственный меч, сотворённый из крепкого зелёного кристалла, покрытого золотым узором. Дракон первым выступил вперёд, часто оглядываясь в поисках подземных сюрпризов