Лайон Де Камп - Драгоценности Траникоса

Они направились по тропе равномерным шагом. Люди устремились вслед за ним, стараясь приспособиться к темпу его движения.

Солнце коснулось волн Западного океана. Тина стояла у окна, из которого Белеза наблюдала за бурей.

— Заход солнца превратил море в кровь, — пробормотала она. — Парус караки только белое пятно на красной воде. На лес уже спускается ночь.

— А что с моряками на берегу? — устало спросила Белеза. Она с закрытыми глазами опустилась на диван, положив руки на голову.

— Оба лагеря готовятся к ужину, — ответила Тина. — Они собирают плавник и разводят костры. Я слышу, как они перекликаются друг с другом — что это?

Внезапное напряжение в голосе девочки заставило Белезу вскочить. Тина схватилась за подлокотник и лицо ее побелело.

— Слушайте! Вой вдали, словно воет множество волков!

— Волков, — Белеза вскочила. Ледяная рука сжала ее сердце. — Волки в это время года не охотятся стаями.

— О, смотри! — закричала девочка и указала на что-то — Из леса бегут люди!

Белеза уже была у окна и с широко открытыми глазами уставилась на крошечные фигурки, выбегавшие из леса.

— Морские грабители! — воскликнула она. — С пустыми руками! Я вижу Зароно… Стромбанни…

— Где Конан? — прошептала Тина. Белеза покачала головой.

— Послушай! Послушай! — закричала девочка и ухватилась за свою госпожу. — Пикты!

Теперь все в форте могли это слышать: поднимающийся и затихающий вой ожидания и дикой жажды крови доносился из глубины темного леса. Он подгонял задыхающихся людей, которые еще быстрее, шатаясь, побежали к форту.

— Быстрее! — хрипел Стромбанни, черты лица которого были искажены от усталости. — Они уже наступают нам на пятки. Мой корабль…

— Мы не успеем достигнуть его, он слишком далеко от берега! — прокряхтел Зароно. — Мы должны укрыться в форте! Люди на берегу уже видят нас!

Он начал дико размахивать руками, но пираты и корсары на берегу и так поняли значение этого страшного воя, доносящегося из леса. Они бросили свои костры и котлы с пищей на произвол судьбы, и побежали к воротам палисада. Они уже вбежали в них, когда, выбежавшие из леса обогнули южный угол форта и сразу же после этого вбежали в ворота. Эти отчаявшиеся беглецы были полумертвыми от усталости. Ворота позади них поспешно закрылись. Отдохнувшие на берегу люди поднялись на бруствер, чтобы примкнуть к солдатам графа.

Белеза, выбежавшая из главного дома, остановила Зароно.

— Где Конан?

Корсар указал пальцем на темный лес. Его грудь тяжело вздымалась и опадала. Пот стекал по его лицу.

— Их шпионы наступали нам на пятки, прежде чем мы достигли берега. Конан остановился, чтобы убить парочку из них и дать нам возможность добраться до форта.

Он бросился к палисаду, чтобы занять место на бруствере, куда же вскарабкался Стромбанни. Валенсо тоже стоял там, закутавшись в плащ, бдительный и молчаливый. Его лицо превратилось в застывшую маску.

— Смотрите! — проревел один из пиратов, перекрыв оглушающий рев еще невидимой орды.

Из леса выбежал человек и побежал к воротам.

— Конан! — по-волчьи оскалился Зароно. — Теперь мы в безопасности. Мы знаем, где сокровище. Теперь я не вижу, почему бы нам не пристрелить его?

— Нет! — возразил Стромбанни и схватил его за руку. — Нам нужна еще его сабля. Смотри!

Позади мчащегося киммерийца из леса с ревом высыпала дикая орда — сотни голых пиктов. Их стрелы жужжали вокруг бегущего. Парой огромных прыжков он достиг восточной стороны палисада, схватился за острие кольев, подпрыгнул и перемахнул через палисад, держа в зубах саблю. Стрела вонзилась в дерево, где он только что находился, Его плаща на нем больше не было, его белая рубашка была изорвана и запачкана кровью.

— Остановите их! — проревел он, опустившись на бруствер. — Если они, как я, перепрыгнут палисад, с нами будет покончено.

Пираты, корсары и солдаты тотчас же повиновались и град стрел ударил в приближающуюся толпу.

Конан увидел Белезу, в руку которой вцепилась Тина и ругательство его было очень живописным.

— Марш в дом! — не терпящим возражений голосом приказал он. — Их стрелы дождем сыплются через палисад. — Ну, что я сказал! — Черное древко вонзилось в землю под ногами Белезы, дрожа, как змея, готовая к нападению, Конан схватил арбалет и вложил в него болт.

— Эй, вы, несите сюда факелы! — проревел он, перекрывая шум сражения. — В темноте мы не сможем сражаться с ними!

Солнце зашло в мрачной красноте. Снаружи, в бухте, люди на борту караки подняли якорь и «КРАСНАЯ РУКА» со все увеличивающейся скоростью поплыла к красному горизонту.

Опустилась ночь, но факелы слабым светом освещали эту сумасшедшую сцену. Раскрашенные, обнаженные дикари устремились вперед, как волна прибоя, накатились на палисад. Их белые зубы и сверкающие глаза блестели в свете факелов. Перья птицы Носорога были воткнуты в их черные гривы; здесь были также перья кормарака и морского орла. Пара воинов, наиболее диких, вплела в свои волосы зубы акулы. Прибрежные племена со всех сторон прибыли сюда, чтобы очистить берег от вторгшихся белокожих людей.

Плечом к плечу бросались они на палисад, осыпая его градом стрел и не обращая внимания на стрелы и арбалетные болты, которые уже сразили многих из них. Иногда они подходили так близко, что могли бить боевыми топорами в ворота, а их копья могли проникать внутрь через бойницы. Но каждый раз этот людской поток откатывался назад, оставляя позади себя множество трупов. В таком виде борьбы у морских волков был огромный опыт и они в нем были очень искусны. Их стрелы и болты пробивали бреши в орде, а их сабли сбивали с палисада пиктов, которым удалось забраться туда. Однако дикари снова и снова штурмовали форт.

— Они как бешеные собаки! — пропыхтел Зароно, отсекая хватающиеся за острия кольев палисада темные руки, не обращая внимания на раскрашенные останки, которые с оскаленными зубами смотрели на него снизу вверх.

— Если мы сможем удержать форт до утра, они потеряют мужество, — пробурчал Конан и с точностью опытного бойца ударил саблей по раскрашенной голове. — Ага, они уже отступают!

Волна людей откатилась назад. Люди на бруствере смахнули пот со своих лиц, подсчитали погибших и обтерли залитые кровью рукоятки своих сабель и мечей. Как опьяненные жаждой крови волки, которые вынуждены отказаться от намеченной жертвы, пикты отпрянули за освещенное пространство. У палисада остались только трупы.

— Они ушли? — Стромбанни смахнул с лица мокрые от пота волосы. Сабля в его кулаке была иззубрена, а рука забрызгана кровью.