Майкл Муркок - Вечный Герой (сборник)

— Вот эти-то блага я и несу им — блага смерти, освобождения от жизни, конечного нефункционирования.

— Разве ты не думаешь о тех, кого вы заражаете?

— Мы несем им мир, — ответил он.

— Пожалуйста, не ходите в Варналь, — пытался убедить я. — Там не хотят вашего мира — там хотят только своего.

— Наш мир — единственный мир — конечное нефункционирование.

Было явно невозможно прорваться сквозь безумие этого человека. Даже для начала, для этого потребовался бы более тонкий психолог. чем я.

— Вы понимаете, что в Варнале есть люди, говорящие о том, что вас надо уничтожить из-за угрозы, которую вы несете? — спросил я его.

— Уничтожьте нас, и мы не будем функционировать. Это хорошо.

Этот человек совершенно обезумел.

Мы с тяжелыми сердцами вернулись в Варналь.

В Городе Зеленых Туманов, который, как я по-дозревал, скоро переименуют в Город Зеленой Смерти, мы сидели у зеленого озера и снова пытались разрешить нашу проблему.

Дарнад хмурился, словно искал то, что знал, но забыл.

Вдруг он поднял голову.

— Я слышал об одном человеке, который может обладать способностью найти лекарство от Зеленой Смерти, — сказал он. — Хотя считается, что это — легенда. Возможно, он даже не существует.

— Кто он? — спросил я.

— Его зовут Мас Рава. Некогда он был врачом при Мишим-тепском дворе, но стал увлекаться философскими идеями и отправился в горы куда-то на юг.

Мас Рава изучил все тексты шивов, которые только смог отыскать. Но что-то заставило его стать созерцателем, и больше никто никогда его не видел.

— Когда он был при дворе Мишим-Тепа? — спросил я.

— Больше ста лет назад.

— Тогда он мог умереть.

— Не думаю. Я никогда не слушал особенно внимательно рассказы о нем в Мишим-Тепе. Но я помню одно — говорили, что он добился бессмертия.

— Есть скромный шанс за то, что он все еще существует, — сказал я.

— Да, лишь скромный шанс.

— Но шансы найти его в имеющееся в нашем распоряжении время и того скромнее, — напомнил Карнак.

— Что бы ни случилось, во-время нам никогда не найти его, — решительно заявил Хул Хаджи.

Шизала ничего не сказала. Она просто склонила голову и смотрела на воды зеленого озера.

Внезапно позади нас раздался крик, и пукан-нара, как назывались на Вашу командиры отряда воинов, стремглав подбежал к нам.

— В чем дело? — спросил я его.

— Вернулся один из наших воздушных кораблей-разведчиков, — сообщил он.

— Ну? — спросил Карнак.

— Толпа движется с неестественной быстротой. Через день они будут у стен Варналя.

Дарнад взглянул на меня.

— Так скоро? — спросил он. — Никогда бы этого не заподозрил.

Поговорив с ними, мы, кажется, оказали себе плохую услугу.

— Они передвигаются бегом, — сказал пукан-нара. — Судя по тому, что говорит разведчик, многие падают от истощения сил или замертво, но остальные бегут. Бегут! Что-то заставляет их мчаться к Варналю. Мы должны остановить их!

— Мы рассмотрели все способы остановить их, — уведомил я его.

— Мы будем драться с ними!

Я все еще цеплялся за остатки рациональности.

— Мы не должны этого делать, — устало сказал я.

Но у меня возникло сильное искушение согласиться.

— Что же нам тогда делать? — в отчаянии спросил пукан-нара.

И тут я придумал то, что все время было у нас под боком.

— Я знаю, что это значит для вас, — сказал я. — Но для меня это значит гораздо больше.

— Что ты этим хочешь сказать, Майкл Кэйн? — спросила моя прекрасная жена.

— Мы должны эвакуировать Варналь. Мы позволим Зеленой Смерти захватить его, а сами убежим к горам.

— Никогда! — воскликнул Дарнад.

Но Карнак положил руку на плечо сына.

— Майкл Кэйн дал нам нечто большее, чем жизнь или даже понятие «родина», — задумчиво проговорил он. — Он дал нам понять ответственность перед самим собой, и таким образом, перед всеми людьми на Вашу. Логика его неопровержима, а причины ясны. Мы должны поступить так, как говорит он.

— Я не уйду! — повернулся ко мне Дарнад. — Майкл Кэйн! — крикнул он.

— Ты — мой брат, и я люблю тебя, как брата и как великого бойца, большого друга. Ты не мог всерьез предложить этого! Позволить этой толпе захватить Варналь — этим больным людям! Ты, должно быть, обезумел!

— Напротив, — спокойно возразил я. — Именно с безумием я и сражаюсь.

Я борюсь за то, чтобы остаться нормальным. Пусть тебе скажет отец. Он знает, что я имею в виду.

— Сейчас отчаянные времена, Дарнад, — сказала Шизала. — Сложные времена. И поэтому трудно решить, какие правильные действия нужно предпринять, когда требуется действовать. Народ Зеленой Смерти подобно народу Кенд-Амрида безумен. Применить против них насилие означало бы поощрять безумие такого рода в самих себе. Я думаю, именно это и хочет сказать Майкл Кэйн.

— Я хотел сказать почти что это, — кивнул я. — Если мы сейчас предадимся страху, то чем станет Карнала?

— Страху! Разве бегство — не трусость?

— Трусость бывает разная, сын мой, — сказал Карнак, вставая. — Я думаю, что бегство из Варналя — даже хотя мы достаточно сильны, чтобы легко разбить эту наступающую на нас толпу — не столь уж большая трусость.

Это ответственность.

Дарнад покачал головой.

— Я все равно не понимаю. Наверняка ведь нет ничего плохого в защите нашего города от агрессоров.

— Есть разные виды агрессии, — заметил я. — Вскоре после моего прибытия на Вашу, против Варналя выступили синие гиганты Аргзуна. Этот народ был вполне в здравом уме. Отбиться от них было делом непростым. Но мы это сделали. Но, применяя насилие в данном случае, мы потеряем связь со всем нашим делом — со всем моим делом, если тебе угодно. Хотя я думал, что оно у всех нас общее. Нам ведь надо исцелить болезнь в ее источнике, исцелить болезнь тела и духа, заразившую Кенд-Амрид.

Дарнад посмотрел на Хул Хаджи, который ответил ему таким же взглядом, а затем отвел глаза. Он взглянул на отца и сестру. Те ничего не сказали.

Он посмотрел на меня.

— Я не понимаю тебя, Майкл Кэйн, но постараюсь, — сказал наконец он.

— Я доверяю тебе. Если мы должны покинуть Варналь, значит, мы должны покинуть его.

А затем Дарнад не смог больше сдерживать слез, закапавших по его щекам.

И поэтому, я надеюсь, вы поймете, как великий город, здоровый и сильный, был оставлен своим населением.

Воины, ремесленники, женщины и дети покинули Варналь длинной организованной процессией, унося с собой свое имущество. А воздушные корабли — и те, что остались от шивов, и моей конструкции — плыли над ними. Некоторые уходили, как Дарнад — молча. Другие недоумевали, некоторые задумывались, но знали в душе, что поступают правильно.