Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)

2) «выход из образа» происходит в результате осуществления целей, с которыми полиморф принимает чужое обличье. Думаю, отдавать эту обезьяну еще рано. Необходи……….

…14.2…….. (обрывочные символы, свидетельствующие о не очень аккуратной затирке информации)

02.03.1001 г.

2 года назад я уже имел общение с ними. Посредник получил от меня три ампулы вещества. На тот момент я весьма нуждался в средствах для продолжения своих тайных опытов. Осознаю, что это могло повлечь за собой негативные последствия, однако наш институт отказался от работы с атомием из-за принятия известной законодательной статьи. И Савский был бессилен, несмотря на то, что я добился определенных успехов, а разработанное по моей формуле вещество даже в нынешней форме способно угнетать мутагенное воздействие атомия.

Но я уже близок к решению проблемы…

Теперь эти люди вновь связались со мной. Это дилемма: мне нужен спонсор для продолжения моих разработок, и в то же время я очень сильно подозреваю, что имею дело с нелегальной оппозицией. Доказательств у меня нет. Пока нет. Это опасная игра. Я не уверен, что у них нет людей, которые обучены убивать. Даже, скорее всего, что есть, слишком уверенно они ведут себя.

Эту информацию получит моя дочь в случае моей гибели.

Выхода у меня уже нет.

(Конец записи)

Колумб, Город Золотой. Конец апреля 1001 года

Надо же было такому произойти! Всего на какую-то минутку задержался в квартире…

Алан замер. Будто каталептик, прирос к полу, зачарованно глядя на открывающуюся дверь. Бежать бы впору, а двинуться не в силах, и сердце гулко ухает в груди.

И время растягивается, точно густой сироп. И медленно, как во сне, переступает порог молодой человек в темной одежде.

Длинные пепельно-русые волосы с проседью собраны в тугой хвост на затылке, а глаза мертвы.

Палладас узнал его. Незнакомец являлся тем самым посредником, которому два года назад, еще на Земле, биохимик передал три ампулы. Тогда он прозвал парня «Господином Инкогнито», не подозревая, что вскоре того назначат его палачом.

Ох, и дорого обойдется ученому это проклятое изобретение! Люди с глазами цвета стали не останавливаются на полпути…

Господин Инкогнито шагнул к Алану.

Паралич прошел, но было уже поздно.

— Меня послали вас убить, — просто и безэмоционально высказался юноша.

Ученый сглотнул:

— Я понял, — через силу, но удалось ему улыбнуться, чтобы не потерять лицо даже в шаге от смерти. — Как ты меня нашел, Господин Инкогнито?

Юноша не удивился неуместному вопросу. Крепко сжав губы, он смотрел прямо в глаза Алану, и в холодно-серых зрачках его замерзал даже лучик колумбянского солнца.

— Это неважно. У меня мало времени.

И Палладас понял: всё. Лишь мелькнула глупая мысль: «Как он будет это делать? Как обойдет аннигилятор?»

Биохимик никак не мог предвидеть, что спустя восемнадцать дней его убийца будет сидеть в «зеркальном ящике» нью-йоркского филиала Управления на Земле, и твердить одно лишь имя — то, которое услышит сейчас из уст назначенной жертвы.

Земля, Москва. Конец мая 1001 года

Рабочий космопорта бросил на тележку последний тюк с мусором. Не обращая внимания на своих коллег, таких же «синтов», он покатил груз через площадку между подсобными помещениями.

Толпа прилетевших с Колумба редела. Пассажиры уже подстроились к ритму земного города, уже начали думать о делах повседневных, забывая веселье курортной планеты.

В километре от порта громадный транспортер буксировал челнок по взлетному полю, и так же медленно и размеренно «синт» толкал свою тележку, не глядя в ту сторону, где надрывались двигатели монструозной машины.

До распылителя было уже подать рукой, однако рабочий-биокиборг услышал странные звуки, доносящиеся из глухого закутка между низенькими постройками. «Синт» насторожился. На территории не должно быть посторонних — это аксиома. Но в темном тупичке кто-то был. Рычание — не рычание, не разобрать. И вроде как стонет человек.

Биоробот бросил свою поклажу и осторожно, вдоль стены подсобки, подкрался ко входу в узкий коридорчик.

Рычание перешло в сдавленный кашель. Кажется, борьбы там не было. Но оставить без помощи человека, предположительно в ней нуждающегося, «синт» не мог.

Рабочий наладил связь с напарником и тихонько попросил подкрепления. В закутке затихли. Помедлив несколько секунд, биоробот решился сделать шаг вперед.

— Р-р-р… я-а-а-ап… яп… р-р-р! — с остервенением рыгнула темнота.

А потом «синт» закричал.

Когда на место происшествия подоспели другие биороботы, они обнаружили бедолагу лежащим навзничь, без сознания. Кроме него, в тупике не было больше никого.

Земля, Москва. Конец мая 1001 года

Он мчался навстречу закату.

Легко было бежать. Так легко, что можно было одновременно думать, вспоминать. Ни одышки, ни усталости, ни страхов. Наоборот: это он сейчас до смерти напугал «синта» в космопорте.

Солнце… Не всегда оно было таким над Москвой!

Ему повезло стать свидетелем отключения Фильтросферы. Сколько же времени минуло с тех пор? Кажется, полвека. Он был совсем мал. Родители взяли его с собой посмотреть уникальное событие. За шесть лет до Москвы Фильтросферу отменили в Нью-Йорке, и сопровождалось это действо грандиознейшим шоу. Американцы любят и умеют веселиться от души. А все почему? Миграция! История помнит и других американцев, но было то в незапамятные времена…

Тогда он стоял возле матери и в тревоге, с холодным комком в животе, таращился в серебристые небеса. Фильтросфера, которая была создана полтысячелетия назад с целью защитить город от радиации, переливалась перламутром. А тот тускло-золотистый комочек — это, как говорили взрослые, и есть Солнце. Они видели светило, выезжая за пределы Москвы, но не иначе как через прозрачную, чуть затененную крышу автомобилей или флайеров.

Все, что за пятьдесят лет, казалось, ушло в глубокие лабиринты памяти, сейчас являло себя удивительными подробностями…

Обращение президента, которая правила на тот момент Столицей Содружества:

— …По решению Галактического Союза и вследствие проведенных испытаний, доказавших, что радиационный фон Земли за последние десятилетия классифицируется как «условная норма», Фильтросфера над Москвой должна быть снята сегодня, 21 марта 951 года, ровно в 17.00 по местной широте…

Реакцией толпы на речь Эды Солло были оглушительные рукоплескания, крики, свист.