Сергей Иванов - Крылья гремящие

– Погоди. – Обогнув его, Анджелла приблизилась к дверям вплотную, и те вдруг медленно, с протяжным скрипом разъехались.

– Ошейник-ключ? – догадался Светлан. – Неглупо!

И они вступили внутрь.

Дом был огромен. Они пересекали просторные мрачные залы, погруженные в полумрак и заставленные массивной, потемневшей от времени мебелью, проходили длинными коридорами с выступавшими из ниш рыцарскими доспехами и теряющимися во мгле потолками, поднимались по широким лестницам, открывали бесчисленные двери… И нигде не встречали ни души. Только иногда с древних, заросших паутиной сводов срывались чудовищных размеров летучие мыши, пугая хлопаньем крыльев и пронзительным писком.

– Вымерли все, что ли? – рассердился наконец Светлан. – Долго нам еще здесь бродить?

– Хозяева рядом, я чувствую, – напряженно ответила Анджелла. – Надо искать!

Она зябко повела плечами и снова устремилась вперед, собранная и настойчивая, совсем не похожая на себя. Очередной раз они спустились на первый этаж и остановились перед небольшой цельнометаллической дверью. Вопросительно покосившись на Анджеллу, Светлан потянул дверь. Та со скрежетом отворилась, и они увидели крутую винтовую лестницу, уводившую вниз, в темноту.

– Туда-то зачем? – спросил Светлан.

Девушка молча ждала, обхватив себя руками. Пожав плечами, Светлан кинжалом сковырнул с двери защелку – во избежание неприятных неожиданностей, снял со стены факел и, пригнувшись, ступил на лестницу. Чем ниже они спускались, тем холоднее и сырей становился воздух. Потом лестница кончилась, и они очутились на хлюпающем каменном полу.

– Что здесь… – негромко начал Светлан, но договорить не успел.

– Здесь!!! – гулко рявкнуло из тьмы.

Вздрогнув, Светлан выбросил вперед руку с факелом, но увидел только мелькания бликов на влажных стенах. Под сводами медленно затихал хриплый хохот. Тьма наполнялась ропотом далеких голосов, голоса приближались – Светлан уже мог различить отдельные слова. Потом невидимые часы четко пробили полночь, и все стихло.

– Анджелла, – тихо позвал Светлан. – Что это?

Никто не отозвался. Он круто обернулся – сзади никого. Девушка исчезла.

– Анджелла! – крикнул он растерянно.

Над головой мелькнула громадная тень. В него ударил порыв ветра, и факел потух. С минуту Светлан стоял неподвижно, вслушиваясь в абсолютную темноту. Затем, отшвырнув бесполезный факел, достал кинжал и попятился, натыкаясь на скользкие стены. Нащупав лестницу, стал подниматься, каждой клеткой ощущая исходящую из гулкой тьмы угрозу. Почему-то дверь оказалась закрытой и, как ему показалось сначала, запертой. Скрючившись на тесной площадке, он все-таки немного сдвинул стальную плиту, протиснулся в щель и обнаружил за дверью исполинский шкаф, сравнимый по габаритам с небольшим домом. Взъярившись, Светлан зацепил пальцами за низ деревянного мамонта, рванул и отбросил его в сторону. Вырвал из гнезда второй факел и снова шагнул в узкий лаз.

В лицо дохнуло свежим ночным ветром, и Светлан едва не покатился по крутой крыше огромного дома. Выронив факел, он ухватился за косяк, озирая отчаянным взглядом расстилавшийся до горизонта лес. Хотелось крушить, рубить, биться – но с кем?

Оглянувшись, он увидел за спиной густой сумрак чердака, в котором проступали массивные перекрещивающиеся балки, спрыгнул на пол и огляделся в поисках люка. Но заметил только шевелящиеся, потревоженно ворчавшие мохнатые тени в углах, совсем не интересные ему сейчас.

Вглядываясь под ноги, Светлан двинулся через чердак, пока не увидел квадратную крышку с тяжелым металлическим кольцом. Откинув люк, обнаружил за ним непроницаемую темноту – завораживающий мрак – полное ничто. Тьма медленно поползла из хода, тягуче разливаясь по полу чердака. Сквозь сапоги Светлан ощутил леденящее, жуткое прикосновение мрака, поспешно захлопнул крышку и пошел дальше.

Под вторым люком обнаружил то, что искал, – ведущую в глубь дома лестницу. Лестница упиралась в обыкновенную легкую дверь, совершенно нетипичную для тяжеловесного великолепия этого дома.

Светлан вошел и наконец увидел человека.

Это был сухонький, согбенный временем старичок с непропорционально крупной и совершенно лысой головой, облаченный в длинный строгий халат. Лицо его – маленькое, сморщенное, густо поросшее волосами – было вполне благостным и оживлялось светом ярких молодых глаз.

– Вот и пришел ты, витязь, к концу сказки, – негромко и ласково заговорил старичок. – Уж прости меня, дружок, но все по-моему вышло. Более тебе здесь делать нечего.

Светлан смотрел на старика во все глаза, мучительно пытаясь вспомнить, где мог его видеть. Старичок вдруг весело ему подмигнул, и на мгновение Светлану показалось, что он вспомнил, – но ощущение мелькнуло и пропало.

– Не тужься, милый, – сказал старичок. – Не торопись, всему свой срок. Сядь пока.

Словно в трансе, Светлан прошел к креслу и сел. Старичок остановился перед ним, сложив сухие ручки на впалой груди и приветливо глядя из-под мохнатых бровей.

– Славно ты потрудился! – произнес он. – Я верил в тебя с самого начала, но и я тебя недооценил. Было бы несправедливо отослать тебя, не объяснив кое-что.

Вобрав голову в плечи, Светлан завороженно следил за стариком, который, сложив руки за спиной, принялся расхаживать перед ним, шаркая туфлями без задников.

– Вот представь себе картину, – задушевно, словно самому себе, говорил старик. – Живет на свете могущественный чародей. Не добрый, но и не злой – как у вас говорят: без предрассудков. Тысячу лет живет, другую, третью… Долго? Как посмотреть. Когда подступает старость, кажется – и не жил вовсе. А что делать, куда деваться? И ум есть, и сила, знаний да умения больше, чем когда-либо, но что все это перед старостью – пшик. Хочешь не хочешь, а уходить надо, природу не обманешь, верно? Да, все так думают… и все ошибаются. Есть способ! Не всем он годится, гордые да мягкие сердцем скорей умереть согласятся. А мне не до гордости, я жить хочу. Знаешь, что за способ?

– Наслышан, – сквозь зубы выдавил Светлан.

– Лаура нашептала? – догадался старичок. – Не любит она меня, а ведь мы почти родственники. – Он тихонько посмеялся. – Ну, да ладно… Способ я, однако, объясню – в двух словах. Есть у молодых места, где их молодость хранится. Тайные места, заветные. Говорят, я себе кровь переливаю… Чушь, невежество! От одной крови мало проку.

Глаза колдуна вдруг засветились сладостным огнем, он остановился, зашевелил перед лицом скрюченными пальцами.

– Когда я погружаюсь в юную девственницу, – продолжал он, воркуя, – и забираю у нее эту восхитительную, пьянящую юность… Когда кровь журчит по жилам весенним ручейком… Ах, какое чувство! Этого не перескажешь. Я один знаю, что это такое: молодеть…