Олаф Бьорн Локнит - Танец пустоты

Цефат оказался долговязым, выбритым наголо туранцем с желчной и злорадной физиономией. По крайней мере, такой она выглядела в колеблющемся свете стоящего на крышке сундука фонаря. Стражник нетерпеливо притоптывал ногой и время от времени посвистывал, обозначая свое присутствие для остальных. Судя по приближающемуся звуку шагов, его подчиненные достаточно успешно прокладывали путь через книжный лабиринт. Хисс постарался запомнить характерные интонации посвиста месьора Цефата – это могло пригодиться. Положил черную тряпку на пол, тщательно вытер ладони о штаны, и пару раз глубоко и медленно вдохнул-выдохнул, чтобы успокоиться. Нельзя упустить такую замечательную возможность внезапно напасть и бесследно исчезнуть. И, само собой, Цефат не должен его схватить – Хисс никогда не переоценивал своих возможностей в драке. Туранец выше его, тяжелее и наверняка сильнее. Скрутит, как пить дать, а пока они будут возиться, прибегут остальные. Трое головорезов против одного беззащитного воришки – благодарю покорно!

Остается бить исподтишка. Цефат как раз повернулся к арочному проему спиной, прислушиваясь к голосам своих дружков. Два прыжка – на преодоление разделяющих охотника и добычу расстояния, тряпка превращается в мешок с растянутой горловиной, один прыжок – взобраться на сундук. Туранец все-таки успел обернуться и наискось отмахнуть перед собой свинцовым шариком на цепочке. Уклониться, накрыть лысый череп мешком, резко дернуть завязки...

Цефат выпустил свое оружие, издал пару нечленораздельных звуков, пьяно качнулся, врезавшись в угол шкафа, и на удивление мягко сначала переломился в коленях, а затем вытянулся на деревянном полу. Еще с пяток ударов сердца он слабо дергал ногами и бессмысленно хватался за мешковину растопыренными пальцами, пытаясь стянуть тряпку с головы. Хисс за это время успел подобрать и сунуть за пазуху цепь с шаром.

Смесь, лежавшая на дне мешка, называлась «Отрыжка демона». Готовится просто: щепотка измельченного туранского желтого лотоса, две горсти красноватого порошка, используемого в кальянах, добавить по вкусу одну истолченную палочку иранистанских благовоний. Действует замечательно – вдохнувший на два-три колокола напрочь перестает интересоваться бурным кипением жизни. Недостаток – потом целый день слезятся глаза и разбирают внезапные приступы чихания.

Убедившись, что Цефат в точности уподобился бесчувственному бревну, Хисс торопливо ухватил его за щиколотки и рывками поволок к заранее присмотренному месту – стенной нише, загороженной сундуком. Затащил, прикрыл кстати подвернувшейся под руку холстиной. Пусть теперь подчиненные ломают головы над тем, куда подевался их командир. Фонарь, как ни жаль, придется оставить. Для создания правдоподобной картины – мол, бдительный господин Цефат где-то что-то услышал или увидел, и отправился выслеживать мерзкого грабителя.

Убедившись, что все в порядке, Хисс, мысленно ухмыляясь, высвистел короткую мелодию-сигнал. Почти сразу долетел обрадованный отклик:

– Господин Цефат, я уже иду!

Второй блюститель где-то заплутал. Хисс не стал его дожидаться, боком-боком засеменил вдоль полок, с трудом различая в сероватой пыльной темноте очертания шкафов и шаря в воздухе левой рукой в поисках препятствий. Благополучно добрался до лестницы, по которой удрала Кэрли (или до другой, очень на нее похожей – в сумраке все равно не разобрать). Снизу не доносилось ни звука, сзади же раздалось ожидаемое:

– Господин Цефат? Цефат, ты где? Дараб? Эй, кто-нибудь!

Последний выкрик прозвучал совсем отчаянно. Похоже, стражники побаивались библиотеки, особенно библиотеки ночью, считая ее едва ли не самым жутким местом в доме.

Воришка на всякий случай посвистел еще, беззвучно хихикнул и скатился вниз по ступеням – бронзовым, а потому ответившим мягким гулом. Остановился, соображая, куда бежать и как справиться с часовыми на входе. Мысль пробираться через забитые шкафами и фолиантами комнатушки на ощупь не прельщала, к тому же стражники, заметившие свет, для начала решат, что это мелькает лампа в руках какого-нибудь из их приятелей. Значит, можно зажечь фонарь.

Главное – успеть покинуть книгохранилище до того, как сюда ворвется орава вызванных на подмогу караульных.

Повозившись с кресалом, Хисс зажег свою лампу, дававшую узкий луч света, поводил светлым пятном по потолку и негромко позвал:

– Линна? Выбирайся, это я.

Из-под лестницы вывернулась невысокая тень. Хисс запоздало сообразил, что для Кэрли тень имеет слишком грубоватые очертания и слишком размашистые движения. Не говоря худого слова, неизвестный – предусмотрительно решивший устроить засаду охранник – вполне умело сделал в сторону грабителя выпад длинным, слегка изогнутым у острия кинжалом. Хисс успел отпрыгнуть, но врезался спиной в шкаф. Деревянная махина тяжеловесно покачнулась, с верхней полки, хлопая страницами, слетел пяток книг.

– Он здесь! – громогласно сообщил стражник. – Цефат, Матаки! Он внизу! Я его поймал!

– Еще нет, – огрызнулся Хисс, замахиваясь на блюстителя лампой, болтавшейся на трех длинных цепочках. Тот отступил и жизнерадостно гоготнул:

– Значит, поймаю! Кончай скакать, все равно бежать некуда! Много успел насобирать, а? Грамотный небось? Вот и будет о чем с хозяином побеседовать. Он страсть как уважает таких молодых да ранних...

Болтовня ничуть не мешала стражнику гонять вора по тесному пределу маленькой комнатки, отжимая его от выходов в угол между шкафами. Хисс хотел потушить лампу, но вовремя понял, что без источника света будет еще хуже. Поэтому он увертывался от быстрых, похожих на движения змеиной головы, кинжальных ударов, швырял в преследователя подвернувшимися под руку рукописями и отчаянно стремился выбраться к арке. Наверху послышалась шумная возня и громкие голоса – должно быть, отыскали невезучего Цефата.

Обманный рывок влево, выпад справа. Долго так продолжаться не может. Неудобный мешок с добычей (Хисс нашел три больших фолианта в черных переплетах, присовокупив к ним вдобавок парочку редких философских трудов, за которые рассчитывал выручить у знатоков изрядную сумму в золоте, и десяток книг, отделанных золотом либо самоцветами) бил по ногам, всячески мешался и цеплялся за полки. Цепочки лампы перепутались, огонек в любой момент угрожал погаснуть.

На втором этаже кто-то рвался к лестнице, грохоча сапогами и выкрикивая неразборчивые угрозы. Ситуация становилась напряженной, а Хиссу никак не приходило в голову ничего подходящего. К тому же от волнения он совершил ошибку и оказался в тупике между двумя огромными шкафами.