Тим Доннел - Пути судьбы

— Да, Рыжая, на ней действительно нет никаких знаков, — разочарованно ответил Луми, протягивая девушке флягу. С трудом сдержав крик ужаса и отвращения, Соня быстро шагала вслед за Луми, а он все посылал и посылал вперед смертоносные сгустки огня.

Я думал, может, найду какие-нибудь руны или хотя бы магический символ… Тогда попробовал бы…

— Хватит и того, что есть! — перебила его Соня. — Постыдись, из подарка Эссы вода течет, не иссякая, это ли не магия? А ему, видишь, еще и руны подавай! Нет, Луми, ты, похоже, совсем помешался на колдовских оберегах. Хочешь не хочешь, но теперь придется обходиться только тем, что есть, — руками, ногами и головой! И вот этим! — добавила она, вскидывая на плечо свой верный лук.

… И вот, пройдя через бесконечный лес со сказочно красивыми цветами и щебечущими птицами, путники снова остановились перед чем-то неизвестным, поджидающим их впереди.

Луми задумчиво рисовал на песке какие-то знаки, потом стирал их и снова начинал водить пальцем, выводя квадраты, круги и треугольники. Девушка подвинулась ближе и, не желая мешать, молча следила за его действиями. Не все, но кое-что ей было понятно — за годы, проведенные в Хауране, она многому научилась, и это касалось не только сложения изящных стихов и искусной игры на флейте. Например, Соня узнала символ Солнца, символ Луны… Но мальчик торопливо разровнял песок, и сейчас под его рукой возникали совсем незнакомые девушке странные закорючки.

Ей вдруг стало скучно, она зевнула и отвернулась, терпеливо ожидая, пока юный чародей покончит со своим серьезным занятием. Как хорошо и тихо было здесь, на опушке леса. Она медленно поворачивала голову то в одну, то в другую сторону: позади виднелась густая зеленая стена деревьев с огромными влажными листьями, прохладой и тенью, а впереди — дорога, мощенная гладкими белыми плитами, голубоватые волны диковинных трав и призрачное марево далекого города.

Девушка почему-то была уверена, что это именно город, и ее начинало томить любопытство: хотелось наконец взглянуть на все вблизи, а не рассматривать высокие строения издалека. Почувствовав, что терпение иссякает, она покосилась на Луми, склоняясь к мысли, что придется все-таки его поторопить. Но в этот миг мальчик снова провел ладонью по песку, стирая свои рисунки, и поднялся на ноги, отряхивая колени.

— Пошли, Рыжая, кажется, я кое-что понял. Если я прав, то нам осталось всего одно испытание. Конечно, хотелось бы знать — какое… Сможем ли мы обойтись тем, что имеем?

Теперь он говорил спокойным уверенным голосом. Как будто и не была пустой его сума, а сам он почти точно определил, что их ждет там, в туманной дымке. Не удержавшись, девушка спросила:

— А все-таки до чего ты додумался, чертя свои закорючки? Почему ты решил, что осталось только одно препятствие, а не три и не десять? Расскажи, я не могу этого понять!

— Хм, поживи ты с мое под одной крышей с Гартахом, послушай его наставления да почитай древние свитки — тоже научилась бы кое в чем разбираться… Да тебе и так многое дано, только ты пока не осознаешь этого! — Мальчик вновь заговорил с интонациями взрослого человека, умудренного жизненным опытом. Соне даже показалось, что за него говорит кто-то другой, и ей стало слегка не по себе. А Луми меж тем продолжал, не замечая замешательства собеседницы:

— И как я сразу не сообразил, мог бы додуматься еще там, в горящем доме Гары. Огонь! Повелительница Огня! А что было потом — помнишь? Вода! Эсса, Повелительница Вод! — Луми возбужденно ходил по песку возле белых плит, размахивая руками и улыбаясь во весь рот. Он снова превратился в обыкновенного мальчишку, гордящегося своей смекалкой. — Ну, а дальше? Рыжая, скажи теперь ты — что было дальше?!

Соня быстро поняла, в чем дело. И как это она сама не догадалась! Так все просто! Улыбнувшись, она подошла к Луми и похлопала его по плечу:

— Я восхищаюсь тобой, умудренный знаниями ученик колдуна! Конечно, ты прав, и с нами играют Силы Стихий! После Эссы была Хис — Повелительница Земли. Бр-р-р, я содрогаюсь, вспоминая ее жуткий Храм, а уж про крыс и говорить не хочу… Омерзительные твари! Значит, нас ждет…

— Да, нас ждет Стихия воздуха! — нетерпеливо закончил за нее Луми. Его глаза блестели, с надеждой глядя вперед. — И это, клянусь тебе, Рыжая, всеми пропавшими талисманами, наверняка последняя преграда! Потому что у магии свои законы, и их ничто и никто не смеет нарушить!

— Ну хорошо, ты очень умный, Луми, и догадался, какая Сила будет теперь с нами бороться. И все-таки объясни, отчего ты вдруг так обрадовался! Какая разница — Огонь, Вода, Земля или Воздух? Чем одно лучше другого? Ведь пока мы избегали опасности с помощью твоих колдовских штучек, а сейчас у нас их нет. Так чему ты улыбаешься, ученик колдуна?

— Поверь, я тебя не понимаю, Рыжая! Только что ты была готова бежать вперед, не имея ничего, кроме своего лука, а через мгновение снова стала сомневаться в наших силах! — И он, хитро улыбнувшись, посмотрел на Соню. — Воздух — это та стихия, которая всегда меня слушалась. Может быть, не так хорошо, как Гартаха, но многое и у меня получалось… И здесь самое главное — не сушеные лягушки или Огненный Жезл, а кое-что другое, то, что всегда со мной… Пошли, эти камни нам пока ничем не угрожают!

В последний раз взглянув на густую зелень прохладного леса, единственного места на Белой Тропе, где их не подстерегали никакие опасности и ловушки, Соня ступила на гладкие плиты. Она шла, постаравшись отбросить грустные мысли и тягостные предчувствия. Сейчас для нее существовал лишь этот неведомый город вдалеке, непрерывно менявший очертания и цвета.

Города, эти огромные пестрые скопища людей и построек, всегда привлекали и завораживали Соню. Каждый из них имел свой характер, свое лицо. Хауран, например, представлялся ей важным вельможей с пухлыми руками, унизанными драгоценными кольцами, в халате из переливающейся вендийской парчи; он всегда сохранял вид, исполненный достоинства, но в его узких прищуренных глазах таились хитрость и насмешка. О, эта неприступность была лишь маской, а настоящее его естество как раз и смотрело на мир плутовским взглядом корыстного торговца.

Хауран, прекрасный Хауран, он был в ее воображении неотделим от дядюшки Джергеса, остепенившегося пройдохи и блистательного аристократа, чувствовавшего себя одинаково вольготно и во дворце правителя, и в самой затрапезной харчевне…

А Шадизар! О, Шадизар — это, конечно, толстый крикливый купец, до невозможности заплывший жиром, торгующийся из-за каждого гроша и надувающий своих покупателей с ловкостью истинного чародея! А если ты даже поймешь, что обманут, — на него все равно невозможно сердиться: с лукавой улыбкой он смотрит в глаза, толстый живот колышется от добродушного смеха, и обманутый, расхохотавшись в ответ, тут же принимает приглашение закрепить сделку кубком доброго вина…