Джеймс Пейдж - Путь мрака

И тут град стрел обрушился на врага. Воя и визжа, мохнатые существа бешено заметались, но на землю рухнул только один из них — стрела вонзилась ему в горло; остальные же, стремительно прыгая в разные стороны, быстро исчезли за огромными валунами и уступами скал. Велев командиру и нескольким воинам двигаться за ним наверх, король отправил остальных наемников по другой тропе, ведущей к каменистому плато неподалеку, чтобы занять там боевую позицию.

Поднявшись со своим небольшим отрядом на высокую скалистую площадку почти у самой горной вершины, Кулл окинул взглядом холмы и полосу огня, которая здесь кончалась — путь ей преграждали бесплодные утесы. Орда косматых тварей явно находилась поблизости, но атлант, как ни всматривался, так и не заметил ни малейшего движения среди огромных валунов и скалистых уступов. Он взглянул на острую зубчатую вершину горы и решил, что обезьянолюдям, при их ловкости, не составит никакого труда в считанные мгновения достичь ее. В таком случае положение валузийского войска становилось крайне уязвимым: если враги обрушатся на них сверху, то воинам Кулла негде будет даже развернуться.

И все же оставалась надежда, что валузийцы опередили противника.

Дальше ехать верхом становилось все труднее, и король приказал всадникам спешиться. Оставив коней на площадке за уступом скалы под присмотром нескольких воинов, отряд стал продвигаться наверх пешком.

Остановившись у следующего выступа, там, где тропа делала крутой поворот, Кулл осторожно выглянул из-за него.

Кругом царила тишина, нарушаемая лишь редкими криками парящих над самой вершиной скалы птиц да сухим потрескиванием огня далеко внизу. Приказав своим воинам ждать его, король шагнул за выступ и бесшумно двинулся вперед.

— Тра катриам хе но! — раздался у самого уха атланта зловещий шепот, заставивший его резко обернуться. Клинок Кулла белой молнией сверкнул в лучах солнца, но выпад не достиг цели.

Злобно ухмыляясь, буквально в шаге от острия королевского меча на горной тропе стоял обезьяночеловек. Атлант, не тратя времени на размышления, откуда здесь взялся косматый, вновь взмахнул клинком, намереваясь обрушить его на голову врага, но тот пружинисто подпрыгнул и взлетел на скалу, зацепившись хвостом за еле заметный выступ. Беззвучно засмеявшись, мохнатый прыгун скорчил омерзительную рожу и показал королю язык.

— Ах ты, ублюдок! — Побагровев от возмущения, Кулл выхватил из-за пояса кинжал, намереваясь метнуть его в хвостатое существо. — Сейчас узнаешь…

Договорить он не успел, как не успел и осуществить свое намерение. Что-то тяжелое обрушилось на него сверху, свалив с ног, и в то же мгновение он ощутил железную хватку чьих-то мощных пальцев на горле. Пытаясь высвободиться, Кулл полоснул кинжалом по шершавой мохнатой руке, и захват на миг ослабел, но висевший на скале второй обезьяночеловек стремительно спрыгнул вниз и крепко схватил короля сзади за локти, прижимая их к земле.

Ярость придала атланту новые силы. Резко дернувшись, он сумел немного приподняться и всем телом тяжело опрокинулся на скалу вместе с вцепившимся ему в спину косматым противником. Услышав хруст вражеских костей, король рывком подался вперед, пробив острым навершием шлема горло другому хвостатому. Оба обезьяночеловека обмякли, и, отбросив их в сторону, словно мешки с мукой, Кулл уже собирался выпрямиться в полный рост, как вдруг длинный гибкий хвост обвил его шею, сдавив так, что свет померк в глазах атланта. Последним усилием воли он заставил себя вскинуть руку с кинжалом, чтобы перерезать живую удавку.

Но сделать это Кулл уже не сумел. Яркая вспышка пронзила его мозг, и король Валузии погрузился в вязкую, тягучую пустоту.

Оставшейся в столице Брул с самого раннего утра занимался поисками потайного подземного хода. В том, что не известный никому из живущих во дворце проход существовал, сомнений не было, — сообщники убитого обезьяночеловека ушли именно таким путем, иначе их бы обязательно заметили: многочисленные сторожевые посты стояли в Хрустальном городе едва ли не на каждом шагу. В помощь местному гарнизону, опасаясь что враг решится проникнуть за крепостные стены, король оставил большой отряд пиктов-наемников, поэтому город продолжал находиться под неусыпной и мощной охраной.

Горожане также вооружались и, как могли, укрепляли свои дома, строили заграждения поперек широких мостовых'. В столице было объявлено чрезвычайное положение. Стихли привычные звуки, всегда царившие на улицах и площадях, и лишь немногочисленные, воспользовавшиеся ситуацией торговцы громко зазывали прохожих, предлагая самый ходовой теперь товар — ножи, топоры, бочонки легковоспламеняющегося минерального масла.

Брул не собирался оставаться в столице, но спорить с королем не стал, когда тот велел ему возглавить оставшиеся в Хрустальном городе войска.

Конечно, Копьебой хотел бы оказаться рядом с другом на поле брани, но в то же время он прекрасно осознавал, что коварный враг вполне может решить ударить сразу по двум направлениям, а столица Валузии должна быть надежно защищена. Однако пока в городе все было тихо.

Приставив к стене тяжелую деревянную лестницу, Брул взобрался наверх и начал тщательно ощупывать и простукивать древние шероховатые камни. Шагах в пяти от него на точно такой же лестнице ковырял стену Дарг, командир пиктского отряда, еще довольно молодой, но уже достаточно опытный воин.

— Ну что, Дарг, нашел что-нибудь подозрительное? — спросил Копьебой, хотя ответ и так ясно читался на разочарованном лице командира наемников.

— Подозрительно тут все, — хмуро буркнул тот, окидывая недовольным взглядом сумрачное пространство старинного коридора. — Этот дворец — просто кладезь каких-то жутких вековых тайн. Он вызывает у меня только одно желание — разнести его вдребезги.

— И на его месте построить нечто подобное, — усмехнулся Брул. — А со временем новый дворец заполнят другие, не менее жуткие тайны… которые через много веков вызовут у его обитателей такое же горячее желание: разнести тут все вдребезги.

— Плевать мне на то, что будет потом, — мрачно отозвался Дарг и демонстративно сплюнул, спускаясь по лестнице. — Из-за того, что эти стены напичканы подземными ходами, я вынужден заниматься не своим делом — ковырять каменную кладку, как какой-нибудь вор или шпион. А я — боевой командир! Почему Кулл оставил нас здесь? Сейчас-то он, наверное, рубится с врагами, наслаждаясь, битвой, а мы, словно крысы…

— Не волнуйся, — перебил его Брул, в свою очередь спрыгнув на пол. — Я уверен, что вскоре тебе представится возможность проявить себя в качестве бывалого рубаки и опытного командира. — Копьебой постарался скрыть насмешку, возясь с тяжелой лестницей, но потом добавил, уже вполне серьезно: — И день этот, думается мне, достаточно близок.