Дэррил Уайл - Остров забытых богов

Почувствовав ее напряжение, Непомнящий с ободряющей улыбкой повернулся к любимой.

— Не бойся…

Черная тень упала сверху. Гигант рванулся, срывая с плеч мерзкую тварь, скалящую мелкие острые зубы. Красные глаза чудовища горели ненавистью. Хлопанье кожистых крыльев, пронзительный крик и хруст костей, ломающихся в могучих руках. Тварь бесформенной грудой упала на землю.

— Что это, во имя Крома! — взревел великан. — Что… это? — В горячке он не почувствовал укола и только теперь заметил кровь, струящуюся по плечу.

— Тарги! — закричала Ахайна. — Крылатые псы Красных!

— Красные? — Язык вдруг с трудом стал шевелиться во рту, наполнившемся тягучей слюной, голова закружилась, и, взмахнув руками, гигант рухнул прямо на убитого им тарга. Сознание меркло. Непомнящий уже не слышал ни дикого, торжествующего воя врагов, ни отчаянных криков застигнутых врасплох холков, не видел, как одна за другой вспыхивали тростниковые хижины поселка.

«Во имя Крома… Кром! Кром! Я вспомню тебя…»

Кто мог — сражался, кто мог — бежал. До последних Красным не было дела. Пусть бегут: добычи и так хватит. Без труда подавив сопротивление холков и рассеяв врагов по лесу, они занялись отловом скрывающихся в поселке людей. И почти без потерь захватили более полутора сотен пленных.

Отряд Красных был небольшим. Не на войну шли — на простой набег. Каменное божество проголодалось и требовало свежей крови. Много крови — так сказали жрецы.

Предводитель отряда был доволен. Они накормят бога. Легко раненных и обездвиженных ядом таргов пленников быстро и умело связывали: руки за спину, общую веревку на шею, по шесть человек в связке. Остальных Красные добили.

На рассвете враги покинули разоренный поселок. Их ждала долгая дорога через джунгли.

Нужно поспешить, чтобы успеть к Великому празднику. Подгоняя пленных уколами копий, они погнали добычу в лес.

Действие яда прошло не до конца — многие холки шатались как пьяные. Ничего, скоро придут в себя.

Стало припекать солнце, разгоняя туман. Неприметная, запущенная дорога сперва змеилась по краю вулканического плато, поросшего жесткой остролистой травой в человеческий рост. Зеленая равнина, покрытая буйной тропической растительностью, напоминала изумрудный океанский простор в часы мертвого штиля, среди которого одиноко высились островки манговых деревьев.

К полудню ровное плато постепенно превратилось в изрезанное глубокими лощинами холмистое предгорье. Густые заросли травы все чаще уступали место лесистым холмам, которые вскоре перешли в отроги горного хребта, разделившего остров на две половины. Вдали, у кромки горизонта, в кругу вершин пониже высилась гора Кантомари, словно величественный и гордый король в окружении преданной свиты. Горы резко выделялись на фоне раскаленного неба, будто плавники гигантских рыб над поверхностью океана.

Караван с пленниками неожиданно повернул к востоку и вскоре вступил в широкую, с крутыми склонами долину, где стеной стоял девственный лес. Солнечный свет в избытке проникал под полог леса, пробиваясь между стволами и мясистыми листьями эвкалиптов. Над болотистой поверхностью земли неподвижно висел горячий, влажный воздух.

Колонна замедлила шаг, с усилием продвигаясь сквозь духоту джунглей. Деревья громоздились в несколько ярусов друг над другом, поражая взгляд разнообразием оттенков зеленого, голубого и желтого, экзотической формой крон и пестротой красок порхающих меж ветвей птиц.

Корни исполинских эвкалиптов гигантскими змеями стелились по земле, затрудняя движение. Бамбуковые палки надсмотрщиков без устали поднимались и опускались на голые плечи и спины несчастных пленников, выбивающихся из сил. Лианы обвивали стволы и ветви, словно рукотворные подвесные мосты, соединяя деревья друг с другом на головокружительной высоте. Поверхность земли устилали папоротники и мхи, ярко окрашенные крупные цветки орхидей наполняли воздух дурманящим ароматом.

Чем дальше в джунгли углублялся отряд, тем гуще и плотнее становилась стена подлеска из древовидных папоротников, зарослей бамбука и колючего кустарника. Проводники Красных строго держались тропы, иначе им бы пришлось прорубаться через дикое буйство джунглей.

Несколько часов ходьбы по зарослям сильно измучили пленников и их безжалостных конвоиров. Люди все чаще спотыкались о корни и камни, с трудом переползая через поваленные бурями, полусгнившие стволы исполинских деревьев. Громкие крики невидимых птиц казались им издевательским смехом над тщедушностью людей перед лицом дикой мощи безбрежного тропического леса.

И тут, к облегчению связанных пленников, среди которых было немало детей и женщин, джунгли внезапно расступились у узкого прохода в ущелье, полого спускающегося к океану. По горловине расщелины, весело звеня на перекатах, бежал игривый ручеек. Идти по каменному дну ущелья стало намного легче, и Красные, не задержавшись ни на минуту, чтоб дать напиться измученным, потянувшимся к воде холкам, криками, копьями и палками заставили пленников ускорить шаг.

Перед закатом караван вышел к северной оконечности прекрасной и тихой голубой лагуны и остановился на ночь под сенью кокосовых пальм на границе золотого песчаного берега. Вымотавшиеся за день невольники, не дожидаясь приказа, повалились на горячий песок. Несколько воинов остались присматривать за группой обессиленных, покрытых кровоточащими царапинами от острых колючек пленников. Остальные Красные разводили костры и разбрелись по берегу в поисках плавника.

Матери безуспешно пытались успокоить уставших и голодных детей, мужчины угрюмо молчали, потупив взоры. Молчал и Непомнящий. Он не знал, куда и зачем их ведут, да и не слишком задавался этим вопросом, совсем не беспокоясь за себя. В душе его клокотала дикая ненависть, связанные руки в ярости сжимались в кулаки. А сердце переполняла тревога за Ахайну. Он знал, что девушка тоже попала в плен, видел мельком ее еще утром. А потом их разлучили — женщины с женщинами, мужчины с мужчинами. Больше он не видел любимой и очень тревожился за нее. Красные безжалостно избавлялись от слабых, и группа пленников за время похода уменьшилась на несколько человек.

Красные приготовили на огне пищу для себя, не спеша перекусили, бросая объедки таргам, и только после этого дали пленникам воды и одну корзину фруктов на всех. Все-таки жертвы должны быть похожи на людей, а не на полуживые скелеты — иначе грозный бог Гарата разгневается и будет снова трясти землю.

Непомнящий съел апельсин и сделал несколько глотков воды. Мысли и чувства мешались и путались. Тот безымянный, который жил в глубине сознания, повергал его в трепетный ужас своей необузданной яростью и кровожадными намерениями. Гнев, бушевавший в груди, пугал Непомнящего, он изо всех сил старался подавить его в себе. Убить оленя на охоте, сразиться с хищным ягуаром — пожалуйста, это совсем другое, но отнимать жизнь у людей!.. Только думая об Ахайне, он сумел победить это жуткое нечто, что неохотно ему подчинилось и затихло на время.