Гарри Сейрос - Тени Атлантиды

Все изменила случайность. Иссария вошла в его жизнь.

Надолго ли? Кулл не мог этого знать. И все же…

Застегивая пояс с оружием, он насторожился: у входа в шатер послышалась какая-то возня. Этот шум мгновенно отвлек атланта от мыслей и воспоминаний, вырвал его из задумчивости.

Король, не раздумывая, выхватил меч и выскочил наружу. В свете факелов два дюжих телохранителя навалились на человека в одежде жреца, который делал отчаянные попытки освободиться и шептал что-то на кхешийском языке. Спустя мгновение связанный человек лежал на земле. Стражники встали рядом, ожидая приказаний.

«Молодцы, хорошо сработали», — подумал король.

— Что случилось? — тихо спросил он, опуская меч.

— Мой господин…

— Говори тише, не разбуди Иссарию.

— Мой господин, — шепотом повторил стражник, — этот человек хотел проникнуть в шатер.

— Как он попал в лагерь?

— Не знаю, но нас предупредили о его появлении.

— Пошлите за Келкором.

— Я уже здесь, мой король, — раздался из темноты тихий голос.

На свет вышел Келкор — друг и поверенный короля, командир Алых Стражей, личных телохранителей Кулла. С ним пришли несколько воинов.

— Мой король, — сказал Келкор, склоняясь перед королем, — нас предупредил часовой, ему почудилась какая-то тень, скользнувшая в лагерь. Я предупредил твою охрану.

— Хорошо. У него могут быть сообщники, проверь лагерь.

— Уже проверяют. А с этим что делать?

Кулл посмотрел на лежащего кхешийца:

— Поставьте его на ноги.

Телохранители немедленно выполнили приказ.

Кхешиец поднял глаза. Перед ним стоял высокий человек, уже встретивший свою сороковую зиму. Прожитые годы тронули сединой его волосы и морщинами — лицо.

На кхешийца смотрели холодные серые глаза, горевшие внутренним огнем. Высокий лоб, широкие скулы с аккуратно подстриженной бородой, прямой нос и крепко сжатые губы выдавали человека, привыкшего повелевать.

Мускулистая фигура излучала силу и здоровье. Мощные руки, уверенно державшие меч, и шрамы, полученные в многочисленных походах, изобличали опытного бойца. Ошибки быть не могло — перед кхешийцем стоял легендарный Кулл, король Валузии.

Кхешиец сделал попытку поклониться, но этому помешали державшие его телохранители.

— Говори, кто ты такой и зачем тебе понадобился я? — по-кхешийски спросил Кулл.

— О, господин, меня зовут Усирзес, и я пришел один, мне надо с тобой поговорить, — ответил кхешиец по-валузийски.

Король внимательно пригляделся к непрошеному гостю. Это был невысокий человек, явно ученый. Смуглое худое лицо, нос с горбинкой, тонкие губы и впалые щеки — он походил на обыкновенного кхешийца, но выразительные черные глаза излучали глубокий ум. Он располагал к себе, выбывал чувство симпатии.

Однако неожиданное появление гостя насторожило Кулла: Усирзес мог быть подослан к нему, и потому опасен. Король принял решение:

— Келкор, возьми его к себе и позови Брула. Гот мастер на такие дела. Пусть вызнает у пленного все, что можно, и на совете доложит. И, Валка, горе тебе, кхешиец, если это пустяковое дело. Иди.

Келкор и Алые Стражи поклонились и ушли, уводя пленника.

Кулл остался один, если не считать двух телохранителей, которых он научился не замечать. Уже светало. Король вышел из круга света факелов и посмотрел по сторонам. С севера доносился топот копыт — это гнали табуны из ночного. Он повернулся к югу, откуда скоро должен возвратиться передовой конный отряд, отправленный на разведку. Взгляд его скользнул ниже, к стройным рядам палаток — кое-где уже разводили огни. Кулл вздохнул полной грудью. Утренний воздух, наполненный запахами лагеря, навевал приятные мысли, рассеял тревогу и волнение.

Кулл решил обойти сонный лагерь. В сопровождении двух телохранителей, следовавших за ним, как тени, король медленно спускался с холма, обдумывая план предстоящих действий.

План был предельно прост: армия и флот выступают из Валузии; войско переходит границу Кхешии и осаждает Тшепи; с моря подступы к городу перекрывает флот. Кулл надеялся, что осада долгой не будет.

Тшепи необходимо было взять до подхода кхешийской армии, так как иметь в тылу сильный вражеский город-крепость небезопасно. Затем король собирался погрузить часть армии на корабли и отправить вверх по течению Таиса, конница должна была следовать берегом.

На пути к Ханнуру Кулл надеялся окончательно разбить кхешийскую армию, после чего ожидать какого-нибудь серьезного сопротивления не приходилось.

Побежденные беспрекословно примут его условия, и сбудется давняя мечта: он расправится с Сатхом, разграбит его храмы, разгонит жрецов, уничтожит Черное Логово с его страшными ритуалами. В этом мире навсегда забудут о Великом Змее!

Решение идти войной на далекую Кхешию зрело долго и поначалу многим казалось безумием.

— Зачем, ваше величество? — взывали к королю убеленные сединами советники.

— Зачем? — вопрошали его преданные друзья.

Куллу было, что сказать им. Да, в стране мир и процветание, золото, благодаря торговле, течет рекой, и нет нужды воевать, чтобы пополнить казну. Да, все так. Но, кроме богатств, есть и иные причины.

Змееголовые в мирное время чувствовали себя куда увереннее. Во всех уголках мира ощущалось их зловонное дыхание, повсюду плели они заговоры, сеяли вражду и раздоры.

Кулл сражался с ними, где только мог, но каждая малая победа в конечном итоге оборачивалась поражением. Он отсекал у Змея одну голову, но на месте ее вырастали десять новых. Это была безнадежная борьба.

Необходимо было нанести удар твари в самое сердце.

— Мы должны уничтожить Сатха. Только тогда в мире воцарится спокойствие. Только тогда люди смогут смотреть в будущее без страха.

— Уничтожить бога?! Кулл, ты сошел с ума! — Даже у бесстрашного Копьебоя мысль эта вызвала суеверный ужас.

Но атлант все давно продумал. Он не был таким невежественным, суеверным варваром, каким его нравилось считать кичливым аристократам. Нет, он владел искусством чтения и письма, любил поговорить с учеными людьми. Один из мудрецов, камелийский маг по имени Рамдан, и навел его на мысль

Рамдан появился в Валузии не столь давно. Пришел откуда-то, поселился на небогатом постоялом дворе. Сам не делал попыток показаться на глаза Куллу, не пытался представиться ко двору. Его это словно и не интересовало. Он просто бродил по городу, общался с людьми, задавал вопросы, сам что-то рассказывал, когда просили

Но уже через каких-то полторы луны весь город знал этого человека. Слухи о мудрости и учености Рамдана разнеслись и среди бедняков, и среди богачей. Принимать его у себя считали за честь и просвещенные вельможи.