Александр Зорич - Сомнамбула. Звезда по имени Солнце

С полной уверенностью можно было констатировать, что над их головой нет больше никакой шестой палубы. Равно как и прочих. Подниматься дальше, в район спортзала, было совершенно невозможно. Ибо – некуда.

Они явно находились на одной из границ, по которым форт «Мститель» разделился на отдельные самоходные части.

– Ваша взяла, дессантники, – проворчал Матвей, ощущая, как рот его наполняется соленой теплой кровью.

Посадка в «Краб» заняла считанные секунды. Стоило Выхину – он шел последним – залезть в транспортный отсек, как Ираида (а в кресле пилота теперь восседала она) дала тягу на днищевые и маршевые дюзы.

«Краб» покачнулся и приподнялся, выламывая пару искалеченных носовых антенн пиратского планетолета.

Затем мимо узких иллюминаторов транспортного отсека, похожих на положенные набок бойницы, пронеслись тучи мелкого мусора, поднятого реактивными струями, и Матвей понял: они летят.

Поскольку времени выгонять Ираиду из пилотского кресла не было, он довольствовался местом в одной из пассажирских капсул транспортного отсека.

Чтобы вписаться в габариты, ему пришлось расстаться с правым огневым комбайном, а также с большей частью навесного бронирования скафандра «Богатырь».

И теперь Матвей напоминал какое-то небрежно перелинявшее насекомое – где-то как у взрослой особи, где-то как у личинки, а здесь так и вообще редкая мутация в виде рогов с копытами.

– Говорит борт восемьсот четырнадцать! Вызываю «Римский-Корсаков»! Покинула форт «Мститель», вывожу четверых бойцов второй десантно-штурмовой. Прошу дать координаты точки рандеву!

Ответа не было. Ираида повторяла вызов вновь и вновь, но ею пренебрегали.

– Как думаешь, братишка, – спросила Гумилева Ираида. – Неужели все так плохо?

– Думаю, очень, – отвечал Матвей. – А еще я думаю, – с этими словами Матвей покинул пассажирскую капсулу, – что именно потому, что все так плохо, кто-то должен находиться в артиллерийском блистере.

Превозмогая постоянное ускорение в два «же» – двигатели работали непрерывно, быстро разгоняя «Краб», – Матвей пересек транспортный отсек в направлении кормы и полез по скоб-трапу на верхнюю палубу. Вскоре он был уже на рабочем месте оператора оборонительных вооружений – там, где раньше сидела Ираида.

Ступни Матвея опустились на педали грубой наводки. Перчатки скафандра «Богатырь» легли на рукояти систем прецизионного наведения, а в затылочный разъем скафандра воткнулся верткий кабель-змея шины обмена данными.

Стоило скафандру синхронизироваться с борткомпьютером «Краба», и привычный материальный мир исчез, полностью вытесненный синтезированной виртуальной реальностью.

В космосе бушевало яростное сражение.

Корветы «Скорпион» вели шквальный огонь в направлении чего-то, что находилось за спиной Матвея. Ему стоило едва заметно подать левую ногу вперед (башня «Краба» развернулась на сто восемьдесят градусов) и задняя полусфера, поменявшись местами с передней, явила ему весь ужас того рокового дня.

– Святые угодники, – прошептал Матвей.

От лотарингского креста форта «Мститель» не осталось и следа. Теперь каждая из его перекладин преобразилась и жила собственной насыщенной жизнью!

При этом нижняя часть вертикальной стойки креста, которую только и успел посетить Матвей, была, похоже, по большому счету балластной. Разлученная с прочими конструкциями форта, она теперь неспешно дрейфовала через безвоздушное пространство, но ее внешний вид не претерпел зримых изменений.

А вот прочие элементы креста полностью трансформировались.

К мусору, наводняющему Градус Забвения, теперь прибавились еще сотни листов обшивки, силовых и крепежных деталей – все, что составляло фальшивую внешнюю сущность «Мстителя».

Что же до его подлинного, внутреннего наполнения…

Подсвеченные надирным Солнцем, к Матвею приближались пять акулообразных гигантов. Они не были обычными кораблями из бронеплит и титана. Что-то принципиально новое, невиданное в своей стремительной хищности и эстетике являли собой новоявленные пиратские крейсеры.

На носу ближайшего корабля серебрились огромные буквы: ВОЛЬНЫЙ.

«Кто произвел их?! И главное – где?!» – Матвей был несказанно удивлен.

Он мог бы часами рассматривать эти диковинные корабли в максимальном увеличении, дивясь цветам и фактуре обшивки, роднящим их то ли с ископаемыми динозаврами, то ли и вовсе с исполинскими растениями кайнозойской эры. Но…

– В нас едва не попали ракетой, мать твоя черная дыра! – закричала Ираида. – Матвей, ты что там, заснул?

Только тут Матвей заметил множество тонких красных линий, складывающихся в ромбы.

Это были маркеры угрожающих целей. В данном случае – самонаводящихся ракет, выпущенных пиратами.

– Не переживай. Сейчас покажу этим недоделанным, кто тут космический начальник!

С этими словами Матвей последовательно отдал голосовые приказы: «иерархия целей», «снять с предохранителя!», «плазма низкая!»

С последними словами он захватил в паутину зеленых коллиматорных колец ближайшую ракету и нажал разом на обе гашетки.

Плотная очередь плазменных зарядов, а также поток снарядов из пары кинетических пушек ринулись к ракете. В мгновение ока они переработали ее в рой крошечных осколков и молекул металлического пара. Та же участь постигла вторую ракету, третью, четвертую.

Увы, огневая производительность пиратских ракетных батарей на порядок превосходила возможности одинокого «Краба». Будь с ним в одном строю остальные машины «дивизиона смертников», они, быть может, выпутались бы…

Но не сейчас.

– Нижняя полусфера! – крикнула Ираида и перевернула «Краб», чтобы предоставить возможность Матвею обстрелять рой ракет, приближающийся к ним строго со стороны Солнца.

Ослепительный огонь родного светила, к слову сказать, был полностью отфильтрован, так что Матвея он не слепил. Однако по этой же причине чувствительность сенсоров была тысячекратно занижена и захват целей был неустойчивым…

Матвею пришлось открыть огонь в режиме конического заполнения, который на сленге пилотов «Беллоны» назывался попросту «лейкой».

Он щедро заливал пространство раскаленной плазмой и тысячами снарядов, не считаясь с предупредительным пищаньем зуммера перегрева стволов.

Он стремился совершить невозможное – выиграть войну одного против всех.

– Ты сегодня в ударе, братишка, – сказала Ираида одобрительно.

– Умирать – так с музыкой! – ухмыльнулся Матвей.

В тот миг, когда закончились снаряды в рукавах подачи и роторный укладчик, скуля раненой собакой, торопливо набивал их вторым боекомплектом, когда лопнули от жара зеркала в казенниках плазменных пушек, Матвей вдруг увидел их – ракеты.