Единство - SWFan

Представители моей расы ценят стабильность, и то же время весь наш мир не может считаться реальным.

Истинная «реальность» находится здесь — сказал Спящий и показал на свою голову.

Потом — сердце.

Маргарита медленно кивнула.

И заплакала.

Хамон посмотрел на девушку, по лицу которой бежали кристальный слёзы, и щёлкнул пальцами.

После этого Маргарита застыла на месте, словно видео, которое поставили на паузу. В ту же секунду глаза Волка снова почернели, он шагнул вперёд, но Хамон мирно, хотя и предупредительно, выставил перед собой руку.

— Не стоит, император. С ней всё в порядке. Обуздай своё сердце и сперва послушай… В прежние времена мне часто приходилось говорить, размышляя о моих собеседниках; теперь, когда я обрёл искомую силу, я делаю это по причине обыкновенной вежливости. Поэтому слушайте меня… и внимайте.

Волк замялся. Он понимал, что Маргарита на инвалидном кресле была ненастоящей, и всё же демонам бывает тяжко сдержать порывы собственной души. Лишь осознание, что девушка находилась в полной власти Спящего, позволило ему удержать себя на месте.

Остальные боги тоже пристально смотрели на человека-осьминога.

Все они чувствовали в нём странную, неописуемую силу, которая выходила за пределы их понимания.

— Меня, — начал Спящий. — Называют Хамон. Имена есть то, как нас называют, и меня называют Хамон.

Я Спящий… Многие из вас знают, что представляют собой наша раса. Мы обитаем в Мире Сновидений, в мире грёз, который образуют испарения психики разумных порождений материального плана.

Однако немногим известно, что наш мир был образован благодаря одной удивительной сущности. Про него ходят легенды, мифы; представители моего народа строят про него самые разнообразные предположения. Мы называем его Первый, великий, владыка дрёма… У него много имён. И теперь среди них появилось новое — моё.

Я не буду вдаваться в подробности моего плана. Я просто скажу, что первый изначально принимал сны, ментальные образы разумных обитателей материального плана бытия, а затем, посредством своей удивительной природы, придавал последним материальные свойства. Так и появился наш мир. И в то же время сам Первый всегда был лишён собственной воли. Он спал и видел сны. Чужие сны. Облачённые в его собственную дрёму, они обретали реальность. В некоторым смысле он был не более чем инструментом, явлением природы.

Я решил этим воспользоваться. Мой план был довольно прост. Я хотел остаться единственным спящим существом во всей вселенной. Чтобы Первый, хотя бы на долю секунды, мог принимать только мои сны, и не простые, но осознанные. Вам известно, что такое осознанное сновидение? Иной раз в наш мир пробираются разумные фантомы — души обитателей материального плана. Они видят осознанные сновидения. Я хотел погрузиться в похожее состояние и при этом настроить свои мысли на мысли Первого. Я хотел пропитать его своей воле и обрести власть над его силой и миром, который он сотворил.

Я это сделал.

Сперва мне требовалось, чтобы ни один из обитателей материального плана не дремал. По крайней мере те из них, которые могут видеть сны. Демоны, благо, предельно ограничены в данном отношении и напоминают зверей; с остальными народами пришлось потрудиться.

Как вы заметили, в атмосфере данной планеты произошли своеобразные перемены. Демонессе Камилле было приказано переменить последнюю, и в то же время другим, тайным указанием она изменила её таким образом, чтобы никто не мог заснуть. Она не знала о моих истинных намерениях, разумеется, и считала это приказом Чёрного императора.

Некоторые проблемы вызвали расы ушастых и чешуйчатых. И всё же сама природа предоставила мне уникальную возможность ограничить последних. Бессмертному императору известно, что именно я сделал. Мой план сработал.

Были другие миры и прочие принятые мною меры, однако рассказывать про них я считаю излишним.

Наконец я отправился в особенное место, которое исполняет желания. Я пожелал заснуть — и я это сделал.

Мой план увенчался успехом. Я пропитал Первого своей волей и теперь, даже когда прочие порождения материального плана начнут засыпать, энергия их дрёмы всё равно будет подчиняться мне. Всё это время они представляли собой многомиллионую толпу, которая теснилась у небесного престола; её не стало, я забрался наверх, и теперь, когда она вернулась, меня уже не сбросить. Отныне я, Хамон, единоличный правитель Мира Сновидений; отныне я, Хамон, и есть Мир Сновидений.

И всё же именно поэтому я решил с вами поговорить. Я решил рассказать вам про мои планы и вместе с тем сделать предложение. Я использовал вас для достижения своей цели и теперь намереваюсь оказать ответные услуги. Отчасти — ради моей собственной выгоды. Отчасти — ради вашей.

— Зачем? — вдруг спросила Мира.

Хамон посмотрел на неё и ответил:

— Благодарность.

Белая императрица прищурилась.

— Сперва, — снова заговорил Хамон. — Я бы хотел сказать, что истребление разумных народов материального плана противно моей воле. Поэтому демоны не смогут добиться своей цели; Богиня Мудрости, я не делаю это для тебя, ибо на то — моя собственная воля, но ты можешь считать это моим одолжением.

Акация поправила очки.

Затем сказала:

— Хорошо. Но у меня есть несколько вопросов.

Хамон понимающе кивнул:

— Я отвечу на них… Но потом.

После этого его взгляд обратился на Ву Лина.

Кролик не отрываясь смотрел на человека-осьминога.

— Бессмертный, — заговорил Спящий. — Раньше тебе приходилось делить свою вотчину с другим божеством. Она правила небом, ты — землёй. Теперь же весь этот мир находится в твоей власти.

— Что насчёт Гармонии? — спросил Ву Лин.

— Вы можете с ней поговорить, — ответил Спящий. — Обсудить. Но, думаю, она будет согласна. Можешь считать это моей благодарностью, Бессмертный император.

— Я это запомню, — сказал Ву Лин бесцветным тоном.

Хамон кивнул.

После этого взгляд его обратился на Волка…

— Великое множество секретов таится в душах обитателей материального плана бытия. Многие из них вам, и мне, ещё только предстоит постичь, — говорил Хамон. — Иной раз истинная душа содержится не внутри, но снаружи; иной раз наше представление о работе механизма имеет даже большее значение, нежели его истинное устройство… — с этими словами Спящий щёлкнул пальцами, и Маргарита на инвалидном кресле переменилась. Её чёрные волосы стали белыми, глаза вспыхнули жёлтым, а черты лица сделались немного более дикими, бледными, заострёнными.

Волк стиснул зубы.

В этот момент перед ним снова предстала она. Та самая, которую он потерял, которая погибла у него на руках; в ту же секунду все прочие мысли и разумные опасения выветрились у него из головы, и ему потребовалось сильнейшее напряжение воли, чтобы не броситься прямо к ней и заключить в свои объятия.

— Это… — проговорил он хриплым голосом. — Просто… Копия?

— Именно так, — сказал Хамон. — Образ, который я извлёк из твоих воспоминаний. Он ещё не совершенный. У меня не было ни времени, ни материала, чтобы закончить работу. И всё же, если ты пожелаешь, я этим займусь; я закончу эту картину. Иной раз фантомы, которые возникают в наших мыслях, имеют большую реальность в сравнении с истинными порождениями материального плана; по меньшей мере они имеют большее сходство с нашими воспоминаниями. Если ты согласен, — Хамон снова щёлкнул пальцами, и Маргарита пришла в движение. Она вздрогнула, повернула голову, затем посмотрела прямо на Волка, хмыкнула зубастой улыбкой и уже собиралась заговорить… Когда снова застыла на месте.

Волк замялся.

Он посмотрел на девушку, неподвижную среди пространства, затем перевёл взгляд на другую, которая уверенно стояла на своих ногах, и тут…

— Серьёзно? — спросила черноволосая Маргарита.

Она прищурилась.

— Ты совсем не изменился… Ты серьёзно собираешься между нами «выбирать»? А про меня ты не подумал? Ты не подумал, что я не собираюсь давать тебе такой «выбор»? Впрочем, ты никогда не думал о других, только про себя любимого. Ребёнок… Я знаю, зачем ты сюда заявился. И пришла я не ради тебя, а потому что меня попросили. Ясно? И что? Когда всё закончилось ты вдруг решил забрать меня в этот свой мир? Я что для тебя, утешительный приз? Проваливай и не возвращайся, гребаный извращенец! И забирай свою куклу! Я с тобой не пойду. Даже если на коленях будешь просить. Ясно? Эй! — вдруг Маргарита посмотрела прямо