Леонард Карпентер - На запретном берегу

Все то время, что большая часть людей собирала лотос, девять или десять человек готовили к отплытию лодки и запасали впрок пищу. Поэтому, когда Конан распорядился сворачивать лагерь, все было готово к возвращению в крепость.

Каспиус, вдыхавший аромат лотоса каждый день, ибо через его руки проходили все цветы до последнего, заметно приободрился и даже помолодел. Целительные свойства лотоса были, несомненно, налицо, и ему не терпелось проверить их не только на себе.

Изменился и Нк'ча. Узрев воочию своего бога, он счел его слишком ужасным на вид и был обращен Каспиусом к свету солнцеликого Митры. Чернокожий охотник оказался очень полезен, особенно во время охотничьих вылазок. Его короткие отравленные стрелы убивали антилопу прежде, чем кто-либо из шемитов успевал ее увидеть.

Свернув лагерь и погрузившись на лодки, они начали спуск вниз по течению, а разлив шел за ними по пятам. Добравшись до развилки реки, они не нашли никаких признаков того, что отряд Лампридиуса побывал здесь раньше и уже спустился к водопаду. Прибывающая вода могла смыть оставленные знаки, поэтому было решено не дожидаться у развилки, а сразу продолжить спуск.

Продвижение вниз по реке оказалось куда более быстрым, чем они ожидали, и Конан едва успел отдать команду бросить за борт камни, служившие лодкам якорями. Крикни он это часом позже, и весь маленький флот оказался бы в водопаде вместе с пожитками и серебряным лотосом.

Река разливалась все шире; она уже частично затопила луга. Перед ночной стоянкой Конан велел отвести лодки как можно ближе к берегу и закреплять их не якорем, а привязывая к крепким деревьям. Он оказался прав: наутро до лодок пришлось добираться вплавь. Встав на дневку на вершине холма, они принялись дожидаться второго отряда, продолжая пополнять запасы пищи. К концу дня вверху на реке показалась как бы россыпь черных точек. Она стремительно приближалась, и было видно, что плывущие в лодках не в силах выбраться из стремнины. Конан велел спускать на воду большую лодку и, удерживая ее шестами и якорем, успел перехватить баркас Лампридиуса, который, не окажись здесь поджидавших его людей, неминуемо свалился бы в водопад.

Воссоединение отряда было отмечено вечерним пиршеством с мясом антилопы и отваром из серебряного лотоса. Лампридиус был, по его собственным словам, "слегка поцарапан", и после ужина Конан явился к нему в шатер узнать, как прошло путешествие.

— Мы проплыли около сотни лиг вверх по течению, — рассказывал Лампридиус. — По ночам наш лагерь постоянно посещали львы и шакалы. Они не трогали людей, но лошадей мы лишились очень быстро. Сначала река была совершенно необитаемой, а потом впереди показались дома и даже какое-то подобие обработанной пашни. Но мы не знали местного языка, а эти чернокожие не понимали нас, поэтому обменяться даже простейшими сведениями о себе нам не удалось. Но я заметил, что лодки у них прочные и удобные, — судя по всему, они плавают на них и вверх, и вниз по течению. Мне показалось, что они знаками пытались уговорить нас не ходить вверх по реке, но я не придал этому значения.

Через несколько дней мы увидели на реке целый город. Дома стояли на сваях, порой прямо в воде, а от дома к дому жители перемещались в маленьких лодках из звериных шкур, и эти лодки они могли при случае просто взять и унести на голове. Все люди в том городе на сваях были совершенно черные и смотрели на нас так, будто раньше вообще никогда не видели белого человека.

Едва мы приблизились к городу, как путь нам преградила по меньшей мере дюжина лодок, и в каждой было полно вооруженных мужчин. Они ясно дали понять, что не желают, чтобы мы поднимались дальше или даже высаживались на берег. Я попытался купить их радушие всяческими безделушками, которые уже не раз шли у нас в ход, но они не хотели брать ничего, только били в свои барабаны и кричали, как рыжие обезьяны в ветвях. Ну, так или иначе, а завязалась драка.

Мы захватили три их лодки, но и сами понесли большие потери. Этой дырой в ноге я обязан самому высокому из их копейщиков. Мы решили вернуться к назначенному месту с захваченной добычей и так и сделали, и эти чернокожие еще шли за нами по пятам не один день. Но, когда река стала подниматься, они бросили преследование. Мы разбили лагерь на берегу, и я думал задать им хорошую трепку, поскольку моя нога поджила, но рана загноилась, и полегчало мне только сейчас, после того как Каспиус ее чем-то смазал. Я надеялся, что, если вы тоже потерпели неудачу, мы объединимся и сотрем эту деревню с лица земли…

Он был явно зол на чернокожих воинов, которые оказались не менее искусны и отважны, чем он сам. Конан невольно улыбнулся.

— Теперь уже не до того, — сказал он. — Мы не можем задерживаться: нас ждут в Баалуре. — Он с жалостью взглянул на раненого: сегодня Каспиус сказал ему, что ногу, вероятнее всего, придется отнять. Мальчик явно не блистал талантами военного вождя, но довольно было и того, что он сумел привести отряд назад и даже захватить какую-то добычу. Три лишних больших пироги были им сейчас очень кстати.

Следующие несколько дней ушли на то, чтобы перетащить лодки и груз через водопад. Знакомцы из племени Нк'ча несколько раз являлись их проведать и предложить нехитрую помощь, но тащить лодки вниз было гораздо легче, чем вверх, и шемиты справились сами.

Конан ожидал, что здесь Нк'ча оставит их, и был немало удивлен, когда услышал от чернокожего, что тот оставил людоедство, перешел в иную веру и собирается плыть с ними до самого Баалура. Он не отходил от Конана ни на шаг, глядя на него с тем почтением и обожанием, с каким смотрит пес на своего хозяина. Первое время киммериец гонял от себя своего добровольного раба, но потом махнул рукой.

Разлив добавил в Стикс свежей воды и превратил болото в настоящее озеро, поэтому обратный путь через джунгли отнял у них сил и времени вдвое меньше против того, что они затратили, поднимаясь вверх по течению. Не успела народиться новая луна, как они были уже у Большого Ущелья. Здесь следовало решать, сплавляться ли дальше по реке, или возвращаться той же тропой костей, какой пришли. Конан сомневался, что зуагиры за это время успели забыть обиду, нанесенную их Пророку, а потому оттягивал высадку на берег.

— Быть может, нам следует довериться Стиксу? — сказал ему Каспиус на вечерней стоянке. — Река сильно поднялась, и пороги, вероятно, остались теперь на глубине десяти, а то и двадцати локтей. Давайте попробуем выслать вперед одну или две лодки — быть может, они пройдут пороги невредимыми и сообщат Турио, что мы близко и нуждаемся в его помощи.

Конан нахмурился и кивнул, соглашаясь: