Тайна Пандоры (СИ) - Виноградов Максим

И вот ведь парадокс: народу на площади целая толпа, но никто даже не посмотрит на прилавок Палланта! Ни единая живая душа! А ведь у него можно приобрести лучшие украшения в Коринфе. Ну хорошо, положа руку на сердце — не самые лучшие. Но зато по какой цене! Уж по соотношению цены и качества его лавка не уступит ни одной другой, в этом Паллант уверен. Но нет, взгляды зевак прикованы исключительно к бедолаге, чья голова в скором времени отделится от тела.

Торговец посмотрел на северянина. Порванная рубаха; под обрывками видны напряженные мышцы, перетянутые сухожилиями; пучки темных слипшихся волос откинуты назад; отрешенный взгляд блуждает где-то далеко. Паллант знавал таких варваров. Дикие, необузданные, вспыльчивые. Но в то же время — справедливые, великодушные. И чего уж точно не отнять — разбираются в красоте.

Был у Палланта определенный тест, своеобразная шарада или, если угодно, проверка на вшивость. Среди побрякушек, сверкающих стеклянными каменьями и фальшивым золотом, он выкладывал иногда простую серую металлическую цепочку. Она была ничем не примечательна, кроме неимоверного мастерства, с которым мастер ее создал. Каждое миниатюрное колечко, загнутое определенным образом, умелец украсил собственным орнаментом. Значение рисунков кануло в лету вместе с неизвестным искусником, но красота осталась. Правда, чтобы ее разглядеть, требовался зоркий глаз и чуткое сердце. Почему-то Паллант не сомневался: варвар выбрал бы из всего товара именно эту цепочку.

Тень упала на прилавок, статный мужчина остановился, бегло разглядывая товар.

— Доброго вечера, торговец!

— И вам того же, досточтимый! — учтиво кивнул Паллант, — Желаете что-нибудь приобрести?

Взгляд мужчины пробежался по разложенным побрякушкам.

— Не обижайся, торговец, но я не вижу ничего, достойного внимания… Разве что… вот эта вещица.

Наклонившись, покупатель аккуратно потянул на себя заветную железную цепочку Палланта. Сердце торговца сжалось, глаза удивленно распахнулись. Он заново внимательно осмотрел прохожего.

Свободная одежда, что подошла бы монаху; крепкое телосложение, подобающее воину; седина в темных волосах, собранных в хвост; задумчивое выражение на мужественном лице.

— Занятная вещица, — повторил незнакомец, пока цепочка крутилась перед его глазами, — Сделана истинным мастером.

— И стоит немалых денег, — мрачно вторил ему Паллант.

Монах хитро улыбнулся, подкинув украшение в ладони.

— Правда в том, торговец, что ты не хотел бы расставаться с ней ни за какие деньги, — заключил мужчина.

Палланта огорошило это заявление. Прислушавшись к себе, он понял, что незнакомец прав. Но как ему удалось прочитать в душе Палланта то, что торговец сам до сих пор не понимал? Неужели этот монах ясновидящий? Паллант принуждено нахмурился, грустно вздохнув.

— Я — торговец, — проговорил он с тяжелым сердцем, — И раз вещь лежит на прилавке, значит это товар. Покупай, коли готов выложить достойную цену!

Монах примиряюще поднял руки.

— Будь у меня жена или дочь, я без сомнения так и сделал бы, — мужчина бережно положил цепочку на прилавок, — Но, к сожалению, я одинок, а значит эта прелесть мне ни к чему.

Паллант с облегчением выдохнул.

— Кто знает, может совсем скоро ты встретишь ту, кому захочешь сделать достойный подарок?

— Кто знает… — мужчина непринужденно рассмеялся.

Между тем народ на площади все прибывал, обстановка потихоньку накалялась, гневные выкрики призывали поскорее приступать к казни.

Монах повернулся, оценивающим взглядом окинув помост.

— Глупцы, — еле слышно проговорил он, — Неужели не понимаете, что любой из вас легко может оказаться на его месте? И что-то я сомневаюсь, что любой примет свою участь с таким достоинством.

Темноволосый варвар сидел ровно, полностью игнорируя как оскорбительные выкрики, так и удары брошенных камней.

— Ты знаешь, что это за человек? — обратился монах к торговцу.

— Из северных племен, — Паллант пожал плечами, высказав очевидное.

— Да, я встречал таких раньше, — задумчиво бросил прохожий, — В основном — достойные люди. Вполне разумные и поддаются обучению, хотя предпочитают исключительно практические знания, полностью пропуская теорию мимо ушей.

Паллант не нашелся, что ответить. Он и сам предпочитал практику, считая теоретизирование уделом никчемных философов, которые ничего больше в жизни не умеют.

— А в чем его вина, не подскажешь?

— Устроил драку в таверне. Говорят, покалечил нескольких головорезов.

— Великий Зевс! Куда катится этот мир… — монах сокрушенно покачал головой, — В мое время за драку в таверне ни то что не казнили, никто и стражу вызывать не подумал бы! Ну, сошлись лихие люди, выяснили, кто круче, выпустили пар. Разве же это преступление?

— Сказать по-честному, я был тогда в таверне и все видел, — Паллант неожиданно для себя самого разоткровенничался, — Варвар не просто так ввязался в драку, он защищал юную деву.

— А! Значит пострадал из-за женщины! — монах взглянул на северянина с явным одобрением, — Тем более! Почему же схватили его, а не тех, кто покушался на даму?

— Не все так просто, досточтимый, — продолжил Паллант уже несколько тише, — Дело в том, что варвар схватился с самим… — тут торговец заговорил почти шепотом, — с самим Эсхином!

Мужчина нахмурился, рука задумчиво погладила подбородок.

— Эсхин Сикионский, правильно? — уточнил он, — Тиран, именуемый не иначе как Темный Мечник.

Паллант закивал, он и сам уже был не рад, что ввязался в этот разговор. Есть вещи, которые лучше не произносить вслух, особенно громко, чтобы не накликать беды.

Мужчина, меж тем, глубоко задумался. Губы бормотали невнятные слова, руки жестикулировали, он словно раздвоился, приводя себе доводы «за» и «против».

— Эсхин, — пробормотал он, наконец, — Я встречался с ним раньше. И вот судьба свела нас вновь. Может быть, это знак? — монах весело посмотрел на Палланта, — Скажи, торговец, ты веришь в предназначение?

— Я верю, что все в руках Богов, — осторожно ответил Паллант, не желая раздражать мужчину, но и опасаясь, как бы слова не обернулись против него самого.

— Как ты считаешь, угодно ли Богам, чтобы мы помогли достойному человеку? — прохожий кивнул на помост.

— Э-э-э… как же… чем же… я могу… помочь? — тихо-тихо промямлил торговец, больше всего желая провалиться сквозь землю.

— Ну, например, нет ли у тебя за прилавком хорошего ножа? — монах наклонился, взглянув прямо в глаза Палланту.

Крэг-хан сидел неподвижно, придав лицу выражение полнейшего безразличия, хоть это и далось с трудом. Голова раскалывалась, в висках стучала кровь, болели кулаки, а еще неимоверно чесалась рана, оставленная ножом на груди. В сердце клокотала ярость. Он слегка скосил взгляд на беснующуюся толпу, презрительная улыбка тронула губы.

Варвар готов был сразиться в поединке с каждым на площади, по очереди. Он уверен, что победит, потому что взор не выделил в толпе ни единого умелого бойца. Да что там, Крэг-хан с удовольствием бросился бы в самую гущу народа, чтобы умереть в бою! Конечно, его быстро растопчут, но несколько жизней варвар точно забрал бы на тот свет с собой. А в его племени такая смерть считалась самой достойной для воина. Вот только воином он так и не стал.

Крэг-хан поморщился от воспоминаний.

Палач подошел к своей жертве, оценивающий взгляд упал на ноги варвара. Сапоги неплохие, но вот размерчик мелковат. Ну ничего, все равно нужно снять после казни. Проще обыскивать мертвых людей.

Крэг-хан сплюнул, пытаясь попасть в палача, но тот стоял слишком далеко. Подонок уже забрал себе вещи северянина: кистень и метательный нож. Теперь вот примеривается к обуви. В племени Крэг-хана даже преступников хоронили вместе с их имуществом. Считалось, что оружие поможет им в загробном мире. А у греков, похоже, ничего святого.

Отчаяние захлестнуло варвара, он дернулся, вены на руках вздулись, мышцы напряглись в попытке разорвать путы, но веревка держала надежно. Крэг-хан не страшился смерти, хотя и любил жизнь. Но вот перспектива умереть связанным, как грабитель или насильник — удручала.