Пятьдесят первый - Василий Головачёв

– Уже не проще. Если он закинет идею насчёт остановки комплекса, его просто убьют инвесторы «Марьина острова», живущие одним днём и не подозревающие, что действуют не на благо всего рода человеческого.

– Ага, а меня вам не жаль?

– Ваш потенциал намного больше.

– Но почему именно я?! Я ведь всего лишь мелкий писатель…

– Не надо принижать свои возможности. Во-первых, вы человек с тонкой нервной организацией и хорошей интуицией, что немаловажно. Во-вторых, ваше мнение как известного писателя ценно не только для читателей, но и для социума в целом. К тому же вас никто не просит, – улыбка Розалинды пролилась бальзамом на душу, – мочить ваших друзей и вообще кого бы то ни было.

– Что же я должен сделать?

– Во-первых, предложить через посредника главе организации отступиться от проекта, дать крупный откат. Патент, конечно, придётся уничтожить, но об этом мы поговорим в другой раз. Главное же – привлечь на свою сторону Георгия Павловича. При необходимости – изолировать.

Кирилл вздёрнул голову.

– Как это – изолировать?!

– Как вариант, он заболеет и сляжет в больницу.

– Но это равносильно… убийству!

– Он выживет, не беспокойтесь.

Кирилл покачал головой, заглянул в чашку, и «скандинав» налил ему ещё чаю. Он выцедил всё, поднял на девушку оценивающий взгляд.

– И этого будет достаточно?

Розалинда посмотрела на «индейца».

– Я хочу дать ему общее представление.

Старик кивнул.

– Этого, конечно, недостаточно, Кирилл. Мы предложили решение проблемы сотне отдыхающих на «Марьином острове». Вы один из них. Вывод будет сделан в пользу того решения, которое примут корреспонденты. По сути, это этический выбор – совершить подлость или нет. Если большинство опрошенных решит, что проект надо запретить, мы так и сделаем, сохранив свой социум. Если нет, и проект будет реализован, что приведёт к стиранию… э-э, игры, нам придётся решать свои проблемы другим путём.

– Не понял… зачем вам этот выбор? Или дело вовсе не в проекте «Алтай-Дар»?

– Именно в нём, но игра наша, ставшая для нас абсолютной реальностью, основана на категориях справедливого суда и коллективного принятия решений.

– Ничего себе – справедливого, – фыркнул Матюшин. – Вы предлагаете мне сделать подлость и считаете это справедливым решением?

– Это и будет условием принятия решения, – тяжело сказал «индеец».

Кирилл хотел было изобразить скептическую ухмылку, но заметил сверкнувший в глазах Розалинды огонь и передумал. Героем он себя не чувствовал, но и решать проблему с таким посылом не хотел.

– У вас нелёгкий выбор, – пришла ему на помощь Розалинда, глаза которой на миг стали печальными. – Но вам придётся его сделать.

– Да уж, – бледно усмехнулся Матюшин. – В литературе тоже существует дилемма выбора подходов к жертве с разной мотивацией. Один – убить многих для спасения одного, второй – убить одного ради спасения многих и третий – убить себя ради спасения одного и тем более многих.

– А каков ваш выбор? Ведь наверняка вы его делали в своих произведениях.

Кирилл стиснул зубы, чтобы не выдать чувств.

– Мои герои предпочитают выбирать смерть. Но в реальной жизни я не хотел бы выбирать.

– К счастью, вам не предлагается выбор между жизнью и смертью.

– Однако ваш ряд не лучше, потому что выбирать нужно между двумя подлостями.

– Считайте это этическим тестом, – посоветовал Кордюм.

– Спасибо, только как я потом буду жить, зная, что совершил подлость?

– Заканчиваем, – проговорил «индеец» Братин. – Выборка практически состоятельна, нужен всего один голос.

– Пусть ответит, – тихо сказала Розалинда, наблюдая за мимикой писателя. – Чтобы остаться в обойме Вселенной, мы должны точно знать, что нас ждёт. Если человечество продолжит руководствоваться парадигмой цифровой эволюции, ведущей к созданию разума типа «рой», мы тоже останемся жить. Но если оно свернёт на путь проекта «Алтай-Дар», позволяющего отказаться от технического прогресса и эволюционно перейти на путь биологического совершенствования, мы исчезнем.

– Можете не продолжать, – покривил губы Кирилл. – Я всё понял и без этих страшилок. Вы заговорили о выборке. Сколько человек вы опросили?

– Ровно сто, вы пятьдесят первый.

– Разве этого хватит?

– Выборка сделана за один день, потому что нам доступно перемещение по всем линиям отдыхающих в разные времена. Игра ведь доступна всем, кто её знает, в том числе бывшие отдыхающие.

– Понятно.

– Но вы станете пятьдесят первым, – хмыкнул «скандинав» Кордюм.

– Почему? – удивился Матюшин.

– Потому что мнения опрошенных разделились поровну – пятьдесят на пятьдесят. Половина за первый вариант, половина за второй. Так что какой бы вариант вы ни выбрали, станете пятьдесят первым.

– Ровно поровну… – пробормотал ошеломлённый Кирилл. – То есть именно от моего решения будет зависеть судьба вашей Вселенной?!

– Не так категорично, – сказала Розалинда. – Наша Вселенная – всего лишь сложная стратегическая игра, запрограммированная вашей компьютерной сетью. Мы не являемся людьми из плоти и крови.

– Но вы… мыслите… и, наверно, чувствуете…

– О да, здесь разработчики нашего Мироздания постарались придать нам все человеческие черты.

– Понятно. – Кирилл сам налил себе остывшего чаю. – Какого чёрта я сюда полетел?! – Он отпил полчашки. – Вы бы нашли кого-нибудь и без меня, и мне не пришлось бы мучиться.

– Мы посетили комплекс именно для встречи с вами.

– Ради допроса одного человека? – не поверил он.

Гости переглянулись.

– Не допроса, – качнул головой «скандинав». – Повторяться нет смысла, но у вас куча достоинств и реальных возможностей посодействовать решению проблемы.

– Благодарю за доверие! – фыркнул Кирилл, всё ещё лелея надежду, что участвует в розыгрыше.

Розалинда поняла его мысль.

– Это не розыгрыш, Кирилл.

– А если я не скажу ни да, ни нет?

– Это тоже выбор, хотя и позорный. Большинство населения Земли так и живёт по абсолютно потребительской канве «моя хата с краю».

– Не моя канва…

– Надеюсь.

– Но вы опросили сто человек, неужели среди них не нашлось никого, кто ответил бы – мне всё равно?

– Удивительно, но никого. – Розалинда бросила взгляд на металлический браслетик на запястье с квадратиком часов, который выстрелил очередью алых цифр.

Кирилл понял, что пора кончать «вечер вопросов и ответов».

– Если честно, я бы не хотел жить в мире Оруэлла…

– Уточните, – после паузы попросил Братин.

– Я поняла, – сказала Розалинда, – ещё в ресторане. Можно было не сомневаться в ответе.

– Простите, – пробормотал Кирилл, пряча глаза. – Ну, вот, я сделал выбор, что дальше? Вы теперь всех, кто сделал такой же выбор, убьёте?

Ответом ему были усмешки на лицах гостей. Не улыбнулся только сын «индейца».

– Мы лишь аналитики Корреа, – пробурчал Кордюм. – Стратегию вмешательства разрабатывают другие игроки.

– Ваши?

– Ваши. Мы в состоянии только просить людей сделать то или другое.

– Что теперь будет?