Анри Фолье - Демон снов

— Мой шайман знает дорогу на пик Хайруда,— протяжно, словно размышляя о чем-то своем, произнес Тахат,— но ни один из моих людей не отважится туда пойти. Саги гласят, что пик Хайруда — храм зла. Давным-давно там построил себе гнездо Демон Сновидений. Его гнездо было сотворено из золота и хрусталя, в его больших серебряных бассейнах переливались огромные алмазы, в роскошных садах росли невиданные деревья и пели волшебные птицы, а в подземельях хранились несчетные богатства. Но Демону этого было мало. Он бесновался в своей неудержимой злобе.

Однажды он выкрал из мира людей самую прекрасную женщину, заточил ее в хрустальный сосуд, поместил этот сосуд на вершине горы и стер все дороги, ведущие к вершине. Теперь только он может наслаждаться красотой этой женщины. Она поет ему дивные сказы, и очарованный Демон забывает о времени. Он сидит перед хрустальным сосудом в своем Храме Сновидений и слушает. Но если потревожить его покой, случится страшное. Перестав петь, красавица вспомнит о прошедших годах, постареет и умрет, хрустальный сосуд разрушится, а Демон в ярости разрушит горы, превратит степи в пустыни и пустыни зальет водой, сотворив моря. Так велика будет его ненависть к человеческому племени, что не спасется ни один из смертных. Так говорят саги…

— И ты в это веришь? — поинтересовалась Соня. Рассказ Тахата ей понравился. В основном тем, что не противоречил слышанным ранее легендам. Демон Сновидений вполне мог оказаться Магом, а красавица — той самой его помощницей Да-йей.

Тахат пожал плечами:

— Не знаю, но все, кто уходили на поиски сокровищ Демона, не возвращались.

— А твой шайман?

— Он ходит туда только во снах. Поэтому и знает дорогу. И вообще-то я ему не доверяю. Айри слишком лжив, чтоб говорить правду и слишком труслив, чтоб лгать. Но, хватит о моем шаймане, дай мне послушать музыку твоих слов, вкусить сладкие плоды твоих рассказов!

Соня вздохнула. Судя по всему, светоч знаний спать не собирался. Хорошо хоть требовал рассказов, а не близости.

— Ладно,— сказала она,— на севере есть такая страна Ванахейм…

Сначала Тахат слушал сидя, потом завозился, улегся, а под утро тихо засопел. Соня склонилась над ним, вгляделась в лицо. Покоритель гор по-младенчески причмокивал во сне. Облегченно вздохнув, Соня выбралась из шатра.

Снаружи было прохладно. Далеко на горизонте виднелись горные пики, вокруг простиралась утыканная шатрами степь. В загонах ржали спутанные лошади, пегий пони Тахата отдельно от прочих прогуливался между жилищами, бесцеремонно засовывая морду во все бадьи и кадушки, которые только встречал на пути. Возле шатра покорителя гор прохаживалось два стражника. Один помахивал коротким копьем и щитом, другой с воинственным видом таскал в руке кривую саблю. Увидев Соню, оба почтительно склонили головы. Во взглядах степняков девушка прочла восхищение. Должно быть, прежние жены редко покидали повелителя под утро, да еще в столь бодром расположении духа.

— Повелитель приказал проводить госпожу в женский шатер, если она того пожелает,— сказал стражник с копьем. Воин с саблей поклонился:

— Зуриаб будет рад услужить госпоже.

— Госпожа хотела бы прогуляться,— оглядывая стражников, ответила Соня. Идти в женский шатер ей не хотелось, возвращаться к сопящему и причмокивающему светочу знаний — тоже. Конечно, она могла бы справиться с этими двумя воинами, отобрать у них оружие и сбежать, но ее побег скоро обнаружат, а резвые степные кони быстро догонят беглянку. Нет, лучше остаться и подождать.

— Зуриаб проводит госпожу,— сказал воин с саблей. Следуя за ним, Соня разглядывала лагерь кочевников. Удивительная бедность соседствовала тут с потрясающей роскошью. У одного из шатров, маленького и облезлого, стояло окованное золотом ведро с помоями, а склонившаяся над корытом грязная босоногая девчонка носила на шее такие украшения, что воры Шадизара, увидев их, утратили бы дар речи. Зуриаб остановился у входа в темно-синий шатер:

— Здесь живут старшая и вторая госпожи.

— А сколько их всего? — спросила Соня.

Зуриаб задумчиво почесал грязной пятерней голое пузо:

— Три, госпожа. Старшая — Сулима, вторая — Фария и ты, госпожа Сония.

Соня фыркнула, тряхнула головой. Оставаться госпожой Сонией она собиралась недолго.

— Пошли дальше,— сказала она воину. Зуриаб послушно засеменил вперед:

— Что еще хотела бы увидеть госпожа?

Прогуливаясь с Зуриабом между шатров, Соня осмотрела лагерь, полюбовалась на табун степных лошадок, насладилась игрой воинов в нарты. Играли два стражника, охранявшие табун. Они сидели на корточках, на плетеных ковриках, между ними лежала разрисованная черным и желтым доска.

Сначала воины выкидывали кости, потом, в соответствии с выпавшими цифрами, передвигали по доске круглые костяные фишки. Смысл игры заключался в том, кто из противников быстрее проведет свои фишки по кругу. Постепенно, помимо Сони и Зуриаба, вокруг играющих собралась толпа степняков. Кое-кто принялся делать ставки. Зуриаб, увлекшись, сунул в руки Соне саблю, уселся на корточки рядом с одним из игроков и принялся что-то ему подсказывать. Его тут же принялись пинать остальные зрители, требуя замолчать. Зуриаб не сдавался.

«Доля ума, доля удачи — просто, но справедливо»,— оценила Соня игру и направилась к шатру Тахата, помахивая саблей степняка. Зуриаб обнаружил пропажу, только когда девушка отошла на сотню шагов.

— Госпожа, подожди! — завопил он, продрался сквозь гомонящую толпу, догнал Соню и выхватил саблю у нее из рук. Погладив рукоять, сунул за пояс.

Через несколько шагов внимание Сони привлек отдаленный, черный, с ярко-красной верхушкой шатер. Он стоял на отшибе, и, несмотря на оживление в проснувшемся лагере, вокруг черных стен было пусто.

— Пошли-ка туда,— предложила Соня. Зуриаб замахал руками:

— Нет, не надо! Шайман Айри спит. Во сне он видит Демона. Его нельзя тревожить.

Соня прищурилась. Так вот, значит, где живет тот самый шайман, который знает дорогу к Магу. Может быть, знает…

— И долго он собирается спать? — поинтересовалась она. Зуриаб вскинул глаза к небу:

— На то воля всемогущего Тарима.

О всемогущем Тариме Соня никогда не слышала, но по тону степняка поняла: речь идет о каком-то местном божестве.

— Но до заката-то он проснется? — спросила она.

— Если на то будет воля Тарима…

Поняв, что от воина ей больше ничего не добиться, Соня обогнула черный шатер и продолжила путь.

У входа в жилище Тахата ее ожидала толпа. Над головами собравшихся носился пронзительный женский голос. Соня пробилась вперед. Перед еще не проснувшимся Тахатом стояла одна из его жен. Размахивая руками, черноволосая фурия надвигалась на озадаченного покорителя гор.