Алла Гореликова - Корунд и саламандра, или Дознание

Вождь смеется. Снова окунает клинок в огонь. И держит долго. Так долго, что Лека пугается всерьез. А вынув, берется левой рукой за пояс пленника и шепчет:

– Правду, падаль! Быстро!

– Молчи! – гневно кричит Минек.

Спасибо, вяло думает Лека. Спасибо, Минек. И выкрикивает в ответ:

– Сам молчи! Полста копий, полста! Коней по два! Хватит, слышишь, хватит! Я скажу, скажу!

– Предатель, – орет Минек. – Дерьмо, погань трусливая!

И хохот вокруг…

– Охрана?

– Караул на стенах! И ловушки вокруг!

– Ловушки?

– Ямы дерниной прикрыты, с кольями… – Лека всхлипывает. Господи, до чего тошно! – И «ежи» в траве. Один только проход, к воротам.

– Водопой?

– На Лисью балку гоняем. Десяток в охранении…

– Правда? – вкрадчиво переспрашивает кочевник. – Десяток? И проход покажешь?

– Покажу, – обреченно шепчет сломавшийся пленник. – Утром только… недавно я здесь, заплутаю ночью.

– Утром, – презрительно скалится ордынец, – чтобы твои увидели?

– Не увидят… там балкой пройти можно, вербы прикроют… выйдем с другого берега… в камыши…

– Хорошо! – Ордынец презрительно отталкивает пленника, садится к костру. – Хорошо, брат мой. Эти земли будут твоими.

Лека падает… садится, мотает головой… оглядывается на Минека. Лицо ветерана расплывается, сквозь слезы не видно… Хорошо, что можно не скрывать слез. Если он останется жив, сможет ли вспомнить спокойно, каково это – играть предателя?

Я рассеянно тру щеку. Больно было – сохрани Господь! Но Лека стерпел – а с ним и я. Наверное, у меня тоже глаза полны слез. И хорошо, что Серж не видит меня сейчас. Хорошо, что как раз сегодня подошла его очередь стоять у ворот… и что ко мне не приставили кого другого… и что придет он не раньше, чем через пару часов.

Вот она, значит, – служба на южной границе…

Я тру щеку и думаю: о заставе, о Серже, и главное – о том, надолго ли еще хватит мне сил. Пожалуй, хватит… глотнув воды, я беру со стола амулет Серого.

– Что? – спрашивает Ясек.

Я мотаю головой. Черт его знает, что из сна вырвало. Только сердце колотится часто-часто, не хватает воздуха, и тело просит движения – любого, лишь бы сбросить внезапное напряжение.

Вскочил. Перевел дыхание. Ясек нашаривает штаны, сон ушел из его глаз мгновенно, сменился привычной внимательной сосредоточенностью. А я стою, но в глазах ночь, и кажется – бегу. Через силу, в отчаянии…

– Лека?

Тревожный толчок в сердце вместо ответа. Что с ним? Что с тобой, Лека?

Злая боль обжигает щеку. И длится, длится…

– Что? – зло кричит Ясек. – Что, Серый?

Нас обступают, мы перебудили всех, оказывается.

– Его схватили, – шепчу я. – И пытают.

Ясек тащит меня куда-то, я не очень-то соображаю, куда, потому что снова – боль, и я занят болью, я принимаю ее в себя – Леке нужнее, наверное, силы.

– Капитан!

– Что случилось? Сережка? Что с ним, Ясек?

– Амулет, капитан! Их амулеты! Пытают Леку…

Капитан отводит мою руку от лица, касается щеки:

– Сережа, с тобой все в порядке. Очнись. Ты нужен здесь.

Я растерянно моргаю. Мы в комнате капитана, сам капитан одет и при оружии, Ясек в одних штанах, а я так и вовсе…

– Ясек, поднимай парней. Пришли ко мне Афанасия. Принеси Серегину одежду. А ты, Серега, рассказывай. На, выпей.

Я пью, расплескивая, тепловатую воду. Руки трясутся. Так… вдохнуть – выдохнуть… глубже… еще глубже.

– Что рассказывать, капитан? Проснулся, вот и все. Мы ведь не мысли читаем друг у друга, просто чувствуем. Сначала была тревога… нет, не тревога! Не знаю…

– Ты понял, что с Валерой что-то не так?

– Да! А потом… – Я касаюсь щеки и невольно разглядываю ладонь. Чистая. – Потом как обожгло. Больно, аж в глазах потемнело. Сейчас легче.

– Потому что я тебя отвлек?

– Не только. Мне кажется, его сейчас не трогают.

– Сережа, ты ведь его чувствуешь? Что именно? Страх, тревога, злость?

Я вслушиваюсь в ощущения, пытаюсь нащупать Леку по тонкой ниточке чар братства. Страх и тревога есть, но они – мои. А на том конце…

– Я не пойму, капитан… не понимаю. Он не боится совсем, но он… будто ждет чего-то – ну, тяжелого, что ли… противного, вот! Ему выть сейчас хочется. Капитан, что мы делать будем?

– Что ж там стряслось? – бормочет капитан. – Ведь не тот парень, чтоб сломаться…

– Ни за что, – говорю я. – Головой готов ответить.

– Может, исхитрился на Лисью навести? – спрашивает Афоня. С ним вместе прибежали два других десятника и лейтенант.

– А толку? Нас там нет. Да теперь уж и не будет. Он ведь должен Серегин амулет в расчет принять?

– Там ловушки, – говорит Афоня. – Уж что я о Леке в первый черед подумаю – что решит хоть так ордынцев ослабить. Чтоб нам меньше досталось. Так что или даем сигнал в крепость и ждем за стенами, или тишком выдвигаемся на Лисью в засаду. Зуб даю, парень их с балки туда подведет. Да еще и время до свету протянет.

И погибнет, если там будет пусто, думаю я. А если нет… наверное, тоже?

Ясек подает мне одежду. Торопливо натягиваю штаны, рубаху, сапоги, пристраиваю потайные ножи, застегиваю пряжки тяжелой куртки…

– Сережа, а где они, ты не чувствуешь?

– Нет, капитан.

– Что думаешь, Толик?

– Что думать, – фыркает лейтенант. – На крепость надеяться… Может, там сейчас не знают, кому вперед помогать? Знать бы точно, что на Лисью пойдут – так и думать нечего. А ну как мы на Лисью, а орда – на заставу?

– Капитан, я могу в разведку, – предлагаю я. – Или вовсе ненароком к ним попасться… и на Лисью навести, чтоб уж точно. Наврать, что на заставе нынче из гарнизона сотня ночевала, так небось не сунутся.

– Сейчас! – Капитан ожег меня взглядом, сулящим по меньшей мере десяток внеочередных дежурств. – Ты мне здесь нужен со своим амулетом.

– Зачем? – нахально возражаю я. – Вам я только и скажу, жив он или нет, что от этого изменится? А там… вдруг…

– Какое «вдруг»! – взрывается капитан. – Легче станет твоему Леке, когда тебя тоже пытать начнут?

– Не легче, – признаю я. – А только почему они должны меня пытать? И так ведь все расскажу. А может, я Леке помочь успею? Может, мы вообще сбежим!

– Сергий, я тебя на стенах оставлю! И потом так с тобой поговорю…

– Говорите, только не оставляйте! Капитан, вы же знаете, мы братья, вы знаете, что он для меня сделал! Заставе все равно, кто где, а ему… ему, может, моя помощь дозарезу нужна!

– Да брось, пусть едет! – Афоня примирительно трогает капитана за плечо. – С него в засаде толку не будет, изведется весь. Молодо-зелено, что взять… а ведь придумал хорошо. Так уж точно орду прижмем.