Зима 41-го (СИ) - Лифановский Дмитрий

Дополнительные занятия с Настей сказались и на учебе. Он стал лучше понимать, что им преподавали, да и в бытовых вопросах начал ориентироваться. Потихоньку налаживались отношения и с одноклассниками. Не быстро, но Сашка, по крайней мере, перестал чувствовать себя среди них лишним. Правда, разговаривать с ними ему все равно было не о чем. Уж очень разные у них были интересы. Ребята к нему особо и не лезли. Считая Стаина парнем не плохим, но очень уж нелюдимым.

— А давайте сегодня после уроков в кинотеатр сходим? Всем классом! Там «Романтики» идут, — раздался на перемене голос Волковой. Класс загомонил, обсуждая предложение. Сашка хотел было отказаться, но поймав умоляющий взгляд Насти и требовательный Лены, кивнул головой, соглашаясь. Ответом ему были две улыбки. После звонка, собрались в холле. Отказались от похода не многие. Странно, но среди отказавшихся был и Колька Литвинов, обычно не отлипающий от Волковой ни на минуту. Чем постоянно вызывал ее недовольное шипение. А тут вдруг заявил, что фильм этот он уже видел и вообще у него есть важные дела. Так и получилось, что в кинотеатр Сашка шел, как какой-то падишах под ручку с Настей с одной стороны и с Леной с другой. Девушки недовольно поглядывали друг на друга, но в то же время увлеченно болтали, обсуждая какие-то свои проблемы и постоянно пытаясь втянуть в разговор Сашку. А парню было неудобно, под ухмыляющимися взглядами одноклассников. В зале девушки тоже сели рядом с ним, прижавшись с обеих сторон. Приятное тепло девичьих тел вызывало волнение. А подружки, словно издеваясь над ним, прижимались все сильнее и, перебивая друг друга, рассказывали ему, как они ходили в этот кинотеатр до войны и какие фильмы тут смотрели.

Наконец свет в зале погас, раздалось шипение, и на экране появился белый фон со звездой посередине. Потом промелькнули какие-то пятна и полосы, и начался фильм. А нет, не фильм. Боевой киножурнал. Диктор рассказывал про разгром немцев под Москвой. Мелькали кадры бегущих в атаку, проваливаясь почти по пояс в снег бойцов. Кто-то падал. Тут и там раздавались взрывы. Атака сменилась кадрами разбитой немецкой техники и замерзшими трупами немецких солдат. Пол кинозалу прокатился радостный гул. Кто-то в темноте крикнул:

— Правильно! Так их!

Вдруг Сашка напрягся. Девушки удивленно посмотрели на парня. А он напряженно подавшись вперед смотрел на экран. Голос диктора продолжал вещать:

— Немалый вклад в оборону столицы внесла специальная авиагруппа Резерва Главного Командования! Экипаж младшего лейтенанта С. провел успешную штурмовку железнодорожной переправы, чем сорвал переброску вражеских резервов! Но младший лейтенант не остановился на этом, продолжая громить врага, уничтожая при этом живую силу и технику! За мужество и героизм, проявленные в боях за столицу нашей Родины горд Москву, младшие лейтенанты С. и Н. были удостоены высоких правительственных наград! Им присвоено звание Героев Советского Союза!

А на экране под одобрительный гул зала мелькали кадры с фотокинопулемета его вертолета. Разлеталась опора железнодорожного моста, а в сторону боевой машины, перечеркивая ночное небо яркими светящимися полосами, стремились нити трассеров. Потом мелькнул разорванный пулеметной очередью полицай. Свалившийся на крыло горящий бомбардировщик и пошли следующие кадры.

— Саш, что с тобой?! Ты в порядке?!

Парень только сейчас заметил что его с обеих сторон, сверкая в полумраке кинозала встревоженными взглядами, теребят за рукава обе девушки.

— А?! Да-да, все в порядке! Просто кадры отличные! — надо было контролировать себя. Но так неожиданно все произошло. Ну, товарищ Сталин! Хоть бы предупредил!

— Точно? — голос Насти был переполнен заботой, вызвавшей недовольный хмык Ленки.

— Конечно! — от дальнейших расспросов спас начавшийся фильм.

Кино Сашке не понравилось. Молоденькая училка ездит по кочевьям чукчей и уговаривает их отдавать детей в школу. Злобный и коварный шаман мешает ей в этом. Чересчур наивно и пафосно на его вкус. Но ребятам понравилось. По дороге обсуждали увиденное. Коснулись и киножурнала. Девушки начали опять пытать Сашку по поводу его реакции, но парень уже успокоился, повторив, что просто очень уж реалистичные кадры были показаны, вот он и увлекся. Кажется, ему поверили. Хотя Лена и кидала на парня подозрительные взгляды.

Ребята потихоньку расходились. Сашка остался наедине с девушками. Настроение было хорошее и дойдя до пустыря, отделяющего его дом от дома Волковых, парень неожиданно для себя предложил:

— Может, ко мне зайдем? Чаем угощу. Со сгущенным молоком и конфетами. Сгущенку и конфеты ему на днях выдал Кандыба, молоко было в пайке, а вот конфеты шли заменой табачному довольствию. Папирос для обмена у Сашки уже насобиралось и он договорился со старшиной заменить табак на сладости, желая порадовать Настю.

— А, давай! — Ленка с вызовом почему-то посмотрела на подругу, как будто это Анастасия пригласила ее в гости. Настя, поморщившись, тоже согласилась. Видя непонятное поведение девушек, Сашка уже пожалел о своем опрометчивом порыве. Но назад отыгрывать было уже поздно. Не спеша пересекли пустырь. У подъезда стояла незнакомая эмка. Неужели за ним?! Что там опять случилось?!

От машины к ним шагнули два человека в форме НКВД.

— Стаин?!

— Да.

Ну, точно за ним! Вот и посидели с девчонками?

— Ты арестован. Сам пойдешь или тебя довести? — на лице одного из нквдшников играла глумливая улыбка, взгляд второго был равнодушен.

— За что вы его?! Это какая-то ошибка! — Ленка выступила вперед, закрывая собой Сашку.

— Вот там и разберемся ошибка или нет! А вы пошли вон отсюда, иначе вместе с ним поедете! — глумливый грубо отодвинул Ленку. Сашка стоял в недоумении. Арест?! Но за что?! А арест ли? А вдруг немцы на него вышли? А он как назло без оружия! Ну, кто же знал, что даже в школу надо носить пистолет! И что теперь делать? Начни он сопротивляться, могут пострадать девчонки. Хотя, если это диверсанты, им и так не жить. Свидетелей в таких случаях не оставляют. Но не похоже. Сильно уж вальяжно чувствуют себя эти двое. Так не сыграть! Или сыграть? Да нет, чтоб вот так почти в центре Москвы! А значит, надо идти с ними. Там разберутся.

— Лен, не надо. Разберутся и отпустят. Ты только Владимира Ивановича предупреди, что меня возможно завтра в школе не будет. Ленка упрямо сжав губы, молча кивнула, презрительно окинув взглядом нквдшников. — Насть, а ты попробуй сообщить нашему общему знакомому, — увидев на лице девушки непонимание, пояснил, — из госпиталя.

Настя еще немного постояла, осмысливая о ком идет речь и, поняв, часто-часто закивала.

— Ну, все! Хватит! Шагай, давай! — глумливый грубо схватил Сашку за рукав и потащил к машине. Парень повел рукой, желая высвободиться, и тут же получил удар в спину кулаком от второго. От неожиданности Сашка едва не уткнулся лицом в снег. От обиды свело скулы и на глаза навернулись слезы. Суки! Какие же они суки! Окопались тут в тылу! Значит, все-таки прав был подполковник Лизин, рассказывая про злодейства кровавой гебни?! И теперь Сашке придется испытать на себе все ужасы кровавых застенков НКВД?! Да, нет! Не может быть! Парня грубо затолкали в машину. И уселись, зажав его с обеих сторон. А ведь буквально так же, еще недавно, его сжимали одноклассницы. От этой мысли Сашка вдруг захотелось рассмеяться. Сдержав себя, он лишь улыбнулся, наклонив голову вниз. Машина тронулась. Парень только успел заметить, как мелькнули пальтишки девушек, изо всех сил бегущих через пустырь.

[i] В это время Л.П. Берия был кандидатом в члены Политбюро. А членом Политбюро он стал с марта 1946 года.

Настя бежала, как не бегала никогда. Оскальзываясь на обледенелых тротуарах, падая и не обращая внимания на боль. Во время очередного падения она порвала на коленке гамаши, но даже не заметила этого. А по щекам текли слезы. Редкие прохожие бросали ей вслед удивленные взгляды. Какие-то военные попытались остановить девушку с предложением помощи, но она даже не замедлила своего бега. Легкие с непривычки горели, в боку нарастала боль. А она бежала и бежала. Пока буквально не ворвался в двери монументального здания на Лубянке. К ней тут же кинулся сержант госбезопасности с красной повязкой на рукаве: