Мефистон. Поход к Неумершим - Дариус Хинкс

— Кто ты? — потребовал он ответа, посмотрев за плечо Мефистона, желая узнать, не вошел ли кто-нибудь еще. Затем некрон снова перевел взгляд на Кровавого Ангела, и его гнев сменился замешательством. — Что ты сказал?

Мефистон подумал, не сошел ли некрон с ума. По логике вещей он должен был напасть на библиария или вызвать тревогу, однако у него был рассеянный вид безумного ученого. Из его неподвижного рта лился жужжащий поток цифр, а голова слегка подергивалась, когда он оглядывал Кровавого Ангела с головы до ног.

— Ранее, когда вошел. — Некрон осторожно обогнул гроб, держа перед собой зеркальную шкатулку, словно оружие. — Ты что-то сказал. Что это было?

У Мефистона чесались руки вытащить пистолет и заставить ксеноса замолчать, однако мертвецы молча смотрели на него предостерегающе и вынудили отказаться от этой затеи. С каждой минутой все больше духов просачивалось в комнату, и среди них снова показалась Луренс. Лицо девушки было изуродовано взрывом, который убил ее, но она также вместе с другими пристально смотрела на металлический гроб.

— Я сказал, что это оркестрион, — пояснил Мефистон, решив выиграть время, пока не поймет, чего ждут от него призраки. — Я никогда не видел его, но изучал принципы его работы. Активировать его не так уж и сложно.

Некрон пошатнулся так, словно его ударили. Он опустил зеркальную коробочку и вперился в него.

— Ты можешь заставить его заработать?

Мефистон уже собирался ответить, когда что-то коснулось края его сознания. Кто-то как будто звал его или наблюдал за ним. Властелин Смерти попытался мысленно протянуть руку, но туман, который застилал ему глаза в течение многих месяцев, в этой комнате был плотнее, чем где бы то ни было. Он посмотрел на оркестрион. «Вот оно, — догадался он. — Моя слепота проистекает из этой коробки».

Библиарий подошел к аппарату ближе.

— Да, я могу заставить его работать, — подтвердил он, не замечая, что позади него в комнату впорхнул Видиенс.

Во второй раз за день у Антроса сложилось впечатление, что его раздавили заживо. Пространство, в котором обитало то, что считалось разумом сервитора, не могло вместить даже частицу растущего сознания кодиция. Почти столь же тревожным было ощущение пребывания в истощенном тельце Видиенса. Луций чувствовал искривленные, изможденные конечности и тяжелое механическое месиво, заменявшее сервитору лицо. Это было все равно что оказаться заключенным внутри гниющего паука.

Антрос умерил свое отвращение точно так же, как контролировал все остальное: его рассудок не сходил с тропы, показанной ему Драгомиром и Сынами Гелиоса. Гнетущая клаустрофобия исчезла, едва он представил холодный, исцеляющий свет.

Успокоившись, Антрос взмахнул крыльями Видиенса и влетел в комнату; у него было множество причин волноваться, но главная из них — то, что Антрос наконец добрался до старшего библиария и скоро увидит, как его повелитель уничтожает мерзких ксеносов, вторгшихся на Морсус. Вот-вот у него появятся доказательства беспочвенности гложущих его сомнений.

— Я могу заставить его работать, — произнес Мефистон, когда Антрос в теле сервитора влетел в комнату.

Глава либрариума стоял рядом с представителем некронской знати, и они оба смотрели на металлический ящик в центре помещения.

Луций только что пробился через дюжины противников, а его господин праздно болтал с чужаком о том, как запустить военную машину. Сомнения, которые он пытался подавить, вернулись с прежней силой. Но, быть может, он просто все не так понял?

Подойдя ближе, кодиций заметил знакомую вещицу на шее Мефистона — овальный медальон, который он видел в своем тревожном видении. Тот самый, что вручил старшему библиарию демон. При виде медальона в голове Антроса появились вопросы.

Гнев и смятение угрожали поглотить кодиция, и он отлетел от Мефистона. Безумие, с которым он боролся в Великом Разломе, сомкнуло челюсти на его рассудке, и сознание Антроса начало выскальзывать из тела оракулиста. Луций запаниковал, но потом вспомнил, что перенял у Сынов Гелиоса. «Мы грезили, грезим, будем грезить», — прочитал он про себя, усмиряя злость с помощью заученной мантры. Ему удалось взять себя в руки, но ярость по-прежнему закипала в нем. Кровавый Ангел пулей вылетел прочь из комнаты.

С разумом, наполненным светом и образами, он направил Видиенса прямо в один из гробов снаружи, в результате чего сломал одно из крыльев сервитора и рухнул.

Пока Антрос пребывал в изуродованной плоти оракулиста, оцепенелый от потери крови и шока, его разум метался между мавзолеем, Бессонной Милей и невероятными галлюцинациями, которые он испытал в Великом Разломе.

Боль пронзила грудь, но быстро исчезла, когда Луций вернулся в свое тело. Сбросив с себя обломки, он поднялся на ноги в зале, расположенном на много километров выше того, где Мефистон разговаривал с ксеномашиной.

— Я должен уйти, — выдохнул Антрос, внезапно почувствовав, что не в силах отделить реальность от вымысла.

Стены помещения изменились, когда он попытался сфокусироваться на них, и обернулись свирепыми звериными лицами, которые кодиций наблюдал в варпе. Он схватил зеркало, полученное от Драгомира, и помчался обратно в тень, что-то злобно бормоча.

Рацел опустился на колени рядом с братом-лейтенантом Серватом, и они оба открыли огонь по приближающимся некронам. Проход выглядел как туннель, вырубленный в недрах солнца. В воздухе шипело так много плазменных зарядов и гаусс-лучей, всюду рассекающих броню и сдирающих кожу, что они превратили помещение в раскаленную добела печь.

Слева от Рацела находились два Кровавых Ангела — все, что осталось от отделения изничтожителей. Оба были серьезно ранены, но ни один из них не сдавался, несмотря на лежащие кругом тела павших товарищей.

За спиной библиария притаился Арголис. Огрин прислонился к стене, ослабев от потери крови, и потому Рацел отражал каждый направленный в того выстрел, рисуя силовым мечом ослепительные и изящные узоры в воздухе, в то время как Серват спокойно и метко вел огонь.

Эпистолярий встал, отбив очередной разряд обратным ударом слева. Всякий раз, как он отражал лучи, Гай выкрикивал слово силы, воспламеняющее руны на клинке Люценсиса. Кровавый Ангел жестом подозвал двух боевых братьев, но перестрелка была такой яростной, что ему пришлось рявкнуть приказ в вокс, прежде чем они отреагировали.

— Никаких вестей от Мефистона, — сообщил он, когда воины заняли позицию рядом с ним и снова принялись посылать перегретую плазму во вражеские ряды. — Хочу кое-что попробовать. Прикройте меня огнем.

Легионеры кивнули и дали еще один ослепительный залп из плазменных выжигателей.

Рацел отошел от них, отражая выстрелы с помощью Люценсиса, схватил книгу, прикрепленную цепями к его латам, и пролистал страницы свободной рукой.