Дикий наездник - Гэв Торп

— В атаку! — проорала Иврайна, кинувшись к своему «Рейдеру». — Всем силам, наступать за пожирателем солнц. Стреляйте в демонов из всего, что есть.

Когда она уже заскочила на борт скиммера, ее настиг смодулированный голос фаэрах:

— Один должен умереть, дабы активировать хранилище-пространство-темницу-барьер.

Паля из пистолета, Мелиниэль Чистое Сердце в окружении аспектных воинов наступал вместе с провидцами Сайм-Ханна. Мимо проносились ракеты Темных Жнецов, при взрывах раскидывающие проворно скачущих демонов. Сюрикенный огонь бушевал подобно буре. Всполохи сверхраскаленной энергии и яркие лазерные залпы рвали тела жутких чудовищ и скалящихся демонесс. Идущий рядом Азкар сыпал проклятиями, выпуская очереди кристаллов из осколкового пистолета.

Древняя плитка затряслась от гула антигравитационных двигателей, когда мимо пронеслось звено «Соколиц», обстреливая парящего высоко над полем боя князя преисподней. Пикирующие Ястребы порхали вокруг исполина и безостановочно палили в него из лазбластеров, однако лучи не брали его плоть.

Портал содрогнулся, и из него хлынул очередной поток демонесс. Они были в лучшей броне, нежели те, с которыми альдари уже столкнулись. Вдобавок на спинных выступах у них реяли длинные знамена из выделанной кожи смертных. Когти дьяволиц покрывала позолота, а гермафродитные тела были облачены в серебряно-серые доспехи. Из их латных перчаток вырвались сгустки потустороннего огня и испепелили отделение кабалитов, ринувшихся им наперерез.

В серебряном тумане двигались еще более крупные тени, предвещая выход новых смертоносных врагов.

— Атака замедляется, — прокричал Мелиниэль Азкару. — Вели своим кабалитам и ведьмам обойти их с фланга.

— Какого фланга?! — прорычал в ответ бывший драконт. — Нас почти окружили.

Лейтенант был прав. Прорываясь к порталу, следом за Иврайной, прикрываемой элитными стражами фаэрах, соединенное войско альдари и некронтир вонзилось глубоко в демоническую армию, но их тылы никто не защищал. Скоро их должны были обступить со всех сторон, а сопротивление впереди при этом нисколько не ослабевало, а, наоборот, усиливалось.

Как он мог упустить это из виду?

Ему ответил огненный импульс в груди, жаждущий высвобождения и стремящийся уничтожать последователей падшего бога, который расколол Каэла Менша Кхаина. Кровь Мелиниэля наполнилась жаждой отмщения.

Битва становилась все ожесточеннее. Бойцы Закрученного Клинка высадились, и Иврайна теперь также сражалась в пешем порядке, поведя за собою Кровавых Невест в очередном рывке к энергетическому барьеру.

«Освободи меня».

Желание дать себе свободу было почти необоримым, но Мелиниэль собрал последние крупицы воли, чтобы сдержаться. Сейчас, когда исход сражения повис на лезвии ножа, было не время…

«Я выиграю для тебя битву».

Оценив ситуацию как можно отстраненнее, он понял, что именно теперь Осколок Войны окажет им неоценимую помощь. Станет ли вызволение Первой аватары моральным поражением либо просто подчинением неизбежности?

Автарх оглядел воюющие стороны и отметил блеск силовых клинков и треск гаусс-оружия. Его взгляд привлекло смазанное пятно «Гадюки» Нуаду, носящейся над ордами воющих демонов. Копье дикого лорда обрушивалось и разило, без устали пронзая порождения Хаоса.

Он услышал хохот Нуаду по вещательным волнам и понял причину этого неуместного веселья посреди разрушения. Ибо это была не радость от самой битвы и не счастье от процесса убийства, а возбуждение от самой жизни, что приходило только с близостью смерти. Мелиниэль вспомнил времена до того, как встал на Путь командования, когда он сражался в качестве аспектного воина. Не единожды он шел по этому Пути, всякий раз сдерживая в узде жестокость и жажду крови, которой его наделил Каэла Менша Кхаин, постигая все возможное о войне и не поддаваясь при этом соблазну Кроваворукого.

Теперь же воплощение Кхаина находилось внутри него. Он не мог больше отрицать свою природу. Разум и сердце боролись друг с другом, но в конце концов они пришли к согласию.

— Отойди, — предупредил он Азкара.

— Да! Вот теперь начнется кровавый вихрь, — засмеялся комморрит, жестоко улыбнувшись и отойдя на несколько шагов от командира.

Мелиниэль вложил пистолет в кобуру и через нагрудник потянулся к красному драгоценному камню в плоти. Сердце Эльданеша стукнуло при прикосновении, доброжелательное и пышущее жизнью. Автарх ощутил, как усиливается жар под пальцами, и снял последние оковы, впустив в себя неистовство схватки. Раздался звон, подобный барабанному бою, и автарх почувствовал тепло, перерастающее в огонь отмщения.

Вырвавшееся на волю пламя Кхаина испепелило Мелиниэля черно-красным огнем. Его тело вытянулось втрое, пластины кованого железа заменили плоть и броню, а вскипающая магма прожгла его там, где еще мгновения назад текла кровь. С руки у его груди закапал густой багрянец — проклятие убийцы Эльданеша, — а в другой руке копье трансформировалось в Анарис, братоубийцу, печально известный меч Вдоводел.

То, что было Мелиниэлем, исчезло, став просто частью сущности, известной как Осколок Войны, которую автарх впитал в Колодце Мертвых. Он посмотрел глазами полубога на бесноватый танец энергии вокруг — силу, стоящую за внешним обликом демонов. Как бессмертный, он узрел не пляшущие вопящие фигуры, а средоточия энергии и сознания, обращающиеся вокруг бурь, коими выступали князья демонов. Всех их связывали с пустой брешью вскрытого хранилища тончайшие нити.

Чистое Сердце, Осколок Войны, Мститель Эльданеша, воздел зловещий меч, и его лезвие озарилось черным пламенем.

— Дайте волю своей ярости! — возопила аватара голосом, подобным грохоту пушек и лязгу клинков. Инкарнация бога указала Анарисом на демонов и сорвалась на бег, металлическими ногами высекая искры из камней. — Сбросьте фантомов вожделения обратно в бездну и отомстите за павших!

Охранявшие Мелиниэля бойцы кинулись перед Осколком Войны врассыпную. Анарис пронесся по низкой дуге и перерубил полдюжины врагов, обращая их охваченные огнем тела в золу. Демонические клинки раскололись о непробиваемую кожу — Анарис полыхнул снова, и черное пламя поглотило еще нескольких тварей, превратив их в дым. Прочих аватара затаптывала, временами сметая ударом наотмашь очередную стенающую демонессу или хватая отродье за длинную шею и прикладывая о плитку.

Сверху послышался вопль, и змеевидный князь демонов ринулся вниз, превратив руки в длинные когти из зазубренного серебра. Осколок Войны обернулся и вскинул меч навстречу приближающемуся чудищу. Лезвие Анариса столкнулось с когтями бессмертного демона, метящими аватаре в грудь. От удара оба великана покатились по площади раскаленным клубком взаимной ненависти, давя демонов и некронтир.

Они разнялись — демон ловко вспорхнул в воздух, а Осколок Войны поднялся с еще большей решимостью и острием меча пропахал между ними пламенную борозду.

Демонический исполин с шипением ринулся в бой, целясь когтями в лицо Осколку Войны. Во все стороны, будто кровь, брызнули капли лавы, но Первая аватара даже не вздрогнула.

— Мелкий князек, — расхохотался Осколок Войны и врезал окровавленным кулаком демону в лицо, едва не смяв его. Как только