Дуглас Брайан - Смерть на чёрных крыльях

Ему показалось, что он протыкает туго сплетенную из лозы корзину. Плоть почти не подавалась, она визжала под сталью, а когда меч вошел в тело существа, то вытащить его оказалось еще труднее — клинок завяз.

Тварь рванулась в сторону и вырвала меч из руки Конана. С отвратительным тонким писком она заметалась над кораблем, и густой туман разлетался рваными грязными клочьями под уларами сильных крыльев. Азелла все тянула к ней руки, и с кончиков ее пальцев вдруг сорвалось несколько слабых голубых искорок. Искорки коснулись тумана и погасли.

И вместе с ними, казалось, угасла и девушка. Застонав, она опустилась на колени, а затем распростерлась на досках палубы и потеряла сознание. У нее не получилось. Она не была колдуньей, как ее мать, и все попытки спасти корабль и команду с помощью магии не удались.

Теперь надежда оставалась только на Конана. Оттолкнувшись от палубы, киммериец высоко подпрыгнул и схватил летучую тварь за шею. Она уже падала в морс, и Конан едва не выпал за борт вместе с ней. Тварь дергала крыльями, пытаясь зацепить человека когтями, затем несколько раз судорожно шевельнула нижней челюстью И затихла.

Конан уперся коленом в ее спину и с усилием вытащил меч, а затем пинком отправил существо в морскую пучину.

— Отличная работа! — пискнул Меноэс, который все это время прятался за большой бухтой каната. — Ты отработал свою плату, киммериец!

— Еще нет, — возразил Конан. — Помните, что говорила Азелла?

— Да мало ли что болтала эта полоумная девчонка!

— Может быть, она и полоумная, но кое в чем не ошибалась. «Смерть на черных крыльях». Летучие твари перетаскали весь экипаж «Дамы» и «Красы Мессантии». А некто, кто управляет ими, забрал себе груз.

— Ты полагаешь, что за этими существами таится некий злонамеренный человек? — удивился Меноэс.

— Уверен. Сами по себе столь противоестественные существа на свет не появляются. Их кто-то вызвал из небытия, можешь мне поверить. Самое время задать вам, господин Меноэс, очень важный вопрос: есть ли у вас враги?

Меноэс задумчиво почесал затылок.

— А пока господин Меноэс размышляет над своими отношениями с другими людьми, предлагаю вспомнить, что говорила Азелла о крыльях, — продолжал Конан.

— Да мало ли что она болтала! — фыркнул Сонтий. — Она ведь выпила.

— У смерти восемь или десять крыльев, — продолжал Конан невозмутимо. — А это значит, что тварей не одна и даже не две. Нам следует вооружиться и ждать новых нападений.

И словно подтверждая его слова закричал моряк, сидевший на мачте и вглядывавшийся в туман. С палубы было видно, что он пытается отбиваться от неясной, размытой тени, которая раз за разом налегает на него и наносит ему сильные удары крыльями и лапами. Наконец, отчаянно крича и молотя по воздуху руками и ногами, моряк полетел с палубы в море. По воде расплылось кровавое пятно — тварь разбила ему голову.

— Луки! — крикнул Конан.

Один из моряков прицелился в тварь из лука. Две стрелы пролетели мимо, но третья вонзилась в шею отвратительного существа за секунду до того, как крылатая бестия добралась до человека. Она еще успела схватить зубами его руку, но затем силы ее иссякли.

— Они умирают! — воскликнул Конан. — Смотрите, их довольно просто убить! Не бойтесь! Отвечайте ударом на удар!

С «Дамы» доносились звуки борьбы — моряки взялись за кинжалы и отбивали атаки сразу двух существ.

— Почему же прежде никто не пытался сопротивляться им? — удивился Меноэс.

— Вероятно, моряки не ожидали нападения, — сказал Карсеол.

— А может, ими не командовал бывший контрабандист, — добавил Конан и обменялся с Карсеолом дружеским полупоклоном.

Капитан уложил третью тварь голыми руками — он свернул ей шею, но был сильно ранен когтями и вынужден был уйти к себе, чтобы перевязать руку.

Конан продолжал отбивать атаку за атакой. По его подсчетам, предстояло убить по меньшей мере еще трех тварей. Одной он пропорол перепонки, и она рухнула в море.

А затем все вдруг стихло. «Смерть на черных крыльях» исчезла. И почти сразу вслед за тем растворился и туман. Два корабля тихо покачивались на волнах, а над ними расстилалось ясное звездное небо. Серебряный свет луны дробился на воде. Он был таким ярким, что можно было разглядеть все происходящее на палубе. Двое моряков с «Дамы» были серьезно ранены; на «Плавучей Рыбе» оказалось трое убитых. Карсеол вернулся из каюты с окровавленной тряпкой на руке. Конан потер глубокую царапину на щеке — досадную, но безопасную. Если только когти тварей не ядовиты. В этом, впрочем, киммериец сомневался: будь в когтях яд, царапины уже начали бы воспаляться.

Азелла потихоньку приходила в себя. Теперь она разговаривала вполне связно. Хныча, девушка пожаловалась на холод и попросила кусок хлеба — она была очень голодна. Все это ей доставил Сонтий. Всхлипывая, она прижалась к моряку и с недоеденным куском за щекой заснула.

— У меня есть брат, — сказал вдруг Меноэс.

Все повернулись к нему.

Зингарец стоял на палубе один. Он казался немного растерянным.

— Что? — спросил наконец Конан. — О чем вы говорите?

— Вы спросили, есть ли у меня враги, — пояснил Меноэс. — Много лет назад у меня был брат. Родной брат-близнец. Он был старше меня на несколько минут — так, по крайней мере, утверждала наша мать. Поэтому брат всегда заносился передо мной. Почти с самого рождения между нами началось соперничество. Беда еще в том, что мы очень похожи, не только лицом и повадками, но и способностями. Оба мы хорошо играли на лютне, оба нравились женщинам.

Меноэс провел ладонью по лицу. Время и различные испытания, с которыми всегда сопряжена жизнь торговца, оставили на нем резкие отметины.

— Сейчас в это трудно поверить, — добавил зингарец, — но мы действительно нравились женщинам. Не знаю, каким стал сейчас мой брат, если он вообще жив, но я до сих пор иногда имею успех…

Азелла, на которую невольно глянул в этот миг Конан, продолжала безмятежно спать. Ее щека оттопыривалась, и время от времени она принималась во сне шевелить губами, как будто жевала, а после опять замирала. Других женщин на палубе не было.

Меноэс махнул рукой.

— Все это неважно. В один прекрасный день наши с братом пути разошлись. Я избрал отцовское поприще, связал судьбу с кораблями. Тогда у нас был только один корабль. Точнее, половина — мы владели им на паях с другим торговцем. Я начал с того, что выкупил корабль у партнера, а после открыл свое дело.

Мой брат предпочел другое занятие. Однажды, гуляя по улицам Кордавы, он встретил странного человека. Этот человек произвел на него неизгладимое впечатление, несколько седмиц брат только о нем и разговаривал. По его словам, они столкнулись возле таверны «Колесо», на углу улиц Медников и Бочаров. Там часто возникают драки. Ремесленники этих двух улиц традиционно враждуют между собой. Отбивают клиентов. У нас это называлось Великая Бочковая Война. Одни предпочитают деревянные бочки, другие — медные сосуды. И то, и другое хорошо по-своему, по мастера частенько уговаривают клиентов купить именно свой товар и, случается, перебивают покупателя.