Керк Монро - Ночная Стража 09. Ужас Кхарии

«Нет, не слышал», как-то очень поспешно сказал алхимик. В опочивальню Аделард отправился вскоре после полуночи, закончив работать над своим трактатом «Истинная история Белой магии в Хайбории, от древнейших времен короля Алькоя до дней сущих». Смотрел алхимик в сторону, кстати.

Получив от волшебника заверения в том, что он покопается в древних книгах, где упоминаются редкие и необычные летающие существа, охотники раскланялись и вышли на свежий воздух.

— Думаешь, он причастен? — спросил Конан.

— Понятия не имею! Но глазки у Аделарда бегали нехорошо… Понаблюдаем.

— Конечно, понаблюдаем. Поскольку ничего больше делать не остается!

В которой раскрывается тайна герцога Ландерика и охотники посещают развалины старого замка

Вплоть до самого вечера в Райдоре не было отмечено никаких странных происшествий, хотя месьор Атрог отдал городской страже и герцогским гвардейцам наистрожайший приказ — смотреть в четыре глаза и немедленно докладывать обо всем подозрительном в замок и господам охотникам. Распоряжение Охранителя было выполнено буквально — в хлеву кузнеца Сурта, что живет па улице Медников, народился шестиногий козленок, какового незамедлительно приволокли на двор к Ночной Страже. Гвайнард, осмотрев новорожденного (издохшего почти сразу) определил, что магии здесь никакой нет — обычное уродство, такое случается.

Эйнар зря времени не терял. Броллайхэн притащил в «Арсенал» огромную книгу в кожаном переплете — редчайший список сочинения Беренгария Тарантийского, — одного из самых знаменитых ученых мужей Заката. Именовался трактат более чем солидно: «Общее совокупное описание существ, чудесных и таинственных, в землях Закатного материка обитающих, с пятьюстами рисованными миниатюрами». В бестиарии были собраны и классифицированы все доступные сведения о монстрах и демонах. Более подробного труда и интересовавшей Ночную Стражу сфере попросту не существовало, хотя достопочтенный Беренгарий несколько поспешил объявить свое творение полным и законченным — охотники могли значительно его дополнить. Все-таки они сталкивались с монстрами лицом к лицу почти ежедневно, а мудрец из Тарантии творил в тишине мраморных залов Обители Мудрости.

— Нашел что-нибудь? — Конан присел к широченному общему столу и с интересом воззрился на одну из «миниатюр» изображавшую нечто совершенно непотребное: казалось, тварь состояла только из глаз и зубов. Рядом с трактатом Беренгария лежали еще полдесятка книг поменьше размерами, но с такими же скверными рисунками.

— Меня заинтересовали слова трех гвардейцев, — озабоченно сказал Эйнар, перелистывая тонкий дорогой пергамент. — Они уверенно заявили, что у существа было две головы. Сам знаешь, одному-единственному свидетельству можно не доверять — мало ли что человеку примерещилось? — но сразу трое? Пытаюсь искать именно в этом направлении.

— И как оно, получается?

— Какое там! — безнадежно вздохнул броллайхэн и ткнул пальцем в картинку. — Вот смотри, это дарфарская гидра…

— Видел такую, — согласно кивнул варвар. — Когда мы с Белит плавали на «Тигрице»…

— Очередную байку про Белит расскажешь потом, — отмахнулся Эйнар, которому изрядно поднадоели истории Конана. Броллайхэн считал их выдуманными минимум наполовину, хотя киммериец никогда ничего не приукрашивал. — У гидры пять голов, но летать она не может. Смотрим дальше: обливакс, водяной монстр, водится в реках Стигии… Три головы, однако на сушу он никогда не выходит. Латеруза, двоеглавая гарпия, полностью истреблена сразу после падения Кхарии. Многоглавые змеи? Во-первых они маленькие, во-вторых крыльев нет…

— Зря стараешься, — заключил Конан. — Скорее всего мы имеем дело с существом, порожденным магией. Ты слышал о Бурях Перемен?

— Конечно. Буйство вырвавшегося из подчинения волшебства, частенько случаются в Стигии, иногда — в Гиперборее. Магия способна до невероятия извратить облик любого живого существа, но когда ее действие прекращается, все восстанавливается в прежнем виде. Конан, уверяю, поблизости не было Бури Перемен, я бы почувствовал!

— Не надоело переливать из пустого в порожнее? — поинтересовался Гвай, явившийся из маленькой открытой кузни, устроенной во дворе дома. Физиономия у предводителя ватаги была закопчена — предпочитал сам ковать подковы для лошадей ватаги, а не обращаться к соседским кузнецам, так оно надежнее. — Клянусь Оком Миры, едва кто-нибудь в самом городе или окрестностях заметит эту тварь, нам моментально сообщат! А до этого времени я предпочитаю не забивать себе голову всякой чепухой. Вечером прилетит Рэльгонн, попросим его разведать обстановку…

Конан понимающе кивнул. Способность рудненских упырей мгновенно перемещаться из одной точки в другую и даже переносить людей через Ничто, давала Ночной Страже огромные преимущества перед самыми хитрыми и осторожными чудовищами.

Рэльгонн непременно заинтересуется новой загадкой, привлечет к поискам своих родственников и рано или поздно докопается до истины! Вампиры из Рудны позволяли Ночной Страже не утруждать себя долгими поисками и погонями — достаточно одного щелчка пальцами, и ты можешь перенестись из Райдора хоть в Аквилонию, хоть в Султанапур!

— К вам гости, месьоры, — в «Арсенал» заглянула домоправительница, госпожа Тюра. — У ворот ждет.

— Кого еще принесло? — полюбопытствовал Конан.

— Маг ихней светлости герцога.

Аделард действительно отирался возле ворот усадьбы охотников — старичок восседал на грустном сером ослике и ради выезда в город облачился в парадную хламиду, вызывавшую удивление у прохожих и посвистывание уличных мальчишек. Ничего удивительного — сине-голубая мантия, усеянная звездочками, полумесяцами, рунами и таинственными знаками вкупе с обязательным острым колпаком выглядели до крайности нелепо. На свист и смешки простецов Аделард внимания не обращал — держался гордо и благородно, как магу и подобает.

Горе-волшебника проводили в «Арсенал», усадили в лучшее гостевое кресло покрытое мягкой шкурой серого пещерного медведя, налили лучшего коринфийского вина, запас которого держали нарочно для таких случаев — сами охотники обходились вином ягодным, а Гвайнард и Копан вообще предпочитали пиво или черный эль.

Насладившись гостеприимством, Аделард наконец решил перейти к делу и выложил на стол привезенный с собой фолиант, выглядящий очень и очень старым — пергамент потемнел, металлические застежки покрыты налетом ржавчины.