Эндрю Фукуда - Добыча

Он чудовищно обезображен. Возможно, отчаянно желая получить преимущество перед другими, он выбрался из пещеры раньше времени и оказался обожжен последними лучами заката. В чем бы ни была причина, сейчас он выглядит, как лысая кошка на перекладине. Половина лица расплавлена, придавая ему перекошенное безумное выражение. Он открывает рот, распахивая челюсти шире, чем это возможно, не вывихнув, и кричит, продолжая раскрывать рот, пока щеки не начинают рваться, как расплавленный сыр, демонстрируя ряд зубов. Эта тварь, лишенная щек, с ощеренными зубами, кажется, удивленно мне улыбается.

Вспышка серебристого света. Сисси бросила кинжал в закатника.

Она попала. Кинжал проваливается в грудной клетке охотника. Исчезает.

И выпадает с другой стороны, не встретив сопротивления.

Закатник останавливается, он — почти в прямом смысле — не понимает, что его ударило. Он выглядит слегка удивленным, как будто неожиданно рыгнул в обществе. И вреда от кинжала не больше, чем от отрыжки. Закатник, не сводя с меня глаз, продолжает преследование.

Еще одна вспышка света, еще один кинжал. На этот раз в лицо охотнику, в глаза. Бросок, который должен окончательно изуродовать и искалечить его.

Он замечает кинжал и наклоняет голову так, что тот пролетает мимо. Это движение заставляет его покачнуться, и в это мгновение Сисси делает еще один бросок. Клинок попадает в ногу закатника, отрезая ее у щиколотки. Он моргает: раз, два. Теряет равновесие. Безумно вращает руками, падая вниз. Крик обрывается ударом о землю.

Мы с Сисси влетаем в деревню спустя несколько секунд. Провод плавно провисает к земле, и контакт с ней оказывается мягким. Вовремя. Руки у меня вот-вот отвалятся.

Резня в деревне далеко не закончилась. Крики доносятся из темных углов и из домов, влажные звуки раздаются из теней.

— Поезд отойдет в любую секунду, — шепчет Сисси. — Надо спешить.

— Прижмись к стене, — говорю я. — И держи руки неподвижно. Резкие движения привлекают закатников.

Крики несутся к нам. Мы бежим зигзагами, стараясь избегать улиц, где нас легко заметить, и пробираемся между домами. Сисси неожиданно останавливается.

— В чем дело? — спрашиваю я.

Она выглядывает из-за угла, рассматривая деревенскую площадь:

— Мы можем пробежать по этой стороне улицы и перебраться на другую сторону в ста метрах отсюда, где улица намного уже. Или перебежать сейчас. Но так нас будет легче заметить.

— Нет времени, — отвечаю я. — Поезд сейчас уйдет. Пригнись.

Мы пригнувшись перебегаем площадь. Посередине ее Сисси застывает. Ее взгляд прикован к чему-то.

Я медленно поворачиваю голову. Вверх по улице, не очень близко, так, что едва видно, кто-то стоит. Одетый в белый лунный свет и кажущийся мраморной статуей. Даже не видя лица, я понимаю, кто это.

Пепельный Июнь.

Ярко-рыжие волосы окутывают ее белоснежное тело, как огненное покрывало. Глаза, сверкающие зеленым, пронзают меня. Она идет к нам, медленно. На четвереньках.

Сисси хватает меня за руку, тянет за собой. Но я не двигаюсь. Слишком поздно.

— Беги, — шепчу я ей.

— Нет. — Она остается рядом со мной, не отпускает руку.

— Беги.

— Нет, — она крепче сжимает мою кисть.

Пепельный Июнь бежит к нам, ее лопатки выступают из спины при каждом шаге. Она выглядит расслабленной, как гепард в зоопарке, лениво прогуливающийся по клетке жаркой летней ночью, но в ее глазах горит желание. Небольшая сумка крепко привязана к ее спине.

В тридцати метрах от нас она шипит, отталкивается ногами и превращается в комок мышц и направленной энергии. Она выбрасывает вперед руки, хватается за землю и толкает свое длинное стройное тело вверх и вперед. Она смотрит мне в глаза с одержимостью и отчаянием.

— Это я! — кричу я. — Это я!

Ни следа узнавания. Скорость не уменьшается. Она несется ко мне, растягивая губы и ощеривая клыки.

Сисси инстинктивно тянется за кинжалом. Но уже слишком поздно. Пепельный Июнь бежит к нам, ее руки и ноги двигаются так быстро, что их почти не видно. Еще десять прыжков, и она вцепится мне в горло.

— Пепельный Июнь! — кричу я.

В ее глазах появляется что-то, похожее на узнавание. Она резко дергает головой. Наши глаза опять встречаются, и в них мелькает намек на внутренний конфликт. Она останавливается. Изо рта свисают студенистые нити слюны, почти касаясь мостовой. Она склоняет голову набок, хмурится.

— Это я, Джин! — говорю я.

Она рассматривает мое лицо, будто пытается понять, где меня видела. Что-то мелькает в ее глазах, смягчает взгляд. Губы дрожат. Она начинает вспоминать.

— Пепельный Июнь. — Несмотря на страх, в моем голосе нежность. И раскаяние.

В ее горле рокочет низкий рык. Она отталкивается от земли, но не бросается на меня. Неожиданно в ее глазах мелькает какой-то свет, она вздрагивает. И вспоминает меня. Смутившись, она вытирает нити слюны.

— Джин? — шепчет она. Голос совсем девичий и застенчивый.

Я вздрагиваю. Контраст между ее телом чудовища и нежным голосом, произносящим мое имя, огромен. Едва ли не больше, чем я могу выдержать. Я отвожу глаза. Она поднимается, встает на ноги, как будто пытается снова стать человеком. Она сражается с собой: каждая клетка ее тела хочет броситься на меня с яростью гепарда. Я вижу это в слюне, капающей с ее ощеренных клыков, в подрагивающих мускулах ее бедер. Она снова вытирает рот. И в этот момент ее взгляд что-то привлекает.

Моя рука. И в ней рука Сисси. Пепельный Июнь прослеживает взглядом руку Сисси, и, когда она смотрит на Сисси, такое впечатление, что она ее только что заметила.

Неожиданно Пепельный Июнь опять падает на четвереньки. Ее тело напрягается, глаза заполняет ярость. Она трясет головой — нити слюны запутываются в волосах, — припадает к земле и дрожит от нарастающей энергии, поддаваясь животным инстинктам. А потом бросается на Сисси.

Летит, как с силой брошенное копье. Тонкие, но мощные мышцы выступают на руках, движение волной проходит по бедрам. Она прыгает.

На Сисси.

Отрывает Сисси от меня, бросает на землю и падает сверху. Меня она тоже сбивает с ног. К тому моменту, как я поднимаюсь, Пепельный Июнь уже прижала Сисси к земле и припала ртом к ее шее, запустив зубы так глубоко, что видны лишь измазанные красным десны. Она безразлично смотрит на меня, продолжая сосать кровь. Сисси безуспешно пытается вывернуться и пнуть, но ее руки прижаты, а силы заканчиваются. Она только тщетно извивается на земле. Огненные волосы накрывают тело Сисси, как пальцы, утверждая свою власть над ней.