Евгений Щепетнов - Зверь

Коридор.

Псы, которые спохватывались только тогда, когда Зверь уже пробежал возле них.

Слуги, которые вдруг оказывались не слугами и пытались достать его спрятанными в одежде клинками.

Подходы к императору были наводнены Мастерами Смерти, годами скрывавшими свою профессию.

Император был у себя в кабинете, вместе с принцессой. Когда со стуком и грохотом распахнулась дверь, он успел лишь поднять глаза и умер с распоротым горлом – скорее всего даже не поняв, что происходит. Его затухающие глаза смотрели в пространство, будто пытаясь увидеть что-то недоступное живым людям. Зверь не раз замечал такое выражение на лицах умирающих, и знал, что когда-нибудь и он заглянет за горизонт… и надеялся, что увидит там то, что он хочет увидеть.

Принцесса закричала, потянулась к отцу, будто ища у него защиты, что-то жалобно залепетала, глядя в мерзлые глаза Зверя, и упала ему на плечо, убитая одним милосердным ударом ножа в грудь.

Зверь не испытывал жалости, сожаления, угрызений совести – звери не жалеют свою добычу, убитую на охоте. Он ощущал только удовлетворение от эффективной расправы, и больше ничего.

Корона лежала на специальном возвышении, на бархатной подложке, сияя драгоценными камнями, вделанными в трилистник. Золотой обруч, камни – ничего особенного. Сразу и не скажешь, что эта штука обладает магическими свойствами, что ей от роду тысячи лет, что надеть ее может только тот, на кого ее возложили со специальным заклинанием.

Зверь знал, что нужно сделать. Он схватил корону, сунул ее за пазуху и выбежал вон, отправляясь туда, где может спокойно умереть. Без короны никто не сможет стать императором Занусса в ближайшие несколько месяцев, а то и лет. Чтобы изготовить корону, нужно время, умение нескольких магов, объединенных в одном сложнейшем заклинании, а без нее нельзя стать императором, без нее Псы не будут подчиняться никому – кроме самих себя. А значит, не будут игрушками в чужих руках.

Где мог скрыться такой негодяй, такое дерьмо, как Зверь? Конечно, там, где дерьму самое место – в канализации. Там, в темных подземельях, среди крыс, гниющих отбросов, трупов и дерьма должен закончить свой жизненный путь Зверь, самый жестокий из преступников столицы Занусса, имя которого наводило ужас на всех обитателей портовых трущоб. Многие вздохнут с облегчением, когда узнают, что страшный Зверь исчез, испарился, будто и не существовал ни-когда.

Зверь побежал по коридору туда, где располагались огромные дворцовые кухни. Если где и был вход в канализацию, то только там.

Время истекало, тело Адруса протестовало, оно не желало умирать, не желало сжигать себя, но оно уже горело огнем, пылало, выдавая последние силы, затребованные безжалостным хозяином.

Уже на последнем издыхании Зверь рванул тяжелую решетку, скованную здоровенным замком, дужка не выдержала напора вздыбленных магией и снадобьем мышц, лопнула, крышка отлетела в сторону, и Адрус нырнул вниз, в вонючую теплую глубину, наполненную мутными дождевыми водами, влившимися в тоннель после ночного ливня, омывшего склоны гор над столицей. Адруса закружило, понесло, с минуту его тащило по течению, ударило о другую решетку, снова понесло, уже в другое ответвление, и уже бесчувственного потащило по узкому, едва проходимому тоннелю в глубь земли, туда, куда не решался зайти ни один из чистильщиков тоннелей, суеверно полагавших, что нижними ярусами тоннелей правят демоны, поднявшиеся из Преисподней. Тот, кто увидит демона, навсегда останется в этой бархатной тьме, сам став демоном, выпивающим жизнь из людей, не оградивших себя должным заклятием.

Бунт подавили. Подошедшие к утру армейские части быстро разбили ударившихся в панику повстанцев, и те разбежались по городу, продолжая грабить и убивать, пытаясь выбраться наружу с награбленным и падая под ударами мечей разъяренных солдат, семьи которых пострадали в результате попытки переворота. Зачистка города заняла еще неделю – бунтовщиков выковыривали из всех щелей, и, когда последний из них умер, пронзенный копьями стражников, пришло время подсчитывать убытки и хоронить мертвых. А их было много, очень много. Тысячи и тысячи.

После окончания бойни вспыхнула эпидемия желтой чумы – это и немудрено при таком-то количестве трупов! Трупы валялись по улицам, раздувшиеся от жары, их растаскивали собаки, жрали растолстевшие на мертвечине крысы, и скоро к рассеченным, порубленным, проколотым и зарезанным присоединились тысячи тех, кто умирал, покрывшись чумными нарывами…

Были задействованы все маги, что не успели убежать из города. Наконец город, окуренный травами из дымящихся, убивающих заразу жаровен, и окутанный дымом от сжигаемых трупов, успокоился и начал потихоньку зализывать раны. Но долго еще жители города будут помнить Ночь убитого императора.

Кто убил Венценосного – никто не знал. Слухов ходило много, но официальной версией служила одна – бунтовщики подослали убийцу, вот он и совершил это злодеяние, чтобы пасть мертвым от рук разъяренных Псов.

Власть в Империи взял на себя бывший начальник Тайной стражи – ему подчинились и армия, и стража, и городские службы – все, кроме Псов. Теперь он назывался Верховным Правителем.

Мастер Лаган, глава Школы Псов, заявил, что подчиняется только императору, а раз императора нет, то больше никому. И что теперь все Псы выделяются в отдельный корпус и будут служить Империи, но… на правах наемников. И что больше они не будут принимать клятву Верности тем способом, каким принимали ее раньше.

Правитель, после недолгих раздумий, подписал с ним контракт как с независимым командиром корпуса, и все Псы теперь подчинялись Лагану, оставшись на службе государства. Те, кто захотел. Остальные ушли на свободу. Правда, таких оказалось немного – в основном нахлебавшиеся крови ветераны.

Война на границе затихла сама собой, ангирцы, казалось, устали от бойни. Они отвели войска, и установилось шаткое перемирие, одно из многих, которое могло тянуться годами и десятилетиями, – как и было уже в истории обоих государств.

Об Адрусе никто не вспоминал, будто и не было такого человека. Никто, кроме Верховного Правителя и его агентов. Ведь известно – пока не видели трупа, человека нужно считать живым. Особенно такого, как Мастер Смерти. И даже если видели его труп – не нужно верить своим глазам. Все может оказаться не таким, как кажется.

Черная тень неслышно подошла к распростертому на камнях человеку, принюхалась. Человек почти не дышал, но жизнь теплилась в его израненном теле, высохшем, будто под палящими лучами солнца.

Тень что-то то ли прорычала, то ли пробормотала, потом ткнулась лобастой головой в шею умирающего, застыла, будто готовясь к чему-то важному, и через несколько секунд глаза существа засветились ярким желтым огнем, как если бы в его голове зажгли масляный фонарь. Лежащий на камнях человек тоже засветился – неярко.