Джеральд Старк - Волчья башня

Оставлен непонятный символ был уже давно, судя по тому, что кровь (или все-таки краска?) успела давно высохнуть и побурела от солнечных лучей.

Обнаружившие отметину егеря спорили, что она может означать, если вообще означает что-нибудь, но замолчали, заметив приближение короля Аквилонии и его невеликой свиты. Отпечаток окровавленной ладони вызвал у киммерийца некое мимолетное любопытство, однако разъяснить монарху смысл странного символа никто взялся — пока к знаку не подъехала единственная сопровождавшая отряд женщина. Дие Таула кое-что о ней знал: дочка волшебника Монброна и рабирийки, гулька-полукровка, по слухам — сама начинающая чародейка и дама принца Коннахара. Девица глянула на бурую длань, глаза у нее сделались как плошки, после чего она отчетливо выдохнула короткое словечко: «Дуэргар».

— Непримиримые? — понимающе уточнил варвар, жестом разрешая девице занять место рядом с собой. — Те, про которых вы с Адалаис и Хасти мне рассказывали — ненавидящие людей?

— Да, — кивнула баронетта диа Монброн, через плечо еще раз бросив взгляд на исчезнувшее за поворотом дороги старое дерево. Оттиск нехорошо напомнил ей другой знак, оставленный на светлом дереве резного изголовья кровати. С воспоминаний ее мысли перескочили к иному соображению: — Может, именно дуэргар пытались удерживать мост? Нас предостерегали, чтобы мы опасались вылазок с их стороны. Вожак непримиримых бежал из нашего плена, и кто знает, что с ним сталось: изловили его за три минувших седмицы или нет? Во всяком случае, его единомышленники оставили здесь свой символ — как предостережение возможным захватчикам или каким-то своим противникам. Или в знак некоего триумфа — вот, мол, Рабиры наши, вроде как знамя над захваченной крепостью.

— Всегда-то ты найдешь, чем порадовать, — буркнул в ответ Конан.

…Около шестого дневного колокола, когда солнечный диск начал свой долгий путь к закату, отряд находился в полулиге от Токлау. Собственно, умчавшиеся далеко вперед передовые разъезды уже разглядели деревянные башни крепости и заметили в них некое движение. Оставалось только выяснить, кто именно распоряжается в поселке — по-прежнему торговый люд с левого берега Алиманы или озлобившиеся рабирийцы, так быстро позабывшие о былом хорошем отношении к соседям из Пуантена? Лазутчикам показалось, якобы цвет знамени над воротами крепости был темно-синим, что еще ни о чем не говорило. У гулей вполне достало бы ума состряпать незамысловатую ловушку, вывесив людской стяг.

Значит, все идет к тому, что нужно готовить атаку. Причем вверх по довольно-таки крутому склону. Причем не зная, сколько противников засело за стенами и на что они способны. А вдруг те гули, что успели сбежать после схватки у реки, прямиком направились сюда — упредить остальных о приближающихся врагах?

Тревожные размышления ничуть не препятствовали Гилаберу заниматься привычным ремеслом.

Прибывающие конные и пешие сотни покидали проселочный тракт и размещались в кстати подвернувшейся буковой рощице на краткую стоянку перед последним, коротким и решающим броском к поселку. Обшаривающие округу командиры десятков то и дело являлись с донесениями — пока заключавшимися в том, что признаков каких-либо противников или мирных жителей не обнаружено.

Краем глаза дие Таула присматривал за братьями Эйкар: младший вполне успешно справлялся с возложенной на него обязанностью обеспечить безопасность прибывающих отрядов; старший, прихватив два десятка своих гвардейцев и егерей, ускакал к городку на холме — им доверялось в точности выяснить, кому принадлежит Токлау, но при том не рисковать без нужды и в случае опасности немедля отступать обратно.

К радости Гилабера, Его величество вроде пока был доволен своими подданными и в творящееся действо не вмешивался: король расположился на опушке рощи, разглядывая суматоху в лагере и беседуя о чем-то с тульской девицей. Та казалась встревоженной и изрядно озадаченной.

Очередная принесенная разведчиками новость заставила Гилабера дие Таулу на миг удивленно приподнять бровь. Примчавшийся егерский десятник утверждал, будто они наткнулись на пустой лагерь, а поблизости от него такое, что его милости лучше глянуть самому.

Место находки на всякий случай окружено, туда никого не подпускают — во избежание слухов. Это тут, совсем рядом, около двух полетов стрелы…

— Никак стряслось чего? — окликнул дворянина Конан, приметив, что тот собирается куда-то идти..

— Поблизости нашли чью-то стоянку, — дие Таула рискнул добавить: — Отыскавшие ее егеря передали, что мне стоит лично на нее взглянуть. Ваше величество не желает присоединиться?

— Идем, — Лев Аквилонии спрыгнул с конской спины, небрежно сунув поводья кому-то из подвернувшихся воинов. Баронетта Монброн последовала за удалявшимся королем и его спутниками, стараясь не попадаться лишний раз на глаза.

Укрытый в ложбине между двумя холмами обширный лагерь выглядел покинутым совсем недавно, где-то незадолго после наступления полудня.

Зола в очагах подернулась тонким слоем седого пепла, но там, где неизвестные держали лошадей, остались глубокие отпечатки копыт и свежие навозные кучки. Хозяева стоянки успели свернуть шатры, но не раскидали в стороны срубленный лапник — выцветшие желтые пятна предательски выдавали места, где были разбиты палатки.

Встречались и другие приметы недавно обитавших здесь и спешно скрывшихся людей: законченный котелок под кустом, чья-то порванная и выброшенная одежка, пустой колчан…

Кто-то из егерей подобрал и многозначительно показал сотоварищам обломок длинной стрелы с черно-белым оперением.

Провожатый свернул на еле заметную тропинку, бежавшую через трепещущее осиновое мелколесье и постепенно огибавшую возвышенность.

Теперь за ним шли только трое — аквилонский правитель, Гилабер из Гайарда и черноволосая девица в охотничьем костюме.

С полуночной стороны, почти весь день находившейся в тени, на склоне холма имелся обширный скальный выход, образовывавший подобие усыпанной песком и мелкими камешками площадки. Пяток толстых бревен, расположенных полукругом, образовывал подобие скамей, а в глубине каменных уступов различалось отверстие высотой в рост человека, похожее на устье пещерки.

В целом увиденное напоминало место для собраний с малым числом участников — и, как завершающий штрих, посреди песчаного круга чернело обложенное валунами небольшое кострище.

Чему обучилась Айлэ диа Монброн в Заповедном Краю — так это привычке сперва оглядываться по сторонам, и только потом раскрывать рот и высказывать свои соображения. К тому же ее насторожил не столько вид пустынной площадки, сколько висящий над ней запах, кисло-сладкая вонь, почти осязаемыми струйками текущая из пещеры. Как завороженная, она медленно повернула голову — отчетливо хрустнули позвонки — уткнувшись взглядом в то, что поначалу ошибочно приняла за причудливого вида древесный ствол, сумевший прорасти среди гранитных скал.