Дарья Кузнецова - Песня Вуалей

– В конце войны. Он всегда был молчаливым, но плен его здорово… покалечил. Сейчас, впрочем, все не так плохо, он выздоравливает. Лейла, а ты сама как? – тихо пробормотал он, настороженно поглядывая на меня.

– Ну что ты глупости говоришь, как будто не видишь? – улыбнулась я. – Я просто удивилась и перепугалась, решила, что галлюцинации. Сначала хотела расспросить тебя о нем подробнее, но сейчас понимаю, что это не мое дело. Так что пойду, пожалуй. Удачи тебе в реабилитационных мероприятиях!

– Погоди, а что сказала пророчица?

– Глупости, – поморщилась я. Но видя, что Пир так просто не отстанет, ответила более развернуто: – Нагадала встречу со смертью, порекомендовала говорить правду, но я так и не поняла кому. В общем, толку мало.

– Очень жалко, я рассчитывал на большее, – грустно кивнул Пирлан. – Ладно, не унывай, все будет хорошо!

– Не сомневаюсь. Иди отдыхай, я и так загрузила тебя своими проблемами.

– Кровники на то и существуют, – махнул рукой наставник. – Ладно, беги.

Обняв мужчину на прощание, я вышла на улицу.

– О чем вы там беседовали? – промурлыкал Хаарам, приобнимая меня за талию.

– Друг мне этот понравился, просила познакомить поближе, – серьезно ответила я. Увидев, как вытянулись от удивления лица друзей, рассмеялась: – Да вопрос у меня к нему был, по новому заказу, хотела проконсультироваться. А тип и правда интересный, я никогда раньше Разрушителей так близко живьем не видела.

– Радоваться надо, – хмыкнул Хар, все еще излучая недоверие. – Разрушители – это не те люди, чью компанию можно назвать приятной.

– Удивительно, но сейчас я с ним согласен, – подал голос Бьорн. – Мало того что от их магии в дрожь бросает, их профессиональная психологическая деформация куда неприятней, чем у всех прочих. Вы вот притворяетесь, а они саморазрушаются и разрушают все эмоционально-психологические связи. Кровники им, пожалуй, нужны сильнее, чем всем остальным.

– А ты точно не хочешь с нами? – провокационно поинтересовался Хаарам, продолжавший все это время обнимать меня за талию.

Нахал. Ну, конечно, сразу не отогнали, так зачем самому отказываться от возможности?

Впрочем, я лукавлю. Хаарам, конечно, наглец, но наглец… ненавязчивый, что ли? Он очень нахально или, лучше сказать, самоуверенно ведет себя с девушками, но непостижимым образом умудряется чувствовать ту грань, когда его поведение очаровывает и еще не раздражает. Поэтому его всеобъемлющее и окутывающее подобно запаху дорогих благовоний внимание всегда льстит женскому самолюбию, и я, конечно, исключением не являюсь. Отличает от большинства знакомых Хара меня только отсутствие иллюзий и понимание: эти улыбки, объятия и легкие волнующие поцелуи на грани приличий, в щечку или кончики пальцев, не значат ничего. Он просто привык так общаться с девушками.

– Нет, Хар, – с сожалением отказалась я. – Слишком много работы, заказ сложный, а времени мало. Пока я спокойна и собранна, надо хотя бы набросать основу.

– Что же это за заказ такой?

– Не могу сказать, – вздохнула я. – Подписала договор о неразглашении, – пояснила, виновато пожав плечами.

– Иллюзионисты начали выполнять секретные заказы для Венца?[6] – иронично улыбнулся Бьорн.

– Почти, – хмыкнула я. Не совсем для Венца, а для одного из первых претендентов на него в случае – не дайте, конечно, боги! – внезапной гибели императора.

– Лейла, ты, главное, в случае чего не забывай про своих кровников, – вдруг очень серьезно прогудел Бьорн своим солидным басом.

– В смысле? – настороженно уточнила я.

– В смысле, мы тебя всегда поддержим. В любой ситуации. Тебе есть кого просить о помощи.

– О помощи с чем? – Нет, я догадываюсь, на что он намекает. Но… как узнал? Откуда? Вряд ли Пир кому-то проболтался. Не то чтобы я жаждала скрыть все от друзей, просто не хотела расстраивать по пустякам. Тем более ничего столь ужасного пока не случилось. И, если Инина[7] приласкает, не случится.

– Да так, в общем, – пожал могучим плечом Бьорн.

Больше мы тревожной темы не касались, хотя Хаарам порой поглядывал на меня с задумчивым интересом. Болтали о чем-то постороннем, а часть времени просто молчали. Я шла посередине, взяв мужчин за руки, и чувствовала себя удивительно легко. Так, наверное, ребенок рядом с родителями чувствует себя маленьким центром мира, которому ничто не может угрожать.

По сравнению с ними, особенно с Бьорном, я и со стороны выглядела ребенком.

Этот человек, происходящий из семьи потомственных офицеров, внушает всем незнакомым людям ужас и трепет. Огромного роста, с широченными плечами, мощный и при этом удивительно ловкий. Его суровое лицо с рублеными чертами может показаться красивым только тому, кто видит красоту в южных ледяных морях и их промерзших до самого Нижнего мира безжизненных прибрежных скалах, омытых седыми волнами.

Что никого не оставляет равнодушным в облике Бьорна, так это его великолепная коса настолько яркого рыжего цвета, что боязно дотронуться до нее рукой – того гляди, обожжет. Толщиной, между прочим, с две руки и длиной до пояса; на зависть многим девушкам, включая меня. По родовому обычаю Берггаренов молодые мужчины не стригут волосы до появления сына. Когда наследнику исполняется три года, отец состригает косу и мать плетет обережный пояс из специальных нитей и этих волос. Мать же «жертвует» по пряди волос каждому ребенку, не только старшему, и делает из них «детские» обереги, которые защищают малышей с самого рождения.

Вернее, обычай этот существует не только в их роду, он довольно распространен на их исторической родине, в Халлее. Предок Бьорна уехал оттуда в связи с какой-то мутной околополитической историей лет триста назад, и с тех пор Берггарены верно служат новой присяге.

– Ладно, господа, я вас покину. Спасибо, что проводили, – улыбнувшись, я по очереди чмокнула друзей в подставленные щеки. – Пойду думать.

– Не перестарайся, – усмехнулся Хар. – Я к тебе завтра загляну, есть дело.

– Конечно. Хорошего вечера!

Ночь я просидела, углубившись в подсчеты и размышления. И это к лучшему – неприятные мысли и предчувствия не то чтобы совсем оставили меня, но осели в дальних углах сознания, вытесненные более насущными переживаниями. Я, прекратив преждевременные стенания по безвинно загубленной жизни, вдумалась в смысл поставленной передо мной задачи и ужаснулась.

Объем работ, который предстояло выполнить меньше чем за трое суток, был чудовищен. Однако интересная задача всерьез захватила меня, несмотря на суеверный страх перед Вечным Странником и его недостижимой возлюбленной.

Историю, а вернее, сказание о Безумной Пляске я знала отлично, как, впрочем, любой коренной обитатель Южной Земли[8]. Согласно легенде, Вечный Странник однажды влюбился в смертную девушку. Та была то ли танцовщицей, то ли лицедейкой, то ли просто беззаботной дочерью любящих родителей. Она была прекрасна, юна и невинна, но что ожидало ее подле самого страшного из богов, способного принести смертным лишь ужас и муки? Говорят, Страннику так отомстила за оскорбление жестокая шалунья Глера[9]; иначе никак нельзя объяснить столь внезапное и сильное чувство сурового и лютого божества к обычной, в сущности, девушке.

Зимний солнцеворот, равно как солнцеворот летний и дни равновесия (иначе говоря, равноденствия), – крупные праздники не только для смертных, но и для богов, и для всевозможных нелюдей.

Летний солнцеворот – страшное время, когда можно запросто стать жертвой шутки опьяневшего божества или расшалившегося волшебного существа. В этот день люди не выходят на улицы без масок, и считается правильным менять маски по меньшей мере дважды в день. Тогда, по поверью, нечистые намерениями высшие и стихийные силы не успеют всерьез заинтересоваться и навредить.

В день зимнего же поворота года все несколько спокойней, это веселья людей. В это время даже боги обязаны соблюдать законы мира смертных. Хотя маски являются столь же неотъемлемыми частями праздника. Только если в летний солнцеворот личина должна быть максимально далекой от человеческого облика, зимой – наоборот, маски изображают гротескные человеческие лица либо не изображают вовсе ничего.

Так вот, согласно легенде, именно в день зимнего солнцеворота и случилась роковая встреча Вечного Странника и его несчастной возлюбленной. По одной версии, они столкнулись в мире смертных именно в этот день, по другой – бог пытался побороть неожиданно вспыхнувшее чувство к случайно встреченной (как вариант – увиденной во сне или в Зеркале Судеб) смертной девушке и как раз в этот день не выдержал.

В любом случае встреча состоялась на одном из широких гуляний. В этот день не принято интересоваться личностью случайного партнера по танцам и проводить слишком много времени рядом с одним человеком. Единожды поймав в объятия свою несчастную возлюбленную, Вечный Странник был взбешен, когда какой-то бедолага бесцеремонно вырвал из его рук смеющуюся девушку. Злость его пролилась не сразу, бог попытался забыться в веселье. Но вскоре маски и руки случайных кавалеров, имевших наглость вести в танце ту, которую Странник уже считал своей, переполнили чашу терпения. Любовь, как известно, не только слепа, но и глуха, и зачастую еще и глупа, а боги в своей рабской покорности этому чувству порой бывают не лучше смертных.