Алла Гореликова - Зерна огня, или Свидетель деяния

– Сердце Подземелья, – пробормотал он.

Его спутник оглянулся с новым, куда большим интересом. Но что здесь разглядишь? Стены и потолок терялись в сумраке, непроглядном для живущих под синим небом. Пестрый гранит под ногами был бы достоин королевского дворца – если отполировать его, убрать валуны по сторонам прохода… впрочем, и в диком камне есть очарование, признал гость Подземелья. Здесь чувствовалась мощь; но мощь не давящая, не враждебная.

– Да, – покивал мастер-гном, – Сердце Подземелья, одно из многих и единственное. Впервые за последние три сотни лет сюда вошел человек, и это – больше, чем честь, и больше, чем доверие.

– Что же тогда?

Ответил людям другой голос, тусклый и словно надтреснутый:

– Надежда. Единственная, быть может, наша и ваша надежда.

Как будто выйдя из валуна или вовсе появившись ниоткуда, перед людьми возник еще один гном. Столь же крепкий и кряжистый, как стоявший рядом с ними мастер, но поседевший, высушенный бесконечными годами. В глазах его не осталось молодой зелени, лишь выцветшее золото, и под его взглядом люди опустили глаза.

– Я рад видеть вас, – продолжил старый гном, – хотя свели нас недобрые времена.

– Мы приветствуем Хозяина Подземелья. – Анже низко, по гномьему обычаю поклонился, и Серж повторил его поклон.

– А, ты понял, – в тихом голосе почудилась улыбка. – Не скрою, это была проверка. Сердце Подземелья и впрямь готово открыться тебе, Анже. Я не ошибся, хвала Огню. А ты, – Хозяин Подземелья перевел взгляд на старшего из гостей, – скажи, Серж: теперь, когда оба вы в безопасности, что думаешь ты о дальнейшем своем пути?

– Вопрос не ко мне. – Старший из людей, вопреки обыкновению, был серьезен. – Сначала пусть решит Анже.

– А что решать? – с искренним удивлением спросил младший. – Разве не должны мы предупредить короля о том, что грозит ему? Вот только как…

– Как – придумаем, – решительно заявил Серж. – Важно, что ты не бросаешь это дело. Признаться, друг Анже, я рад. Значит, мы и дальше вместе.

– Это хорошо. – Золотые глаза старого гнома продолжали вглядываться в людей, словно в редкие камни, из которых неясно еще, что получится. Гномы видят суть, вспомнил Серж, истинную суть.

– Пойдемте, – произнес Хозяин Подземелья.

Тропа чертила меж валунов угловатый знак. Серж чуть приметно кивнул: он встречался с таким. Охранительные чары.

За очередным поворотом старый гном остановился, давая людям разглядеть бронзовую чашу на каменном пьедестале. Десятками низких язычков, мохнатым ковриком, горел в той чаше приглушенно-голубой огонь, и посреди этого странного, непривычного и цветом и запахом пламени лежали, свернувшись клубком, две маленькие бело-голубые саламандры.

– Спят, – с тихой нежностью проговорил гном. – Нам дальше, идемте.

Два человека и гном прошли мимо гнезда огненных ящериц, и глазам их открылось еще одно чудо. Черный, словно возник из первозданного мрака, кристалл – в рост невысокого человека, о пяти боковых гранях и чуть скошенной верхней. Кристалл притягивал взгляды людей – и не отпускал. Казалось, рядом с ним замерло время, и жизнь человеческая стала не важнее капли росы или отлетевшей от костра искры.

Вскрикнув, Анже закрыл глаза руками.

Серж, как завороженный, сделал шаг вперед. Остановился, до крови прикусив губу.

– Подойди, не бойся, – сказал ему старый гном. – Тебя ведь тянет посмотреть ближе?

– Да, еще как, – честно ответил Серж. – А можно?

– Эх, человек… Это Сердце Подземелья, Серж, и единственное, что важно здесь – побуждения твоего сердца. Можно и должно всё, что хочется.

– Да мало ли чего я захотеть могу?

– Только того, что подскажут тебе корни мира и твоя душа. Здесь решаешь не ты и не я, здесь мы гости, и нам должно слушать, что говорят хозяева.

– Тогда ладно. – Серж, неуверенно улыбаясь, сделал еще шаг. Теперь он стоял совсем близко к черному боку кристалла, и ему чудилось, что изнутри смотрят чьи-то глаза – то ли его отражение, то ли… Серж осторожно прикоснулся к кристаллу раскрытой ладонью. Замер. Словно сама собой, легла на гладкий бок камня и другая ладонь; теперь во всем мире остались только человек и ищущий его взгляда чуждый взор. Оживший кошмар из полузабытого детства – но, вот странность, человеку ничуть не было боязно. Разве что немного тревожно. Теперь, взрослым, прошедшим многое, он умел встретить улыбкой не только живые, ищущие и разумные глаза мертвого камня, но и куда более страшное.

– Анже. – Гном взял второго гостя за локоть, развернул. – Посмотри, они проснулись.

Руки парня бессильно упали. Глазам снова открылась огненная чаша. Две ящерки потягивались среди языков пламени, выгибали спины, запрокидывали маленькие головы. Голубые блики играли на сверкающих ослепительной белизной боках. Вот одна вытянула вперед лапку; мелькнули и спрятались синие искорки-коготки.

– Я хочу сделать тебе подарок, Анже.

– Подарок?

– Чему ты удивлен? Не только среди людей принято одаривать… Дай мне руку, Анже, и молчи, что бы ни было с тобой. Иначе магия не сработает.

Парень протянул гному ладонь. Будто каменными тисками сжали ее пальцы Хозяина Подземелья. А потом – словно горячий поток заструился из рук гнома в руку человека, поднялся к плечам, разбежался по телу. Все горячее и горячее… кипяток, жидкий огонь, расплавленный металл! Анже зажал рот свободной рукой, из глаз побежали слезы. В голове сделалось мутно и пусто, в ушах гулко застучала кровь… полно, какая кровь, у него не осталось крови, вместо нее теперь чистый огонь!

– Вот и всё, – пробился сквозь тяжкий гул в ушах голос Хозяина Подземелья. – Всё, Анже. Ты молодец, вытерпел.

– Ох-х-х-х… что это было?

– Гляди. – Старый гном протянул руку к огню. Ближняя саламандра ткнулась носиком в его ладонь. – Иди, иди, – подбодрил малышку гном. – Иди ко мне, маленькая. Я подыскал тебе хозяина.

Ящерка взбежала на широкую ладонь гнома и замерла, высоко подняв голову. Сапфировые глазенки встретились с золотыми глазами, и показалось, что гном и саламандра продолжают разговор – неслышно для посторонних.

И вдруг Хозяин Подземелья поднес ладонь с огненной ящеркой к лицу человека. Саламандра ткнулась мордочкой парню в нос, в щеки – будто принюхивалась. Анже вздрогнул, ожидая возвращения нестерпимой боли. Но боли не было. Только живое пушистое тепло. И теперь он мог рассмотреть ящерку как следует: ярко-синие глаза навыкате, щелочки ноздрей, голубой гребень над головой, похожий на застывшее пламя. Переливы белого и синего, пробегающие по шкуре, как огонь по полену. Ящерка тронула его лапкой – отчетливо виднелись крохотные синие коготки, сверкающие, как драгоценные камни, – но он снова почувствовал лишь приятное тепло.