Константин Костин - Ксенотанское зерно

Якоб вздрогнул. Забрать хоть кусок от проданной вещи или позволить забрать что-то от купленной – примета очень плохая.

Народ в толпе не обратил внимания, а вот покупатель вздрогнул не хуже Якоба:

– Веревку забрать? Веревочку?

Он пристально взглянул в глаза старика. Попытался: глаза старика плотно завешаны волосами.

– Веревочку?! – внезапно взревел крестьянин-покупатель – Да ты же колдун!

Толпа ахнула.

– Думаешь, двадцать лет прошло, так никто ваших колдовских штучек не помнит? Когда на рынке продают быка или лошадь, а потом на память просят веревку или уздечку?

Старичок продолжал молчать, теребя веревку. Покупатель разорялся:

– Пожалеешь, отдашь. А потом ведешь купленное домой, а конь порск! И в ворона превращается! Ни денег, ни коня!

– В ворона говоришь? – неожиданно скрипучим голосом – так говорила бы ожившая деревяшка – промолвил старик.

Толпа закричала и шарахнулась.

Только что, вот только что на утоптанной площадке стоял огромный спокойный бык и маленький старик. И – раз! Бык и старик рассыпались тучей отчаянно каркающих ворон.

Только на землю упала золотая монета.

Хлопающие крыльями вороны взлетели вверх двумя стаями, соединились в одну и полетели, скрываясь за острыми крышами домов.

Если бы нашелся человек, проследивший за полетом стаи, то он увидел бы, как вороны слились воедино, превратившись в крупного черного ворона.

Ворон сделал круг над городом и вернулся обратно к рыночной площади. Уселся на коньке одного из домов и принялся наблюдать.

Сердце Якоба билось, колотясь о ребра. Ладно, вчерашняя рыжая ведьма, в конце концов, он не видел как она колдовала. Но здесь, только что, на его глазах совершилось самое настоящее колдовство.

Другие люди в толпе молчали, чувствую то же самое.

– Эй, – сказал кто-то в толпе, – А ведь этот парень с ними заодно!

Все повернулись к Якобу.

– К стражникам его!

Глава 5

– Ты колдун?

– Нет, господин.

– Ты колдовал на рынке?

– Нет, господин.

– Ты знаком с колдуном?

– Нет, господин.

– Ты другие слова знаешь, кроме «нет, господин»?

– Да, господин.

– Ты издеваешься надо мной?!

– Нет, господин.

Вольфганг Шнайдер понял, что хочет убить этого невозмутимого мальчишку, сидящего на табурете в каморке городской стражи и односложно отвечавшего на вопросы.

Труд дознавателя городской стражи на первый взгляд прост и понятен: допросить задержанного, решить к чьей юрисдикции относится преступление: городской стражи, если это, скажем, нарушение общественного порядка, королевского суда, если это фальшивомонетничество или оскорбление величия, церковной епархии, если это колдовство или связь с демонами.

А что делать сейчас? Вот этот мальчишка? Он – колдун? Извините, а что он колдовал? Есть свидетели? Свидетели-то есть, но все рассказывают про быка, превратившегося в ворон, а мальчишку никто не видел. Не удалось даже найти того, кто закричал, что парень – заодно с колдуном. Кричавший как будто растворился в толпе, словно ложка меда в кипятке.

– Ты не колдун?

– Нет, гос... Я не колдун, господин.

Якоб понял, что его смерть находится слишком близко и лучше ее не звать.

– Тогда что это?

На стол перед парнем с грохотом упал шнурок, сорванный с его шеи при задержании.

– Что это?

Толстый палец дознавателя уткнулся в предметы, висящие на шнурке. Сросшиеся орехи, девять сухих горошин из одного стручка, серебряный грош королевы Хельги, деревянный образок святой Карины, волчий зуб, обугленный сучок...

Якоб поднял взгляд:

– Это мои талисманы, господин.

– Талисманы? И еще говоришь, что ты не колдун, зелень красная?!

– Нет, господин.

– Что «нет»?

– Такие талисманы есть у каждого крестьянина в Нассберге, господин. Я – не колдун, господин.

– У каждого... Откуда ты только такой взялся?

– Из Черного Холма, господин.

– Это где ж такое?

– Здесь неподалеку, господин.

– Церковников на ваш холм нет. Вот это для чего?

Шнайдер указал на обугленный сучок.

– Сучок от громового дерева, господин, – пояснил Якоб, – прогоняет ночные страхи.

– Страхи... Вот это?

Якоб взглянул на медный ключ:

– Это – от Грибного Короля и его слуг...

– Что?! – неожиданно громко вскрикнул ошеломленный дознаватель, – Медь помогает от Грибного короля?!

Такой вопрос ошеломил уже Якоба:

– А вы что, не знаете?! Господин.

Дознаватель сел:

– Откуда?

– Как это откуда, господин?

Якоб был поражен, как человек, встретивший того, кто не знает, что под водой нельзя дышать.

– Все крестьяне, живущие около Чернолесья, знают это. Грибной Король и его слуги бояться меди, поэтому нужно всегда носить с собой что-нибудь медное. А лучше держать в руке.

Шнайдер помолчал:

– У меня товарищ... пропал в Чернолесье... Никто же не предупредил, что достаточно кусочка меди...

– Ну, тут не так просто, господин, – Якоб проникся искренним сочувствием к немолодому человеку. Терять друзей всегда тяжело, а уж в таком возрасте, когда новые заводятся очень трудно... – Для полной уверенности, нужно знать приметы слуг Грибного Короля и его отродий, а еще...

Дверь в каморку распахнулась:

– Вольфганг! Черное с красным, желтое по синему через голубое с зелено-алым! Ты что здесь делаешь?

Судя по желто-зеленому мундиру вбежавший тоже относился к городской страже, судя по роскошному плетению на груди из галунного шнура – не менее чем начальником стражи.

– Допрашиваю подозреваемого в колдовстве, господин начальник!

В повисшей тишине можно было услышать тихие шаги смерти, приближавшейся к Вольфгангу.

– Подозреваемого?!! Да в городе переполох, колдунов не видели разве что в соборе, а он тут терзает крестьянского мальчишку?! Выгнать его и бегом в город – ловить колдунов!

«Когда ловишь медведя, – со скрытой усмешкой подумал Якоб, – главное – чтобы он не поймал тебя»

***

Да, переполох был знатный. Колдуны после происшествия на рынке как будто с цепи сорвались. За те полдня, что Якоб провел в городской страже, уже произошло следующее.

Загорелся дом одного из городских торговцев. Внезапно и мгновенно. Ослепительно яркое пламя охватило дом от фундамента до конька на крыше. Когда же соседи подбежали к пожару с ведрами и баграми, пламя исчезло как не было, не оставив на беленых стенах даже и следа.

Из городского колодца на площади послышался страшный рев. Заглянувшие внутрь смельчаки никого, кроме собственного отражения в воде не увидели.

К телу повешенного крестьянина слетелось огромное множество воронья, превратившегося в гигантского мертвеца. Тот высунул синий язык, прорычал, что-то невразумительное и опять рассыпался воронами.