Вадим Саитов - Цитадель души моей

— Почему…

— Что почему? — Лейтенант не даёт мне и рта открыть. — Потому что они хотят, чтобы ты сдох! И чем больше ты думаешь о всякой… хрени, тем они к своей цели ближе!

Это он не столько мне, сколько поднявшемуся с земли Дину.

— Я не об этом, — говорю я, — почему… улыбки?

— А… Потому что они над нами смеются. Вольпы. А еще это значит, что ничего не кончилось. В деревне их нет, но они далеко не ушли. Они хотят нашей крови, они ждут нас. И это — очень плохо. Потому что вольп не отказывается от драки только тогда, когда полностью уверен в своей победе.

— Понятно, — киваю я и топаю по бывшей улице в сторону тракта. В деревню только наш сквад пошёл. Два остальных должны были окружить её плотным кольцом, на случай, если предположительно еще хозяйничающие в деревне бестии решат оттуда драпануть. Так что Ван с Юлием могли быть где угодно — но я всё равно пошёл уже хоженой дорогой. Я понимаю, что остальные здешние улицы ничем от той, по которой мы от тракта сюда пришли, не отличаются. Да и Гай вон — уверен, что все вольпы из деревни ушли, а он уже шесть лет как лейтенант и зря слов на ветер не бросает. Но всё равно — эта улица мне более безопасной кажется. Да и на площадь мне, признаться, выходить не хотелось.

Хорошо, что трупами заняться Гай Марку поручил. Мог ведь и мне — и куда б я делся?

Возился бы сейчас, рыча от бессильной злости и пытаясь удержать в желудке скудный походный завтрак.

Лейтенантов, однако же, я нашёл прямо у тракта. Даже искать их не пришлось — вышел к нашим повозкам, да сразу их и увидел. Ван сидел на земле и придерживал руками какой-то большой свиток, а Юлий, уперев руки в колени, нависал над ним и что-то там усердно выглядывал. Неподалёку переминался с ноги на ногу Кипарис — длинный и худой, как жердина, егерь из сквада Юлия. Услышав мои шаги, Ван поднял голову и посмотрел на меня вопросительно.

— Ворчун просил подойти, — сказал я, — обоих. Он там, на площади, и там…

Я замялся. Юлий выпрямился, посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом.

— Дети на кольях?

— Ага, — кивнул я, радуясь, что не придется объяснять, зачем Гай их зовёт.

— Я же говорил, — Юлий посмотрел на Вана, — дом Шейрас, их почерк. Пойдём, Весельчак, поговорим с Ворчуном. Подумаем, как дальше быть.

Ван отпустил, не замедливший свернуться, свиток, подобрал его, сунул под мышку и оба лейтенанта быстро ушли по дороге. Я наладился было за ними, но задержался — Ван с Юлием определённо уже знали, с кем нам придётся иметь дело. Откуда?

— На следы наткнулись? — почти утверждая, спросил я у Кипариса.

— Угу, — кивнул он, — рыл десять-двенадцать. К холмам ушли, на юг.

— Точно? Не больше?

Кипарис пожал плечами.

— Мне откуда знать, я их не считал. Так Проныра сказал. Не больше пятнадцати, говорит.

Я вздохнул с облегчением: Проныра — следопыт бывалый. Раз он сказал «не больше пятнадцати», значит — так оно и есть. А еще это значит…

— Ну да, — я торжествующе улыбнулся, — не могли же они знать, что нас тут три сквада вместо одного окажется. Ну теперь-то уж мы им поджарим хвосты, тварям проклятым.

Сквад Арле десять егерей насчитывал и одного лейтенанта — Юлия. Район этот довольно безопасным считался, здесь уже лет пять ни одного нападения бестий не случалось. Не окажись в Арле случайно еще двух сквадов, в Фракию направлявшихся, Юлий со своей десяткой только и пошёл бы в деревню. Здесь бы они все и полегли, несомненно.

— Ты их поймай сначала, — скептически отозвался Кипарис, — я думаю, они уже узнали, что нас три десятка вместо одного. И удрали, конечно же — это ж вольпы. Уже вторую сотню стадий, небось, разменивают.

От повозок послышался громкий металлический лязг. Я повернул голову и встретился глазами с Птицей. Он с натугой перевалил через борт повозки кучу кольчуг и поманил меня пальцем.

— Шелест, подь сюды!

— Зачем?

— Ты совсем страх потерял? — а это Страх. Спрыгнул с другой стороны повозки, держа за рога одиннадцать арбалетов — пять в левой и шесть в правой.

— Поможешь Птице кольчуги нести. И не спорь. А то мне страх как хочется кому-нибудь рожу начистить, так что не давай повода.

Я вздохнул и пошёл к повозкам.

Тяжелые они, кольчуги. Мин тридцать каждая весит. Не знаю как Птица, но я весь вымок, пока свои шесть штук обратно до площади дотащил. Огляделся, отметил с облегчением, что колья уже опустели, нашел взглядом негромко о чем-то разговаривающих лейтенантов, и, подойдя к ним пасов на десять, с грохотом ссыпал кольчуги на землю. Птица сделал то же самое. Ворчун посмотрел на нас тяжёлым взглядом.

— Одевайте. Арбалет каждый возьмите и болтов с десяток, — вздохнул, — больше точно не потребуется.

Юлий с Ваном, однако, свои сквады в кольчуги одевать не стали. Ну не знаю, может они и правы. В кольчуге, конечно, защищенней себя чувствуешь. Увереннее как-то. Но и движения она порядком сковывает, особенно когда не просто рукой или ногой, а всем корпусом двигаешься. В сторону отскочить, от удара меча отклониться, развернуться на звук — уже не так быстро получается. Так что в принципе я понимаю, почему егеря кольчуги, не говоря уж о лориках, не жалуют. Но когда идешь по следам диких вольпов, каждую секунду нападения ожидая, вес кольчуги как-то и не в тягость кажется.

Солнце уже высоко поднялось, утреннюю хмарь разогнало, росу высушило. Стадий двадцать от сожженной деревни по следам мы спокойно шли — на юг, прямо по дороге.

Слева от неё поле под чёрным паром лежало, а справа — горох рос. Горох, он низко растет — и крысе не спрятаться, так что нападения мы не ждали. Шли себе и шли. Солнышко греет, облака белыми брызгами на яростной синеве неба курчавятся, жаворонок в вышине поёт — ну прям жить хочется. А вот потом справа от дороги холмы начались, и следы к ним через поле свернули. Тут мы уже насторожились. Взвели арбалеты, болты на ложа положили. Прошли по следам до распадка, потом Ворчун с Юлием посовещались немного, и мы разделились — Юлий свой сквад дальше по следам повёл, а остальные в стороне пошли — по вершинам холмов. Мы — слева, а Ван со своей десяткой — справа от, идущего долиной, Юлия. Цезарь следы ищет, а мы его, стало быть, прикрываем. Таким образом стадий на десять в холмы углубились, потом заминка вышла. Следы раздвоились.

Большая часть бестий пошла дальше в холмы, а трое или четверо от отряда отделились.

Свернули налево, и зашли, судя по всему, в пшеничные поля, раскинувшиеся слева от холмов. Еще левее поле рекой ограничивалось, но вдоль холмов полоса пшеницы аж до самого горизонта вытянулась. В таком поле не три, а три тысячи вольпов запросто спрячутся.

Лейтенанты совещание устроили. Юлий с Ваном к нам поднялись и принялись сверху пшеничные поля разглядывать.

— Это наблюдатели, — уверенно сказал Ворчун.

Ван с Юлием промолчали, но по их молчанию было понятно, что с Гаем они согласны.

— Они нас видят, а мы их — нет.

— Ворчун может тоже долиной пойти, — предложил Ван, — тогда с поля нас видно не будет.

Ворчун головой помотал.

— Тогда вершинами пойдут они, и мы все у них вообще как на тарелке будем.

— Что ты предлагаешь?

— Пусть Ван вместо нас по вершинам идёт, а мы сейчас спустимся, пройдем вперёд, выйдем тихонько к полю и прочешем его частым гребнем отсюда к началу.

— Нельзя нам силы разделять, — Юлий нахмурился, — я — против.

— А я думаю, что нам нельзя себя предсказуемо вести. Они на это и рассчитывали, что мы не рискнём разделиться.

— Тогда давай все вместе пойдем этих наблюдателей ловить. Оно и вернее будет.

Ворчун отрицательно покачал головой.

— Если они увидят, что на вершинах никого не осталось, они в поле сидеть не будут. Либо поднимутся на холм и тогда всё поймут, либо сразу догадаются, куда мы делись. Сбегут, и будем мы полдня впустую по пшенице шарахаться.

— Ладно, — Юлий на Вана посмотрел, потом снова на Гая, — а почему ты пойдешь? Мне сподручнее, я и так уже внизу.

— Пшеница высокая, — задумчиво сказал Ворчун, — и густая. Прятаться в ней хорошо.

Порежут они вас, без кольчуг-то.

Юлий вздохнул. Прищурился недобро, окинул взглядом пшеничные поля, снова вздохнул.

— Ладно, — повторил, — не нравится мне это, но пусть так. Весельчак, веди сюда свой сквад, — и пошёл вниз по склону холма.

Мы подождали, пока сквад Вана преодолеет половину склона, потом спустились вниз, к Юлию, и пошли дальше по следам. Точнее, пошёл Юлий со своим сквадом, а мы побежали. Опередили их стадий на пять, потом, бежавший впереди, Ворчун остановился и руку поднял.

— Слушай меня, — сказал, — наши хвостатые друзья сейчас крадутся полем вдоль вон того холма, — он указал рукой на отчетливо выделяющиеся на фоне неба фигурки егерей.

— А мы сейчас быстро выходим распадком к полю, углубляемся в него и идём назад частой цепью — в трех пасах друг от друга. Кто увидит примятую пшеницу, следы вольпов или их самих — сразу хватает за хвост и зовет остальных. Их там немного, мы их быстро зачистим. Потом возвращаемся в холмы. Всё понятно?