Владимир Васильев - Сокровище «Капудании»

– А кто такой Серхан Гюнуч? Бывший предводитель скелетов? – со жгучим любопытством спросил Александр. Похоже, кое-что из рассказанного кассатом он уже знал – в той или иной мере.

Ральф ему сейчас люто завидовал.

– Гюнуч – один самых сильных магов Земли. В годы перед катастрофой, пожалуй, что и самый сильный. Он тоже был заинтересован в возвращении магии – надеюсь, объяснять почему не нужно.

– Ну да, – пробормотал Ральф. – Какой же маг согласится жить без магии?

– Не только жить, но еще и умереть, причем довольно скоро, – поправил Ральфа кассат. – Только здесь, в сравнительно близости к затонувшей «Капудании» он и смог просуществовать все эти годы – в довольно странном с точки зрения людей виде, конечно. Ибо эманация из-под оболочки была слишком слаба, чтобы позволить себе большее. Но он молодец, не сдавался. И в итоге таки добился своего.

– А Назим Сократес? – не унимался Александр. – Он кто?

– Обычный человек. Правда, слишком алчный. Мы-то его раскусили сразу, а вот Гюнуч поначалу сделал на него ставку. Однако когда «Капуданией» заинтересовалась дочь Назима, папашу незамедлительно вывели из игры. Он потрепыхался, конечно, но шансов у него, смею заверить, было немного. Впрочем, несколько полезных вещей он все равно сделал – задержал твоего, Александр, братца, например.

Кассат по-собачьи мотнул головой и коротко переступил передними лапами.

– Ладно, ребята, – сказал он, явно намекая на завершение расспросов. – Заболтался я тут с вами. Уходить пора.

Он поднял на Ральф внезапно потяжелевший взгляд.

– Я ухожу, Зимородок. Прощай. Ты хороший парень, и это явно найдется кому оценить, уже в ближайшее время. Спасибо за помощь. Делай все как и раньше, как знаешь, чувствуешь и умеешь, а умеешь ты неплохо, да и чувствуешь вполне правильно. И не вешай нос, все у тебя сложится в лучшем виде. Причем обрати внимание: это я тебя не просто так, дежурно обнадеживаю, я в действительности ЗНАЮ, что у тебя все будет хорошо.

– Прощай… – прошептал Ральф, совершенно теряя ощущение реальности.

– Прощай и ты, принц. Ваша всегдашняя болтовня с Зимородком немало меня развлекала. Вы молодцы, серьезно. Из-за таких, как вы, все еще хочется верить в человечество.

– Последний вопрос! Самый последний! – взмолился Александр.

– Ладно, давай уж. – Кассат совершенно по-человечески вздохнул. – Ну?

– Кто такие кассаты? Кто есть ты, к примеру?

Ральфу показалось, что кассат сейчас рассмеется. После того как двадцать с лишним лет не проронивший ни слова приятель заговорил, Зимородок ничему уже не удивился бы. Но кассат не рассмеялся.

– Кто мы такие? – переспросил он. – Как бы это сформулировать попонятнее… Скажем так: мы – то, кого тавры называют владыкой небес. И владыкой вод заодно.

– Вот так даже, – пробормотал принц. – Так и знал, что легенды врут.

– Знаю, о чем ты, – невозмутимо заметил кассат. – Ты вспомнил эпизод из легенды об Ингуле и Альмее, когда владыка вод торговался с владыкой небес по поводу подаренного Ингулу дня. Ведь так?

– Так… – вздохнул принц, окончательно смирившись с мыслью, что от кассата – кем бы он ни был – ничего скрыть невозможно.

– Ну так знай: даже владыке сущего бывает порою скучно. Вот и развлекается как может. То дробится, то обернется кем-нибудь… Впрочем, не важно.

Кассат встал на все четыре лапы и, похоже, вознамерился пройти сквозь переборку.

– Кстати, Зимородок, Александр, – заметил он, в последний момент обернувшись. – Велите своим, чтоб прекратили меня искать! Они же весь корабль перевернут и на уши поставят!

И вслед за тем все-таки прошел сквозь переборку, без малейших усилий, словно ее, сработанной из крепкой лиственницы, вовсе не существовало. Но что-то Ральфу и Александру подсказывало: в соседнюю каюту он так и не попал.

Некоторое время они молчали. Не осталось моральных сил даже выпить вина.

– Надо же… – пробормотал наконец Ральф. – Магия… С ума сойти.

– Зачем же с ума? – глубокомысленно отозвался Александр. – Наоборот! Возможностей приложить ум только прибавилось. Кажется, дружище Ральф, я понял, о каком вопросе толковал Серхан Гюнуч. И я действительно готов ему задать этот вопрос при встрече, буде таковая состоится.

– И какой же?

– Захочет ли он взять меня в ученики, вот какой. Раз уж мы выпустили в мир магию, надо учиться ею пользоваться. Не находите?

«Королева Свенира» встретилась с частью эскадры под предводительством принца Георга примерно на траверзе Тарханкута. Первой шла «Киликия», за нею баркентина «Дева Лусия» и кечи «Иска» и «Тантал», следом спешила шхуна «Ордовик», а барк «Святой Аврелий» сидел на мели несколькими милями южнее под охранением третьего кеча именем «Айриш». «Святого Аврелия» совместными усилиями быстро удалось снять с мели; особенно при этом отличился штарх и флаг-порученец принца Александра Ральф де Криам. Воссоединившаяся эскадра немедленно взяла курс на Керкинитиду, где пополнила припасы и заново распределила по кораблям недавно снятый балласт. Кроме того, принц Александр лично препроводил на борт «Святого Аврелия» одну молодую особу, мотивировав это данным ранее обещанием. К отплытию в Альбион подготовили также и отбитую у тжекеров сантону «Киликия» – принц Александр не собирался разбрасываться трофеями, да и груз был достаточно велик. В начале таврийского месяца либеккио альбионская эскадра подняла паруса и взяла курс на Боспор. Осенью она благополучно достигла берегов Альбиона. Король Теренс к тому времени быстро шел на поправку, но все же вскоре после возвращения в Лондиниум возложил корону на принца Георга и удалился от государственных дел, а сам неожиданно много времени стал проводить в библиотечной башне вместе с младшим принцем Александром. Народ Альбиона принял нового правителя с радостью, тем более что было объявлено о снижении некоторых налогов, армии было выплачено задержанное жалованье, а в Лондиниуме и нескольких больших городах прошли массовые празднества с обильными возлияниями и трапезами за счет нового короля Георга. При дворе заблистала юная фаворитка принца Александра Амрита, а в книжные лавки Лондиниума зачастил его же новый флаг-порученец Ральф де Криам. Больше ничего примечательного той осенью в Альбионе не произошло.

Двое скромно одетых паломников сошли с шелии «Тузла» на пантикапейский причал тихим осенним днем месяца Леванте. Вечерело; солнце висело чуть в стороне от бурого конуса Митридата, а воздух был так прозрачен, что на самом горизонте смутно просматривались далекие таманские берега.

Паломники уверенно проследовали вдоль набережной и свернули на главную улицу Пантикапея – Таврийскую Ленту. Это говорило о том, что по крайней мере один из них не впервые бывал в Пантикапее.

Пройдя по Ленте, паломники вновь свернули, на небольшую, но чистую и ухоженную боковую улочку, где задержались перед конторой известного корабельщика и ценителя древностей Серхана Гюнуча. Им даже не пришлось стучать в двери или звонить в колокольчик – дверь распахнулась сама, хотя не было видно ни вышедшего привратника, ни других слуг. Паломники вошли, дверь снова сама собой затворилась. И все.

В прихожей опять-таки никого не оказалось; паломники смиренно уселись на лавку у стены и принялись ждать. Вскоре в прихожую вошла скромно одетая молодая девушка.

– Ба, – сказал один из паломников, откидывая капюшон. – Вы уже здесь, Альмея! Что ж, рад вас поприветствовать. И поверьте, это не дежурная учтивость, я действительно рад вас видеть! Тем более что должен передать вам сердечный привет от сестры.

Второй паломник тоже откинул капюшон и, не проронив ни слова, кивнул.

– Здравствуйте, Александр! – отозвалась девушка. – Здравствуйте, Ральф! Я тоже очень рада вас видеть! Честно говоря, мы ожидали вас раньше. И спасибо за привет. Как там малышка Амрита?

Александр светло улыбнулся:

– Малышка! С появлением этой малышки все как одна альбионские красавицы готовы лопнуть от зависти, а на королевских балах никто теперь не блистает так ярко, как Амрита Таврийская!

Альмея понимающе покивала головой:

– Ну да, ну да! У сестренки с детства была недюжинная хватка. Что ж, рада за нее. Однако вы явно появились в Пантикапее не только затем, чтобы передать мне привет от сестры. Учителя сейчас нет, но он поручил мне выслушать вас и дать ответы.

– Мы прибыли в Пантикапей к почтенному Серхану Гюнучу с просьбой об ученичестве, – терпеливо сказал Александр, хотя прекрасно понимал, что Альмея наперед знает каждое его слово.

Альмея взглянула ему в глаза – внимательно, цепко и серьезно.

– Вы, наверное, слышали, что у мага обыкновенно бывает только один ученик, – извиняющимся тоном сказала Альмея.

Александр и Ральф невольно напряглись и встревоженно переглянулись.