Николай Прокошев - Семь крестов

– Куда собрался? – Узнаваемый по акценту монах одной рукой схватил его за волосы, а другой приставил уже знакомый кинжал к горлу: – Так и знал, что нельзя тебе верить, прусская нечисть. Кто тебя подослал? Братья? Бюргеры? Кто?

– Стой, убери нож, я скажу, – голос Пса задрожал как у ребенка-проказника, пойманного отцом. – Это Бэзил, дух. Он меня направил по твоим следам. Бэзил, клянусь!

– Кто? – вопрос прозвучал с неподдельным удивлением. – Какой еще Бэзил? Какой дух? Что ты несешь? Последний раз спрашиваю – потом полосну, отвечай, уродец!

– Клянусь всеми святыми – это дух, он меня из тюрьмы вытащил и заставил найти какого-то Гзанду, – в этот момент Пес отчетливо почувствовал, как монах вздрогнул. – Я ничего не знаю, отпусти, умоляю.

– Откуда ты узнал про Гзанду, негодяй? Кто такой Бэзил? Как он о нас узнал? – Тонкой струйкой из-под ножа засочилась кровь. – Быстро отвечай, разбойник! Где мне найти этого Бэзила? Кто это? Или тебе Рыжий напел? Вот мерзавец, сегодня же зарежу!

– Да заткнитесь вы, пьянь, ночь на дворе! – кто-то из постояльцев не выдержал и распахнул ставни. – Дайте поспать, иначе скажу хозяину, чтобы спустил собак.

Воспользовавшись тем, что Джанлука от неожиданности ослабил хватку, Гектор отвел нож и перебросил монаха через плечо. Не дав негодяю опомниться, Пес что есть силы рванул руку, державшую нож, себе на колено. Тут же послышался треск костей и хруст разорванных суставов.

Затем Гектор мгновенно заткнул ладонью Джанлуке-Теодору рот, толкнул того на живот, нащупал на земле нож и по рукоятку загнал его монаху в бедро. Навалившись всем телом, Пес заставил раненого негодяя мычать тише. В довершение своего удачного приема он повернул нож в ноге злодея против часовой стрелки.

– Ну что, Теодор, или как там еще, теперь я задам тебе пару вопросов, – свободной рукой Пес двинул монаха по ребрам. – Как тебя зовут на самом деле и кто ты такой? Ответишь – я тебя отпущу.

– Я – Пес Божий, Господней милостью. Имя мне – брат Джанлука, – оказавшийся все-таки Джанлукой, убийца-монах с силой выдавливал из себя слова. – Я служу великой цели здесь, в Пруссии.

– Какой цели? Кто такой Гзанда и где мне его найти?

Из сбивчивого рассказа монаха Гектору удалось выяснить некоторые неизвестные ему подробности духовной жизни определенных лиц. Оказывается, согласно секретной булле антипапы[12] Климента XIII, изданной в декабре 1402 года, надлежало учредить специальную инквизиционную комиссию для действий «во имя Господа, святой церкви и процветания христианского королевства» на территории Пруссии.

Этот религиозный отщепенец, как и многие его предшественники, был крайне трусливым человеком и свято верил в то, что недобитые еретики и колдуны готовят вселенский заговор с целью его физического уничтожения. Другой целью, которую он преследовал, было досадить официальному папе римскому, под чьей властью находились земли Священной Германской Империи. Такой шаг замышлялся, чтобы расшатать спокойную обстановку в Пруссии, где более-менее терпимо относились к инакомыслию.

Отряд насчитывал шесть человек, и руководил ими Гзанда Зоркий, сицилийский монах-доминиканец, отправивший на костер по меньшей мере сто пятьдесят человек. Прославившись невиданной жестокостью и нетерпимостью к колдовской заразе, Гзанда, с точки зрения Авиньона, как нельзя лучше подходил на эту роль. И он не подвел своих покровителей.

Разворачивать святую деятельность Гзанда решил именно в Самбии[13]. В этой части государства у него существовали определенные связи с долей клира, лояльно расположенной к ложной кафедре Святого Апостола Петра. Благодаря негласной поддержке среди отдельных представителей местного духовенства, зародилась тайная сеть осведомителей. Местом ведения процессов служила какая-то церковь «у воды», куда под всяческими предлогами заманивали ничего не подозревающие жертвы.

– Где находится этот монастырь? Как туда попасть? Гзанда живет там или где-то еще? – терпения у Пса было предостаточно, но он не был уверен, что Джанлука сможет долго находиться в сознании от сильной боли и потери крови. – Говори, и я тебя отпускаю.

– Гореть тебе в аду, мерзкий червь, больше я не скажу ни слова!

Приходилось напрягать слух, чтобы понять, о чем говорит монах.

– Ладно, и на том спасибо. Жить, наверное, будешь, только придется тебе похромать немного, брат Джанлука. Сам виноват, я по-хорошему просил, – Гектор отпустил тайного брата и уже хотел было исчезнуть во тьме.

– Я все равно найду тебя, собачий сын. Из-под земли достану… – С непонятно откуда взявшимися силами, как будто ему помогал сам дьявол, Джанлука предпринял попытку подняться, его голос звучал злобно и твердо: – Горы сверну, но найду, пройду все моря, вытащу тебя из самой преисподней. Шкуру с тебя спущу, выпущу кишки и переломаю кости. Я сварю из тебя бульон и отдам свинье. Ты – мертвец, прусс.

Решение возникло мгновенно. Меньше всего Гектор хотел сейчас слышать угрозы от убийцы-монаха – эта ночка и так выдалась невероятно тяжелой. Утерев ладонью пот со лба и превозмогая отвращение, Пес придавил коленом спину Джанлуки к земле, дернул его голову за подбородок и чиркнул кинжалом по шее.

– Это тебе за Эриха, брат Джанлука. Да возьмет Сатана твою черную душу.

На всякий случай, прежде чем вернуться к Бальтазару, Гектор попетлял в темноте по улочкам и в свой новый дом добрался без каких-либо происшествий. Было уже далеко за полночь, и Бальтазар, провернувший на ярмарке несколько удачных сделок, сладко спал, лишь оглушительный храп здоровяка нарушал ночную тишину, царившую в его закхаймских чертогах.

Весь остальной люд – постояльцы и обслуга – тоже мирно почивали. Пес тихой поступью проследовал в свою комнату, заменил масло в лампаде и, охваченный тяжкими раздумьями, сел за старый, потертый дубовый стол. Он не жалел убитого им мерзавца, поскольку тот, по его мнению, ничего другого не заслуживал. К тому же, останься Джанлука в живых, неизвестно, чем это могло обернуться: недостигнутой целью или собственной гибелью, что было равнозначно.

Однако с потерей этой единственной ниточки в мир Гзанды надежда изловить душегуба изрядно таяла. Как теперь его найти?

К кому обращаться? Где этот монастырь? Правда, существовала одна зацепка – перед смертью монах обмолвился, что эта ужасная церковь находится где-то неподалеку от моря. Значит, все жуткие убийства колдунов и ведьм происходили как раз там. Может, он имел в виду не море, а залив? Или озера вдоль Прегеля[14], парочку из которых в самую пору окрестить морями. Да только разве есть там какие монастыри, черт их дери…

– Ну что, Пес, призадумался? – знакомый голос заставил прусса встрепенуться. – Забил монаха, как свинью. И что же ты дальше делать собираешься? Без единой капли жалости по горлу полоснул…

– А чего его жалеть? Он человека хорошего на тот свет отправил, и неизвестно еще, сколько людей они там сгноили в убежище своем дьявольском. – Гектор встал, размял конечности и выглянул в окно: – Туда ему и дорога, пускай его там судят.

– Так и тебя там судить будут за душегубство, не боишься?

– Да пусть, а я скажу, что это ты меня на убийство толкнул, и тогда судить будут тебя, мой дорогой Бэзил. Как тебе такой поворот событий, а?

– Меня, друг сердечный, уже давно осудили. Поэтому я и здесь. Ну да ладно, как дальше действовать собираешься? Я тебе вот что могу сказать – церковь эта здесь недалеко, пешком дойти можно. Джанлука лошадь проиграл и с тех пор пешком ходит… то есть ходил. Будь церковь далеко, стал бы он почти каждый день здесь появляться?

– А братья его не могли ему лошадь дать, что ли? – цокая и подражая акценту убитого монаха, Пес изобразил, как тот, согнутый в три погибели, скачет на лошади. – Они же заодно, как я понял.

– Не смеши, как только они узнали, зачем он в город ездит, сами его чуть не закопали. Ты за них работу выполнил, выходит, они должники твои. Не забудь им напомнить потом про должок.

– А что я вообще там делать должен? Ну, найду я этого Гзанду, а дальше? Что мне с ним делать? Убить его или заставить раскаяться? Так ведь их там шесть человек, вернее, пять уже. Как ты себе это представляешь? Хотя, выбора у меня, видимо, нет, так ведь?

– Совершенно верно, Гектор. Ни малейшего выбора у тебя нет. Зато у тебя есть я. – Пес уловил нотки гордости в голосе духа. – И я помогаю тебе, хотя не обязан. Нравишься ты мне все-таки. Правда, засомневался я там, в подворотне, но, признай, когда он за башку тебя схватил и нож к горлу приставил, ты ведь чуть не обделался со страху? Про меня вспомнил, смельчак этакий.

– Да я его отвлекал просто, – стараясь не выдавать волнение, Гектор вызывающе сплюнул в открытое окно, – с толку хотел сбить. Видишь, получилось. Сам ты струсил, а я не трус.