Андрей Максимушкин - Варяжский меч

Раскрасневшийся от быстрой скачки дозорный с поклоном принял подарок. По его лицу было ясно видно: с этим ножом дружинник никогда в жизни не расстанется. Детям и внукам его как ценную вещь передаст, с рассказом, как князь обрадовался вести о приближении врага.

Прошло совсем немного времени — вернулись еще два отряда дозорных. Бойцы сообщили, что саксонская рать валит великой силой: конные, пешие, обозы до горизонта растянулись. Над войском множество стягов реет. Наконец из-за леса показалась голова вражеской рати. Передовой рыцарский отряд галопом шел на перегородившую шлях дружину. Только теперь Славомир повернул коня и поскакал вниз с холма. Дело было сделано. Теперь можно возвращаться к Ратценграду.

В ночь перед битвой Рагнар спал как убитый. Не отрок уже, чтоб себе голову переживаниями забивать. Лучше как следует отдохнуть, выспаться, набраться сил перед тяжелым днем Радегаста. Так оно и вышло, на рассвете молодой боярин одним из первых пробудился от сна и принялся распихивать товарищей. Тратить время на утреннюю трапезу Рагнар не стал. Зато он успел расчесать гриву Дымке, еще раз проверить снаряжение, пройтись по лезвию меча точильным камнем. Убедившись в бритвенной остроте клинка, боярин взялся за броню и шлем. Придирчиво осмотрел вычищенный с вечера доспех, смазал салом ремни, вот теперь можно и собираться к битве. К тому времени, когда боярин изготовился к бою, все его люди уже были готовы к выступлению и ждали, когда старший шлем оденет.

Весь огромный воинский стан кипел и бурлил. Все бойцы знали: враг близок, сегодня наступает долгожданный день, сегодня все решится. Сотники и десятники носились между шатров, созывали своих бойцов. Князья и бояре собрались у шатра князя Белуна, ждали, когда вождь выйдет.

Дружины одна за другой покидали стан и неторопливо двигались в сторону вражеского лагеря. Широкое ровное поле, под ногами пожухлая трава и редкие низкорослые кустики, слева речка к великой Лабе бежит, справа и за спиной русов — густой лес. Князь Белун намеренно выбрал это место для решительной битвы. Есть где разгуляться буйной варяжской силушке. С другой стороны, Рыжий Лис обойти с боков русов не сможет, придется ему вперед, через стены щитов, ломить.

Небо над головой чистое, с лазурных высот солнечный Хорс улыбается. На закате редкие перистые облака плывут. Волхвы вчера постарались: моление устроили, богатые требы Богам принесли, убедили Сварога и Стрибога благословить войско хорошей погодой, не портить кровавую тризну дождем и ветром.

Воины нескончаемым потоком текли из стана в поле. Много их пришло к берегам реки Травни: ободриты, велеты, полабяне, древане, вагры. Пришла рать ругов князя Мстивоя, в голове ее на белых конях ехала знаменитая храмовая дружина Свентовида. Непобедимые дружинники славного храма Аркона, лучшие из лучших, нескрывавшие лицо в битве, с детства привыкшие к тяжести брони и оружия. Воины, устрашающие врага своим свирепым видом, синими усами и высокими щитами до пят с изображением белого коня.

Пришел норманнский хирд данского конунга Свена Оттона Харальдсона. Были здесь среди русских ратей сербы, долечане, стодоряне, гавеляне, чехи — все, кто не мог и не желал терпеть власть креста на своей земле. Со всех концов Полабской Руси пришли воины. Князь Белун многих собрал под своей рукой.

Дружины, выступив в поле из леса, сразу вставали на свои места, как еще вчера на большом сборе князей было решено. На левом крыле выстроились железным клином даны. В середине строя собирались ободриты, вагры и древане. Велетам и ругам выделили правое крыло. При этом храмовая дружина скромно держалась позади щитов простых воинов.

Белуну немалых сил стоило убедить вождя храмовников, волхва Свентополка, поставить своих волков в последний ряд. Старый князь хотел оставить арконских бойцов в запасе, бросить их в бой, если чаша весов Перуна будет клониться в сторону Оттона. Сам Белун оставил при себе в запасе еще дюжину сотен отборных мечников своей дружины: пусть будет хороший, тяжелый, бронированный, сверкающий клинками кулак за пазухой.

Перегородив поле, рати остановились поджидать саксов. Стан Оттона вон за тем перелеском, саксы подошли к полю вчера на закате, как Белун рассчитывал. А вот и христианские полки появились, заранее развернулись и идут строем.

Не дожидаясь приближения Оттоновой рати, Белун вылетел в поле на храпящем в предчувствии битвы гнедом. Остановился перед строем своих полков, молча окинул взглядом ровные ряды щитов. За князем следовала дюжина самых лучших, верных мечников.

Строй ободритской дружины расступился, и в поле выехали три волхва. В отличие от воинов, священники были без броней и оружия, только простые беленого полотна рубахи и зеленые вотолы грубого сукна. Старший волхв, велиградский служитель Перуна Радегаста Слуд держал в руках длинный тонкий сверток.

— Князь, Радегаст мнит тебя достойным нести это оружие! — громко, чтоб все слышали, торжественно изрек волхв и развернул сверток.

Над войском пронесся вздох восхищения: Копье Цезаря! Священное оружие ободритских князей. Великая добыча самого князя Одоакра. Волхв осторожно развернул рогожу и протянул князю простое копье без каких-либо украшений, обычное стальное рожно на почерневшем от времени ратовище в две сажени длиной. Строй воинов взорвался криками радости и восторга. Казалось, само небо задрожало от рева тысяч глоток.

— Слава! Приди, Радегаст!!! Копье Свентовида! Радегаст! Слава Руси!!! — гремело над полем. Бойцы потрясали оружием, в небо взвился целый лес копий. Хирдманы Свена стучали рукоятями мечей по щитам.

— Буря Одина! Пир мечей!!!

Подняв священное копье, Белун проехал вдоль строя рати. На лице князя сияла лучезарная победоносная улыбка. Сколько сил потратил, с начала лета переговоры вел. И вот перед глазами зримые плоды трудов — все силы Полабской Руси под рукой велиградского князя. Наступает день, который Белун ждал с того времени, когда ему пришлось смирить гордость, забыть про месть и поклониться императору и его крестоносным убийцам.

Войско Оттона Второго вышло на поле позже русов. Закаленные в боях бойцы и молодые безусые парни со страхом и злобой смотрели на язычников. Тяжело началась эта война, люди еще помнили кровавый ад в болотах и лесах близ замка Битбург. Многие морщились и скрипели зубами при звуках грозных криков славян.

Остановившись в поле, рыцари и кнехты опустились на одно колено, воткнули перед собой мечи в землю. Пришло время вознести молитву, вручить свои души в руки Господни. Но что это?! Язычники уже двинулись вперед. Все ближе и ближе стена щитов, на христиан неумолимо надвигается частокол копий, сверкают на солнце клинки, все громче и громче звучит имя грозного бога язычников. Большинство воинов, прервав молитву, вскочили на ноги, похватали щиты и оружие, конные поднимались в седла.

Только саксонские рыцари герцога Бернарда Биллунга не тронулись с места, пока не прозвучало последнее «Аминь». Сегодня с ними был сам герцог. Еще не оправившийся от раны Бернард вчера вышвырнул из палатки лекаря и заявил, что лично поведет в бой своих людей. И пусть он сегодня был без доспеха, пусть на коня пришлось садиться с помощью оруженосцев, все равно — бароны и рыцари смотрели на молодого герцога с обожанием, готовы были идти за ним хоть на край света и прорубаться через целые орды язычников. Если же придется сложить голову… Рядом с вождем это почетно.

Войско русов шло вперед неумолимой штормовой волной. Бойцы были готовы поквитаться с врагами за все. Придерживая лошадей, чтобы не оторваться от пеших, ехали гридни и бояре княжеских дружин. Сжимая ряды, прикрываясь щитами, стараясь не сломать строй, шагали простые бойцы пеших ратей. Стальным клином шли вперед хирдманы Свена.

Когда до врага осталось чуть больше перестрела, князь Славомир поднес к губам рог. Над полем зазвучал сигнал стрелкам. Сотни луков поднялись над головами бойцов. Мускулистые руки натянули тугие тетивы. Короткие щелчки, свист посланниц Марены. Залп. Еще и еще. На вражескую рать обрушился настоящий град тяжелых стрел. Стрелки, не останавливаясь ни на миг, шагали вперед, на ходу опустошая тулы.

К этому времени воины императора уже были готовы к бою. Осыпаемые стрелами, неся потери, они, стиснув зубы, шагали вперед, прикрываясь щитами. Когда до славян осталось полторы сотни шагов, в дело вступили стрелки. Прячась за спины копейщиков, они торопливо метали в сторону врага стрелы, надеясь сбить, заставить захлебнуться кровью атаку язычников. Тщетно. Тяжелые составные славянские луки били дальше и точнее. Острые, как жало змеи, граненые наконечники пробивали насквозь доспехи, прошивали тела. Наконец передовые ряды алеманов добежали до врага, схлестнулись с язычниками в яростной схватке лицом к лицу, глаза в глаза.