Карэн Трэвис - Звездные войны Наследие Силы — 2 КРОВНЫЕ УЗЫ

Но не прямо сейчас. В этот момент ему очень хотелось, чтобы его мать и отец знали, где именно он находится, и помогли ему понять, куда двигаться дальше.

Он хотел рассказать им, как плохо себя чувствовал, когда из–за Джейсена умерла Айлин Хабуур.

Но это было неправильно. Если у него были проблемы с Джейсеном, ему следует поступить как взрослый и выяснить с ним отношения как мужчина, прежде чем жаловаться маме и папе.

Кроме того, он хотел поговорить о другом.

— Привет, милый, — сказала Мара. Она оглядела его сверху донизу, и он пожалел, что не надел другую одежду вместо униформы. – Что случилось? Ты долго ждал?

Бен обнял ее, затем повернулся к отцу и неловко обнял его. Он не знал, как теперь вести себя с ним. Большую часть времени он не желал восприниматься только как сын Люка и Мары Скайуокеров, но сейчас он почти с облегчением воспринимал тот факт, что он им все–таки был.

— Может, пойдем обедать, папа?

— Конечно. Произошло что–то плохое, так?

Бену следовало рассказать все сразу, но он обдумывал случившееся, и сейчас был готов к разговору. Он хотел выговориться.

— Я убил кое–кого, — сказал он. – И мне очень плохо из–за этого.

«Я с сожалением сообщаю, что правительство Кореллии отклонило наше предложение о переговорах, потребовав, чтобы Галактический Альянс гарантировал признание право Кореллии содержать собственные вооруженные силы и средства сдерживания. Поскольку Альянс не может принять отказ разоружиться, с этого момента мы находимся в состоянии войны с Кореллией и ее союзниками…»

«Тысячелетний Сокол», на пути к Коронету

Даже снова очутившись на мостике «Сокола», Хэн не почувствовал себя лучше. Ему хотелось, чтобы события перемотать события последних нескольких дней назад, словно голозапись, чтобы стереть их и сделать все правильно на этот раз.

На обзорном экране увеличивалась Кореллия. По–крайней мере, сейчас они могли приземлиться на планете открыто, и худшее, что могло произойти – это пара воплей о его «предательстве», если кто–нибудь вообще вспомнит об этом. Во время войны несколько недель – это долгий срок. И его больше не волновало, что они оба были политической помехой для Люка. Люк сделал свой выбор.

«А мой сын превращается в чудовище».

Лея вытянула руку и положила ладонь поверх его кисти, сжимавшей рычаг управления двигателями передней тяги.

— Восемьдесят килограмм на квадратный сантиметр.

— Ты о чем? – отвлекшись, спросил Хэн.

— Предел текучести дюрастали. Выглядит так, словно ты пытаешься это проверить.

Хэн отпустил рычаг. Корабль в любом случае шел на автопилоте. Он сжимал ручку управления в поисках утешения, поскольку чувствовал себя так, словно она была единственным в жизни, на что он мог положиться в этот момент.

— Неужели это мы? Мы вырастили его таким? Как это случилось? Как получилось, что Джайна не стала такой?

— Я тоже не знаю, что происходит.

— Я думал, что понимаю всю эту штуку с темной и светлой стороной Силы. Ну, что это все — части единой Силы. И значит то, с чем мы встретились сейчас – это и есть наш Джейсен?

— Милый, тебе надо успокоиться.

— Джейсен до смерти пытает заключенных. Как я могу успокоиться? Он, что, сошел с ума? Тебе не кажется, что он изменился?

Лея всегда мыслила здраво, обладала хладнокровием и способностью убеждать, что ситуация под контролем. А он был тем, кто воплощал ее слова в реальность. Именно так работал их брак, и он выдержал несколько очень серьезных испытаний. А теперь Лея выглядела так, будто не могла ничего исправить.

— Хорошо, — наконец, сказала она. – Джейсен… кажется мне другим. Возможно, именно это чувствует Джейна. Она очень грустит. Я это чувствую.

— По крайней мере, она не летает на задания. Она образумилась.

— Но она не связалась с нами, а это обычно означает, что есть что–то, что, по ее мнению, нам лучше не знать.

— Ты не думала при возможности променять свои способности к телекинезу на телепатию? Это бы очень пригодилось.

Хэн потер лицо обеими руками, а затем проверил приборную доску. Они будут на земле через час. А Тракена больше нет. Хоть что–то. И «Сокол» снова может летать, это еще один плюс.

— Когда Фетт увидит состояние тела, он наверняка будет самостоятельно выяснять, что произошло, — сказала Лея.

— А может, он не будет на него смотреть.

— Милый, он совсем не показался мне слабонервным.

— Но он не видел ее пятьдесят лет. Не похоже, что его заботила ее судьба. Что это за отец, если он годами не видел своего ребенка?

— Вообще–то мы не видели Джейсена пять лет, — заметила Лея.

— Это совсем другое. Фетт тебя пугает?

— Я бы предпочла обходить его стороной.

— Хотел бы я сказать, что готов в любое время с ним встретиться, но что–то сомневаюсь.

Лея на минуту закрыла глаза, словно приводя в порядок мысли.

— Мы будем разбираться с этой ситуацией тогда, когда или если он наступит. Возможно, это не самая большая наша проблема.

— То, что наш сын разозлил самого смертоносного охотника за головами в галактике? Что может быть хуже?

Лея встала с кресла второго пилота и двинулась к люку, соединявшему мостик и грузовые отсеки. Хэн знал, что она собирается еще раз взглянуть на тело Айлин Вел; возможно, для того, чтобы придать ей хоть чуть–чуть более презентабельный вид для ее отца, а может, для того, чтобы каким–то образом получить информацию о ее последних минутах с помощью своих способностей джедая. Он не спрашивал.

— Я скажу тебе, что может быть хуже, чем вражда с Бобой Феттом, — сказала она. – Это иметь сына, который убивает без необходимости.

Хэн задумался, впервые ли Джейсен это сделал, и ему стало стыдно за такие мысли.

А затем он задумался, когда Джейсен сделает это снова.

Космопорт Коронета, Кореллия

Когда Фетт открыл передний люк «Раба», Мирта уже ждала снаружи. Бластера в ее руке не было, так что он решил ей довериться.

Сейчас он чувствовал и свой возраст и свою болезнь. Его тело грызла тупая боль. Он игнорировал ее.

— Соло везут тело Айлин, — сообщил он ей.

— Знаю. Я хочу его забрать.

«Началось…».

— У тебя нет корабля, и нет денег. Что ты собираешься с ним делать?

— А что с ним собирался делать ты?

— Похоронить.

— Как–то поздновато уже проявлять заботу о дочери.

— Думаешь, я этого не понимаю? – Фетт заметил, что у нее на шее висит «сердце огня». – Значит, это ожерелье дала тебе она, как приманку для меня.