Джеймс Клеменс - Звезда ведьмы

— Что ты сделал?

Он хотел, чтобы его слова прозвучали жестко, но получился вопль ярости:

— Что ты сделал?!

На Джоаха обрушился гнев стендайца. У брата Елены не было выбора — он не мог заставить свои ноги двигаться. Склонив голову, он встал на колени там, где упал. Джоах едва видел остальных. Перед его мысленным взором стояло лицо Елены, когда она повернулась к нему. Затем… затем она исчезла. Он увидел, как взрыв магии, вырвавшись снизу, поглотил ее, поглотил за один удар сердца.

Он закрыл лицо руками. Он убил ее. Его горе было слишком сильно, чтобы плакать.

— Что ты сделал? — Эррил схватил его за плечи и поставил на ноги. Джоах был отброшен к стене снова, но на этот раз не магическими силами, а простой яростью.

Джоах порылся в складках своего плаща и вытащил Кровавый Дневник:

— Я не мог… — слова умерли на его языке.

Эррил схватил книгу. Джоах свалился на землю.

— Ради этого? — закричал Эррил. — Ты пожертвовал своей сестрой ради этого?

Джоах не поднимал головы. Слишком тяжело. Сердце было булыжником в его груди, мешало ему дышать, камнем притягивая его к земле.

— Посмотри на это! — Эррил рывком открыл переплет и помахал книгой перед лицом Джоаха. — Ты убил ее безо всякой причины!

Джоах сначала не понял. Затем он увидел страницы внутри. Их покрывали чернильные строки, написанные корявым почерком. Пустота ушла.

— Это дневник моего брата, он вернулся, — эти последние слова прозвучали как всхлип. Эррил упал на колени рядом с Джоахом. Ярость погасла в нем, осталось только горе. Он отбросил книгу прочь: — Магия ушла. Что бы ты ни искал, оно ушло.

Оба они знали, что это означает. Елена в самом деле погибла.

Эррил смотрел на него влажными от слез глазами:

— Почему?

Джоах покачал головой. У него не было ответа на вопрос стендайца. Он не мог объяснить это и самому себе. Что-то темное притаилось в его сердце. Это началось как любовь, но горе, и боль, и могущество, и гордость омрачили ее, очернили. В результате он предал тех, кто по-настоящему любил его, в то время как он гонялся за призраками.

Он смотрел на Эррила, но больше не видел его. Он видел Елену. За страданием и отчаянием в ее глазах в тот последний момент он увидел что-то, от чего ему стало еще больнее: понимание и любовь.

Джоах закрыл глаза… и свое сердце.

Его сестры больше нет.

Каскады света вздымались, словно штормовое море, пробегая волнами через бескрайнее ничто… Звезды кружились в танце, отрицая время и отрицаемые временем…

Она поднялась среди хаоса и гармонии. Она была слишком огромна, слишком бесконечна. Никто не мог видеть ее.

…искорки молнией проносились в яростных облаках вокруг крошечного сердца… Изначальные силы играли внутри ядра, размытые там, где кончается энергия и начинается материя… Одна мельчайшая частица связана с другой, и еще с одной, и все вместе они образуют кусочек гранита…

Она плыла посреди простоты и сложности. Она была пылинкой в материи жизни. Никто не знал, что она там, даже она сама.

Когда она протянулась между безбрежным и незначительным, остался маленький уголок сознания.

«Я есть», — подумала она.

Сила плыла сквозь нее, расширяя ее дальше вовне и еще больше вовнутрь. Могла ли она остановить свое течение? Неужели не было конца существованию? Когда она уменьшалась, форма обращалась в энергию. Когда она увеличивалась, энергия обретала форму. Она дала имя этому бескрайнему ничто: «Пустота». Она наполнила эту Пустоту, насытила ее энергией, что серебрилась и сверкала сквозь нее.

Из ничего она родилась и теперь возвращалась.

Все вокруг было лишь Материей.

Пока она думала над этим, до нее донесся голос: «Елена!»

Она назвала по имени этого другого, зная его так же, как она знала саму себя. «Чо!»

Вихрь лунного света ответил ей: «Время рядом, Елена. Я близка к концу, я уже кончилась. Ты должна выбрать мир или себя».

Личностное начало заполнило уголки ее сознания. И с ним пришла память.

«Я не должна, — ответила она. — Я не должна выбирать».

Другой постепенно исчезал. «Тогда выбор будет сделан без тебя. Ты продолжишь расширяться через Пустоту, становясь гармонией, имя которой ничто. Ты должна выбрать».

Елена почувствовала страх, промелькнувший в этих словах. Древнее предупреждение звучало в ее ушах. И предостерегающий ответ:

Загляни в свое сердце.

Посмотри на друзей, которых ты любишь.

Найди свой собственный путь из тьмы —

Путь, который не увидит никто, кроме тебя.

Эти мысли эхом прошли сквозь нее, и ее желание стало реальностью. Елена стояла в пещере, но под открытым небом. Остальные собрались поблизости. Никто не видел ее. Ее окутывали неистовые вспышки призрачного огня, пылающие вокруг ее тела. Она парила над черным полом.

Она смотрела, как двое мужчин дерутся, затем оба упали на колени.

«Загляни в свое сердце».

Елена назвала по имени этих мужчин, поскольку оба они были в ее сердце: «Джоах… и Эррил».

«Посмотри на друзей, которых ты любишь».

Она повернулась к остальным. Она знала и их тоже. Она знала их на всех уровнях существования, от чистой материи до ничто. Но между этими двумя состояниями они существовали как серебристая энергия — то была их жизненная сила. Некоторые сверкали ярче — в их энергии было больше от стихий. Другие сверкали меньше. Однако каждый из них и все вместе они сияли удивительной красотой.

Но один из них привлек ее внимание больше других.

«Эррил».

Он заполнил ее сердце. Он спас ее однажды, вернув своим прикосновением и любовью. Но сейчас сила была слишком велика. Он не мог спасти ее на этот раз.

«Найди свой собственный путь из тьмы».

Здесь она в самом деле должна была остаться одна. Она посмотрела на всех снова, застыв в месте без времени. Она видела узоры жизненной силы, вьющиеся между ними и уходящие в стороны. Она потянулась к нити своей собственной энергии и коснулась этой вибрирующей нити.

Затем она оказалась не здесь и повсюду одновременно. То, что было сознанием, распространилось во всех направлениях серебристой паутиной энергии. Прежде, будучи еще в своем теле, она была слишком слаба и ограничена. Она едва касалась безграничности, что лежала за пределами ее тела. Но этому пришел конец. Как и в Пустоте, она расширилась от этой одной нити в паутину, которая составляла жизнь. Она расширилась, став мириадами образом и форм, их чувствами и своеобразием. Голоса наполнили ее разум. Жизни встречали своей конец и рождались снова, и новые бутоны жизненной силы вырастали на паутине, поднимаясь над ней. Она мчалась по всей этой сложной структуре, восхищаясь ее простотой. Она смотрела вниз, на ее сияющую безграничность, и вверх — глазами муравья.