Эдгар Райс Берроуз - Тарзан из племени обезьян

Роков забрался на капитанский мостик. Там он стоял у штурвала, дрожа всем телом, и широко раскрытыми глазами глядел на зверя, медленно подкрадывающегося к нему. Пантера ползла, глухо ворча. Роков стоял как окаменелый – его глаза были готовы выскочить из орбит, и холодный пот выступил у него на лбу. Под ним на палубе стояли огромные антропоиды и, словно выжидая момента, высматривали его снизу. Роков потерял всякую надежду на спасение. Его колени дрожали. С его уст срывались какие-то нечленораздельные звуки.

Пантера прыгнула на Рокова и повалила его на спину. Джэн Клейтон невольно отвернулась в ужасе; громадные клыки Шиты разрывали несчастному грудь и шею. Но Тарзан из племени обезьян не отвернулся. Торжествующая улыбка трепетала на его губах. Багровая полоса на его лбу бледнела и, наконец, совсем исчезла.

Роков отбивался, как мог, от рычащей, яростной пантеры, но все было тщетно! Пантера мучила свою жертву, как кот мышонка! Все свои злодеяния он искупил этой страшной смертью.

Когда борьба кончилась, Тарзан, по просьбе Джэн, хотел вырвать тело Рокова из когтей пантеры для погребения; но раздраженная, опьяненная кровью и борьбой, Шита, рыча, встала с ногами на свою добычу и готова была кинуться на своего господина, и Тарзан должен был отказаться от своего намерения.

При свете луны зверь предавался кровавому пиршеству до утра, и когда солнце встало, от злейшего врага Тарзана остались лишь обглоданные кости…

Из партии Рокова все были налицо, кроме Павлова. Четверо были пленниками на «Кинкэде». Остальные погибли.

С помощью этих четырех уцелевших матросов Тарзан на «Кинкэде» решил отправиться на поиски Острова Джунглей. Случайно остался в живых помощник капитана. Он мог оказать Тарзану большую помощь в плавании.

На рассвете поднялся сильный западный ветер, и помощник не решился выйти в море. Весь день пароход стоял на якоре в устье реки под прикрытием берега. Хотя к вечеру ветер стих, решено было ждать следующего утра для отплытия.

Звериная команда Тарзана днем беспрепятственно расхаживала по палубе парохода – Тарзан и Мугамби внушили ей, что они не смеют трогать никого на «Кинкэде», но на ночь, из предосторожности, их запирали в трюм.

Радость Тарзана была безгранична, когда Джэн сказала ему, что ребенок, умерший в деревне Ваганвазам, был не его сыном. Кто был этот ребенок и что стало с их сыном, они не могли узнать, так как ни Рокова, ни Павлова не было… Но уже надежда на то, что их сын остался в живых, была большим утешением. Очевидно, маленький Джек вовсе не был привезен на борт «Кинкэда», иначе Андерсен знал бы это. Он не переставал уверять Джэн перед своей смертью, что ребенок, переданный им Джэн, был единственным ребенком на борту «Кинкэда».

Джэн и Тарзан, сидя на палубе, рассказывали друг другу свои приключения, пережитые каждым из них с того времени, когда они расстались в Лондоне. В это время с берега за ними следила пара злобных глаз.

Пока билось сердце Алексея Павлова, ни один человек, возбудивший к себе его неприязнь, не мог считать себя в безопасности. В мозгу этого человека уже рождались планы, каким образом помешать отъезду Тарзана и его жены на родину!

Он придумывал один план за другим, но ни один не удовлетворял его: то он считал его невыполнимым, то слишком мягким для своей мести. Но при каждом новом плане Павлов приходил к заключению, что он ничего не сможет сделать, пока не попадет сам на пароход, где находятся будущие жертвы его мести. Но как добраться до корабля? Он мог достать лодку только в негритянской деревушке, а Павлов не был уверен, что «Кинкэд» будет все еще стоять здесь на якоре, пока он вернется на лодке.

Однако другого выхода не было. И, погрозив на прощанье Джэн и Тарзану кулаком, Павлов скрылся в густых джунглях. Но по дороге в его уме возник новый план, по его мнению, наиболее целесообразный. Он решил забраться ночью на борт «Кинкэда», отыскать кого-либо из команды, кто остался живым после той страшной ночи, и уговорить их вырвать пароход из рук Тарзана. В его прежней каюте было оружие и патроны, а в одном потайном отделении даже была спрятана адская машина, которую Павлов смастерил еще в то время, когда он был анархистом.

Если бы только добраться до нее! В этом маленьком деревянном ящике было достаточно разрушительной силы, чтобы в одну секунду превратить в прах всех врагов на борту «Кинкэда».

Павлов решительно остановился на этом плане и уже предвкушал сладость мести. И, несмотря на свою усталость, ускорил шаги, чтобы не опоздать и застать «Кинкэд» еще на рейде. Конечно, все зависело от того, когда «Кинкэд» отплывет. Павлов знал, что он ничего не сможет сделать днем, при свете. Только ночью можно рискнуть на такой шаг. Если только Тарзан или леди Грейсток его увидят, ему ни за что не попасть на судно.

Он догадывался, что «Кинкэд» задержался из-за сильного ветра. Если ветер не стихнет до вечера, то все шансы будут на его стороне. Было слишком мало вероятности, что Тарзан решится отплыть в темноте, так как извилистый рукав Угамби отличался дурным фарватером и в нем было много мелей и островков.

Поздно вечером Павлов добрался до деревушки на берегу Угамби. Чернокожий предводитель встретил его подозрительно и недружелюбно. У него было слишком мало оснований симпатизировать этому белому человеку: он так же, как и все, кто так или иначе приходил в соприкосновение с Роковым или Павловым, пострадал от их алчности, жестокости и распутства.

Павлов обратился к нему с просьбой дать ему челн. Но предводитель угрюмо отказал. А в ответ на дальнейшие просьбы и увещания попросту предложил белому человеку покинуть деревню. Предводитель был окружен свирепыми воинами, которые, казалось, только и ждали повода, чтобы проткнуть незваного гостя копьями. При таких условиях Павлову не оставалось ничего другого, как уйти…

Человек десять вооруженных туземцев проводили его за деревню и на прощанье предложили ему не показываться больше в их соседстве.

Подавив свою злобу, Павлов скрылся в джунглях, но там остановился и стал выжидать, когда уйдут его конвоиры. Он напряженно прислушивался; слышал удалявшиеся голоса чернокожих и, убедившись, что они действительно ушли и никто не следит за ним, пробрался через кусты к берегу реки. Он решил во что бы то ни стало добыть нужный ему челн.

Для него было вопросом жизни попасть на «Кинкэд» и уговорить остаток экипажа перейти на его сторону. Оставаться здесь, среди опасностей африканских джунглей, где он успел возбудить против себя всех туземцев, было равносильно смертному приговору. А к этому присоединялась еще неутолимая жажда мести.