Гэрет Уильямс - Часть 2 : Мгновение радости в горести жизни.

— Чего уж там, — отмахнулся Гарибальди, повернувшись к Корвину и незаметно подмигнув ему. — Как знать, может, это и станет твоим привычным фасоном.

— Что?!

— Я хочу сказать, остановимся после шестого.

Мэри улыбнулась, а Дэвид закашлялся, поперхнувшись от смеха. Лицо Лианны приобретало ярко-красный оттенок.

— Шесть? У нас же только первый! Да после того, что ты сейчас сказал, я к тебе и близко не подойду!

— Простите, — вмешалась Мэри. — Вы уже выбрали имя для ребенка?

— Фрэнк, — сказал Гарибальди в тот же самый момент, когда Лианна произнесла: "Альфредо".

Замолчав, они уставились друг на друга.

— Фрэнк Альфредо? — саркастически переспросила Мэри.

— Или лучше Альфредо Фрэнк? — встрял Дэвид.

— Майкл, — терпеливо и членораздельно, будто разговаривая с ребенком, начала Лианна. — Альфредо звали твоего отца, и это традиция. Первенца всегда называют в честь деда по отцовской линии. Традиция.

— О'кей, — согласился Гарибальди. — Но что же мы станем делать, когда сделаем пятого?..

Лианна свирепо взглянула на него, и он хихикнул.

— Ладно, ладно... это я просто так... Нет, но ты ведь помнишь, как много твой отец значил для нас обоих?

— Знаю, но он первым же и начал бы на этом настаивать. Хм... это случилось бы сразу же после инфаркта, когда он узнал бы, что я вышла замуж за "Дядю Майка".

— Ох, из-за тебя я чувствую себя стариком.

— А ты сделал меня толстой. Так что, все по-честному.

— Вы же знаете, босс хочет, чтобы ребенка назвали в честь него, — сказала Мэри.

— Правда? — помрачнел Дэвид. — А я-то думал, он довольствуется и десятиной. А ему, оказывается, еще нужен первенец.

Всем показалось, будто в комнате неожиданно похолодало.

— Только если бы он был телепатом, — заметил Гарибальди. — Но здесь, слава Богу, бояться нечего.

— Я... только...

— Не беспокойся, — сказала Лианна. — Бестер просто жестко следит за тем, чтобы старые законы Пси-корпуса выполнялись, и не более того. Я помню, как он отбирал детей у их матерей всего лишь через минуту после рождения. — Она посмотрела на своего мужа. — Так было в прошлом году с Талией, помнишь? Насколько мне известно, Талия с тех пор не видела свою дочь. Вообще-то, я и сама не видела Талию уже много месяцев.

— Талию?

— Телепатка, P5, — подсказал Гарибальди. — Во время войны погибло много телепатов, и Босс пытается хотя бы немного увеличить их число. Здесь их все еще не слишком много, вы же знаете.

— Да, знаю, — сказал Дэвид.

Но ему было известно и кое-что еще, о чем он не сказал вслух. Телепаты стали насущно необходимым оружием против Теней и, возможно, единственным имевшимся у них оружием. Бестер и Г'Кар отчаянно старались приумножить количество телепатов — Г'Кар даже использовал ДНК телепатов, чтобы создать новое поколение телепатов-нарнов. Дэвид знал, какой была истинная цена жизни телепата тут в Приюте. Алиса была почти ребенком — и она умерла в рубке "Пармениона", — ее жизнь сгорела дотла вместе с ее силой.

Он был рад, что ребенок Майкла и Лианны не будет рожден телепатом.

А потом, просто чтобы разрядить обстановку, он попытался рассказать кошачью историю заново. На этот ему удалось рассказать аж целых три четверти.

Старкиллер. Звездный убийца. Так меня прозвали минбарцы. Когда-то я сказал Деленн, что горжусь этим титулом. Дан мне врагами из ненависти, в память о единственной нашей победе над ними. Раньше я гордился им. Теперь — нет. Я устал убивать.

Что в действительности принесла моя победа над "Черной Звездой"? Она не открыла никаких слабостей в минбарской тактике. Она не спасла Землю. Она не спасла ни моего отца, ни Анну, ни Элизабет. Это был просто один удачный выстрел.

Оглядываясь назад, трудно отыскать среди моих поступков хоть один, в корне изменивший все. Взвесим мою жизнь на весах, и что получим? Жизнь или смерть? Пропустят ли меня во врата Чистилища?

Нет нужды отвечать. Думаю, я всегда знал на это ответ. Не знаю, существует ли на самом деле Ад, — хотя, если он существует, вряд ли он страшнее на вид, чем та Земля, куда я вернулся когда-то... слишком поздно, чтобы сделать хоть что-нибудь. Но если он есть, я знаю, что именно туда и отправлюсь.

И черт с ним. Я никогда об этом не задумывался. Путь Воина, а как же иначе. Беспокойся о настоящем. Завтра подождет. Я привык так успокаивать себя, привык думать, что, даже если я не попаду в Чистилище, то, по крайней мере, я что-то значил здесь.

Теперь я начал в этом сомневаться.

Нет, эти сомнения были со мной достаточно долго, но только теперь я остался наедине с собой и могу разобраться с ними. Это очень легко — забыть о подобных вещах в бою. Там тебе приходится думать о настоящем. Мне всегда говорили, что одна из величайших тактических способностей — умение думать только о том, что важно в данный момент. Я это умею. Я всегда был к этому способен. Но это не значит, что я никогда не думаю о будущем.

Анна. Я перестал думать о том, что у нас могло быть будущее после смерти Элизабет. Я мог сколько угодно говорить себе, что то была не моя вина, и порой мне даже удавалось убедить себя в этом, но то, что случилось с Анной потом — в этом был виноват только я. Если бы я уделял ей больше внимания, если бы я проводил меньше времени на своем корабле и больше времени с ней...

Теперь уже нет смысла беспокоиться об этом. То, что мог бы сказать отец. Если бы все было так просто...

А затем появилась Деленн. Надо думать, рано или поздно, все должно было со временем прийти к ней. В конце концов, с нее все и началось. Она начала эту войну. С нее начался мой переход на эту сторону в войне против Теней. Она... похоже, что она, так или иначе, стояла за каждым совершенным мной выбором в этот последний год.

А теперь ее нет рядом. Точно так же, как в эти последние годы с Анной. Не знаю, где Деленн сейчас, не знаю даже, жива ли она, но она точно потеряна для меня. Может быть, я могу на это повлиять. Может быть, нет. Может, я просто не хочу ничего менять. Она ведь минбарка, черт возьми! Она... она была Сатай. Это ее голос начал войну.

Она тоже в одиночестве, ее тоже преследует страх. Изгнанная собственным народом, она не нашла доверия у моего. Даже Дэвид едва выносит ее присутствие. Я видел, какую боль ей приходится выносить, но, даже несмотря на это, сияние ее сердца остается прежним.

Так что же я чувствую по отношению к ней? Станет ли она моей причиной, чтобы жить? Я не знаю.

Анна.

Деленн.