Бен Каунтер - Война ордена

— Тревожный канал, господин, — сказал он.

— Дай сюда, — произнес Совелин. Взяв переговор­ное устройство и приложив его к уху, лорд поморщил­ся от пронзительного скрежета помех.

— …во имя Трона! — кричал голос, почти неразличи­мый на фоне завываний статики. — «Звездный бродяга» подбит! Они уничтожили доки! Нас убивают! Они уби­вают нас!

— Убивают нас, слышите?

Адмирал Талак не смог удержать равновесия и упал, когда «Санктис Хиросиан» очередной раз тряхнуло так, словно они оказались в бушующем море среди гигант­ских волн, бьющих в его борта. Талак сильно ударился головой о палубу, и трубка вокса, вылетев из его рук, откатилась в сторону.

Неожиданно на него потекла горячая кровь. Он за­кашлялся, прикрывая лицо и пытаясь вытереть глаза рукавом черной флотской шинели. Вокруг стоял оду­ряющий шум — скрежет, человеческие крики… которые неожиданно обрывались, когда раздавался лязг стали о сталь.

Талак перекатился на живот и поднялся на колени. Кровь принадлежала унтер-офицеру Ван Штелем, ко­торой в грудную клетку вонзился огромный кусок металла. Ее вспоротое тело содрогалось в предсмертных конвульсиях, нижняя губа была прокушена.

Адмирал не сразу смог вспомнить, где находится. Это помещение с темной деревянной обивкой и укра­шениями в виде серебряных херувимов служило залом картографии, где штурманы трудились за огромными картами, разложенными на столах или же свисающими с потолка возле светильников. Теперь половина зала была утрачена, длинные зубья разорванного металла торчали вокруг бреши, открывающейся в железные по­троха корабля. Замерцало освещение, и модель плане­тарных систем, сорвавшись с креплений, обрушилась вниз. Огромные металлические шары падали прямо на головы разбегающимся членам экипажа. Серебряные дуги орбит рассекали офицеров пополам. Серая жид­кость пролилась из разорванной трубы, нагнетающей топливо, воспламенилась, и вскоре языки огня запля­сали среди искореженного металла, пожирая раненых, пытающихся отползти подальше от места взрыва.

Талак сплюнул кровь Ван Штелем и бросился бе­жать, спотыкаясь всякий раз, как палуба накренялась. Казалось, будто некая огромная рука схватила «Сан­ктис Хиросиан» и теперь уничтожала его, то сдавливая, то отрывая куски.

Адмирал побежал к коммуникационной рубке, выда­вавшейся из зала картографии. Мимо прокатилась мо­дель планеты, окруженной кольцами спутников, — их тонкие серебристые орбиты резали пол, словно ножи, и рассекли на части старшего штурмана Роркрена. Повсюду разлетались догорающие обрывки навигацион­ных карт. Корабль вновь угрожающе накренился, и гро­мада искореженного металла сорвалась с места, разма­зывая по стене вопящих, пытающихся убежать людей.

— Адмирал! — закричал кто-то из коммуникацион­ной рубки.

Подняв взгляд, Талак увидел протянутую ему руку. Рубка представляла собой сферу, чьи стены были уве­шаны дисплеями. Располагавшиеся здесь офицеры ле­жали в гравикушетках, а их лица были закрыты тяже­лыми модулями управления, при помощи которых свя­зисты общались с другими кораблями военного флота Сцефана. Несколько экранов были разбиты и казались ослепшими глазами, другие же продолжали показывать изображения кораблей, находящихся возле орбиталь­ной станции «Олланий XIV».

Талак увидел перед собой молодую женщину с ли­цом, вымазанным кровью и машинным маслом. Она была из младшего офицерского состава, возможно, кто-то из технического персонала, в чьи обязанности вхо­дило заботиться о связистах, проводящих месяцы в не­прерывном соединении с «Санктис Хиросиан».

— Адмирал, что происходит? Кто нас атакует?

— Не знаю, — отозвался Талак, нарушая собствен­ное же правило никогда не выказывать неосведомлен­ность или иные слабости перед экипажем. — Кто-то нас поджидал. И скорее всего, его интересуем не только мы, но и вся система.

— Удалось связаться с Ванквалисом?

— Это в любом случае бесполезно, — ледяным то­ном отозвался Талак. — Сегодня парад Стражей. Вся треклятая армия собралась в Палатиуме. Именно этого наши враги и ждали.

Женщина откинула с лица прядь окровавленных во­лос и бросила взгляд на один из дисплеев. На нем мож­но было увидеть гигантскую груду пылающих обломков, дрейфующих над изуродованной металлической поверх­ностью «Оллания XIV», испускающей струи горящего топлива и воздуха.

— «Звездный бродяга» уничтожен, — произнесла офицер.

— Знаю, — ответил ей Талак. «Звездный бродяга» был огромным крейсером, крупнейшим и самым опасным ко­раблем военного флота Сцефана. Лишившись его, они потеряли половину своей боевой мощи. — И «Оборона Фантиса» — тоже. Они и нас потрепали, но пока мы еще живы.

Словно откликнувшись на эти слова, «Санктис Хи­росиан» неистово содрогнулся. Направление гравита­ции внезапно изменилось в обратную сторону, и пол превратился в потолок. В падении Талак успел вце­питься в дверь, стараясь удержать в себе содержи­мое взбунтовавшегося желудка. Массивные столы, на­столько тяжелые, словно были вырезаны из камня, об­рушились на люстры зала картографии; тела людей разбивались в кровь, приземляясь на украшающие свод скульптуры.

Мимо пролетела офицер связи; она врезалась в мо­ниторы на потолке коммуникационной рубки и задерга­лась, когда по ее телу побежал ток, срываясь искрами с пальцев. Запаха вскипевшей крови желудок Талака уже не вынес, и адмирала вырвало, хотя он и продолжал упрямо цепляться за косяк двери. Откуда-то сверху до­несся неприятный хруст, и возле Талака повисла пара обу­тых в сапоги ног. Связисты, подключенные к корабель­ным системам, вывалились из кушеток, но, ломая шеи, повисли на проводах, опутывавших их головы. Словно жертвы некой массовой казни, они молча и безжизненно покачивались над адмиралом.

По его ушам ударил новый звук, непривычно гром­кий и куда более пугающий, чем прежние. Это было ритмичное скрежетание металла, разрывающего другой металл. Что-то прокладывало себе путь прямо сквозь корабль, сминая палубы и переборки.

Талак окинул взглядом зал картографии, и где-то в глубине его измученного разума родилось понимание. Он оказался в аду. Имперское кредо предполагало наличие различных преисподних, хотя некоторые свя­щеннослужители и пытались доказывать, что на самом деле ад существует в единственном экземпляре. И одно из этих мест определенно выглядело именно так. Тру­пы, насаженные на металлические зубья. Тела, пылаю­щие в огне, причем некоторые сгорали заживо и кор­чились в жутких муках. Кровь, стекающая вверх по стенам. Мерцающий свет, резко обрывающиеся вопли, гул воздуха, вырывающегося из пробоин. Талак служил Императору, но, видимо, недостаточно усердно и те­перь оказался в аду.