Код (ЛП) - Прескотт Джеймс Д.

В комнате наступила абсолютная тишина.

Мгновение спустя Ражеш зашелся в приступе смеха, колотя по столу пухлой рукой. Следом засмеялась Анна, ее механическая рука тоже забарабанила по столу.

– Ну и лица у вас! – хохотнул Ражеш, лицо его сложилось в гримасу удовольствия. – С ума можно сойти!

Джек заулыбался:

– В остроумии ей не откажешь. Соглашусь. Я опасался, что ее возможности сводятся к заказу готовой пиццы.

Анна улыбнулась Джеку:

– Уверяю вас, доктор Грир, я могу гораздо больше.

– Есть одна важная составляющая, которой Анна лишена, – вставил Ражеш, – и которая свойственна всем людям на земле.

– Ноги?! – воскликнул Даг и указал на свои.

Грант на секунду задумался и изрёк, что ему почему-то приходит на ум мысль о религии.

– Вы недалеки от истины, профессор, – Ражеш кивнул. – У Анны отсутствует осознанное желание создавать по своему образу и подобию. То есть – превратиться из создания в создателя.

•••

Совещание закончилось. Бурение возобновилось. Почти вся команда собралась в диспетчерской и смотрела на мониторы с заметным нетерпением. Джек и Гэби затаив дыхание следили, как головка бура на экране медленно приближается к бесформенному образованию. Краем уха, за пределами нервного напряжения и пронзительных звуков буровой, Джек уловил гудение самолета. Не такое громкое, чтобы привлечь всё его внимание, но отчётливое – вроде жужжания мухи.

Затем Джек услышал яростный металлический скрежет застрявшего бура. И почувствовал, как холод сжал его сердце. Бур, очевидно, наткнулся на что-то, что управилось с карбид-вольфрамовым долотом примерно так, как танк с деревянным копьем, а именно – разнесло его в щепы. За секунды ударная волна, пройдя по буровой колонне, достигла наземного оборудования. Столб огня выстрелил футов на десять вверх. Билли и его команда бросились в укрытие. Но скрежет металла не стихал – инженеры разбежались, не выключив машинерию. Джек схватил со стены каску и бросился к буровой.

Он не сделал и трех шагов, как платформа под ним затряслась и электрический гул ударил в уши. Каждый шаг теперь давался ему с таким трудом, будто он шел по дну Залива. Мощная сила тащила вниз. Он чувствовал себя, как когда-то много лет назад, пассажиром спортивного самолета, выполняющего фигуру высшего пилотажа. Перегрузка прижала его к решетке пола. Вода внизу изогнулась и приняла форму линзы. Джек поднял глаза и увидел, как самолет, жужжание которого он только что слышал, падает в воду. Девятифутовый кусок трубы оторвался от креплений и упал рядом с ним на решетку, не подпрыгнув и не покатившись, будто его притянуло вниз гигантским магнитом. Затем так же внезапно магнит перестал действовать. Освобожденные воды океана вспучились, заливая платформу. Но это было еще не все. Словно миллион фотовспышек, сработавших одновременно, хлестнул ослепительный белый свет.

Джек медленно поднялся и принялся тереть глаза, пытаясь избавиться от огненных звёзд на сетчатке.

Что, черт возьми, это было?

Буровая продолжала работать. Джек нажал кнопку аварийной остановки и перешел к протоколу техники безопасности: все ли живы, все ли целы.

Самолет, упавший на его глазах в воду, не должен был находиться дальше, чем в миле-двух от платформы. Джек, несмотря на вспышки в глазах, отыскал трех рабочих и послал их спустить на воду жесткую надувную лодку «Зодиак». Транспортное судно ожидалось только через два дня, так что, помимо эвакуационных шлюпок, «Зодиак» был единственным плавсредством для организации спасательных работ.

Парализующий страх потихоньку отступал. Джек вместе с рабочими платформы отправился на поиски выживших при крушении самолета. Но среди множества мыслей, кипевших в его голове, особенно цепкими были те, что относились к метеориту. Что бы там, на глубине, они ни нашли, эта штука обладала такими силами, с которыми человечество до сих пор не сталкивалось.

Север Бразилии

Три часа до того

Маленький турбовинтовой самолет трясло так, что доктору Мии Вард казалось, будто все кости в ее теле вибрируют. Самолет был почти пустой: кроме доктора Вард в нем находились еще три человека. Это была исследовательская группа ВОЗ, направлявшаяся в Бразилию изучать случаи черепно-лицевой аномалии.

В кабине пилоты что-то кричали друг другу по-португальски. Миа разобрала слова про сильный ветер, остальное тонуло в шуме, издаваемом дверками полок для багажа.

Слева сидел доктор Эрик Мецнер, намертво вцепившийся в подлокотники и дышавший, как рожающая женщина. Канадский педиатр, специализирующийся на физических дефектах и одаренный способностью все видеть в драматическом свете. Справа расположился доктор Скотт Чепман, британец из Манчестера, испытывающий глубокое отвращение к людям, называющим футбол соккером и не владеющим высоким искусством правильно наливать чай. Через два ряда позади них находилась Мария Бертола, аспирант в области генетической эпидемиологии, науки о том, как генетические и природные факторы влияют на здоровье людей. Мария крестилась и целовала нательный крестик с таким видом, будто, если они разобьются, крестик — это все, что от нее останется.

Концы крыльев в иллюминаторе ходили вверх и вниз, пилоты всеми силами старались держать самолет ровно. Скотт пытался проглотить таблетку. От этого зрелища Миа почувствовала спазмы в желудке, она закрыла глаза, представила себе веселое лицо дочери и стала думать о том, как они снова однажды увидятся.

Ее путешествие в Бразилию началось в Ричмонде, Виргиния, где она подала заявку на работу в ВОЗ, прошла ряд бесконечных собеседований и наконец получила место научного руководителя группы, направленной для изучения тяжелого генетического недуга, превратившего многих юных бразильцев в изгоев и лишившего некоторых из них возможности есть и разговаривать.

Генетик по образованию, Миа принимала участие в создании с нуля искусственной хромосомы человека. В области генной терапии большинство исследователей к тому времени уже отказались от попыток создать работающую искусственную хромосому и сосредоточились на работе с имеющимися хромосомами, вычищая их и заполняя полезными генами. После того, как человек вышел из эмбрионального состояния, иногда возникает потребность встроить в его клетки новую хромосому. В качестве механизма доставки можно использовать вирусы, обычно их называют переносчиками, но Миа была убеждена, что существует лучший, более безопасный способ. Ответ содержится в теле человека. Она была уверена в этом и очень рассчитывала однажды найти этот ответ и радикально изменить методы лечения заболеваний.

Самолет вдруг выровнялся, ко всеобщему облегчению, и покатился по раскаленному покрытию посадочной полосы.

Миа посмотрела в окно. Вытянувшийся вдоль Амазонки Сантарен с его двухсоттысячным населением представлял собой северный форпост цивилизации в Бразилии. На другой стороне реки начинались края, куда не многие европейцы решались заглядывать.

Она достала телефон и применила его в качестве зеркала. Ее рыжая шевелюра, обычно яркая и ухоженная, была в полном беспорядке, словно Миа выбралась из какого-то вращающегося устройства. Лицо бледное, в пятнах, щеки ввалились, будто несколько дней не ела. Настоятельно требовалось вмешательство косметики.

Самолет остановился. Пассажиры поднялись, распрямляясь, потягиваясь и радуясь тому, что их не придется соскребать лопатой с асфальта.

Подхватив рюкзак, Миа шагнула навстречу влажной жаре и ослепительному солнцу. Даже дыхание требовало здесь специальных усилий. С трапа открывался вид на море плоских построек с крышами из рифленого железа. Гудели насекомые, гудели мотороллеры, в ландшафте преобладали коричневые тона. Несмотря на размеры города, аэропорт Сантарена был одним из немногих мест, которые могли похвастать мощеной поверхностью.

У трапа их ждали черный микроавтобус и Изабелла Сильва, Региональной директор ВОЗ в Бразилии. Миловидная женщина лет пятидесяти в туфлях на высокой подошве, открывающих ей двери клуба «для тех, кто выше пяти футов», она коротко махнула рукой, приглашая в автобус.