Вонда Макинтайр - Путь домой

Возвращаясь в свою комнату, Саавик услышала чьи-то шаги. Без сомнения, один из её сослуживцев-землян; вулканцы двигались тише.

– Адмирал! – сказала она с изумлением.

Новый командующий моргнул, только сейчас заметив её. В руках у высокого чернокожего офицера был небольшой дорожный чемодан. Адмирал выглядел разгневанным и явно спешил. Всё же он остановился.

– Лейтенант Саавик, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы знаете, где находится транспортатор? Мой корабль должен покинуть орбиту.

– Разумеется, сэр. Я покажу Вам.

Он последовал за ней дальше в лабиринт каменных коридоров.

– Вы хорошо зарекомендовали себя на Генезисе, лейтенант, – сказал он. – Ваше имя не будет упомянуто в обвинительном заключении.

– В обвинительном заключении, сэр? Несомненно, адмирал Кирк и его подчинённые не будут наказаны за то, что спасли Споку жизнь!

– Надеюсь, что нет. Не смотря ни на что, я всё-таки надеюсь, что нет.

– Я также осталась жива благодаря действиям адмирала. Если бы адмирал Морроу сразу же разрешил ему отправиться на Генезис, научно-исследовательский корабль «Гриссом» и все, кто служил на нём, тоже были бы спасены.

– Не Вам обсуждать действия главнокомандующего, – сказал Картрайт. – Проект «Генезис» провалился, но Ваша роль в нём достойна восхищения. Обещаю Вам, это не будет забыто.

– Я не жду признания своих заслуг, – сказала Саавик. – Слишком много было жертв. Не подобает тому, кто остался в живых, извлекать для себя пользу. – Особенно, подумала она, если это офицер Звёздного Флота, уцелевший благодаря гибели штатского.

Они были уже в транспортаторной. Задав компьютеру координаты, Картрайт шагнул на платформу.

– От «Генезиса» никому не будет пользы, – хмуро сказал он. – Но это не Ваша забота. Полагаю, Вы так же с честью зарекомендуете себя при выполнении Вашего задания на Вулкане, как на Генезисе. Прощайте, лейтенант. Включайте.

– Какого задания на Вулкане?

Но компьютер уже включился в ответ на команду, и луч транспортатора унёс Картрайта прежде, чем он успел ответить на её вопрос или хотя бы услышать его.

Возможно, Картрайт просто имел в виду время её пребывания на Вулкане, пока не будет получен новый приказ Звёздного Флота. Но нет, он говорил так, будто имел в виду нечто большее.

Адмирал Кирк, несомненно, всё знает. Возможно, у него найдётся несколько минут, чтобы объяснить ей.

Она постучала у входа в комнату адмирала.

– Войдите.

Отодвинув портьеру, Саавик шагнула в комнату.

Джеймс Кирк сидел перед компьютером, с досадой глядя на экран, на котором светилось сообщение, что связь прервана. Саавик подумала, что он, должно быть, тоже пытался связаться с Кэрол Маркус. И, должно быть, тоже безуспешно.

Саавик остановилась в нерешительности. Вопрос о её назначении казался теперь неуместным. В глаза ей бросился лежащий на столе скомканный приказ явиться для проведения расследования. По крайней мере, ей не придётся сообщать ему эту новость.

– Да, лейтенант? – Он обернулся к ней. Лицо его выражало боль утраты – боль, которую можно облегчить лишь знанием.

– Сэр, – неуверенно произнесла она, – могу я поговорить с Вами?

– Разумеется, лейтенант. – Он поднялся.

– Это о… о Дэвиде.

Он заметно вздрогнул.

– Слушаю Вас.

Она хотела сказать, это я должна была умереть вместо него. Я офицер Звёздного Флота, а он был штатский, и я должна была защитить его. Я смогла бы защитить его, не начни он действовать, когда ему следовало сдержаться.

Но при всей своей неуверенности там, где дело касалось землян и их зачастую непонятных эмоций, Саавик ясно понимала, что не сможет помочь Кирку примириться со смертью сына, сказав ему, что Дэвид не должен был умирать.

– Дэвид погиб как герой, сэр, – сказала Саавик. – Он спас Спока. Он спас нас всех… я думаю, Вам следует знать. – Ей хотелось добавить, я любила Вашего сына. Он открыл мне, что я способна любить. Но это было не то, что молодая лейтенант может сказать командующему офицеру; и уж конечно не то, в чём тот, кто старается быть вулканцем, может признаться кому бы то ни было.

Джеймс Кирк ничего не ответил. Тёмные глаза его заблестели. Он молча, крепко обнял Саавик за плечи, а потом опустил руки.

Саавик выскользнула за портьеру, оставив его одного. Больше она ничем не могла облегчить его горя.

Капитан Хикару Зулу забрался внутрь клингонского корабля. Повсюду стоял едкий запах горелого пластика и проводки. Зулу вошёл в командный центр. Ему удалось благополучно довести корабль до Вулкана, но без ремонта кораблю больше не взлететь. Возможно, он вообще никогда больше не сможет взлететь. Зулу уселся в командное кресло, подключил к компьютеру универсальный переводчик и затребовал полный отчёт обо всех повреждениях.

Ради того, чтобы спасти такой корабль, стоит постараться, подумал он. Если повезёт, у меня будет корабль. Мой корабль.

Аманда Грэйсон слушала, как Спок читает старинные вулканские стихи, переворачивая страницы ветхого тома. Ей хотелось коснуться сына, удостовериться, что он действительно жив.

– Читать вслух очень медленно, мама, – сказал Спок, прервав чтение. – И слова этого произведения архаичны.

– Старайся услышать их красоту, дорогой, – отвечала она. – На Вулкане давно уже никто не пишет стихов. Этим строкам тысяча лет.

– Если никто больше не пишет стихов, почему я должен читать их?

– Потому что я не прочитала их тебе, когда ты был ребёнком. У нас есть второй шанс, и я не повторю прежней ошибки. Я хочу, чтобы ты мог радоваться красоте, поэзии и смеху.

– Красота, поэзия и смех нелогичны, – сказал Спок.

– Это верно, – сказала Аманда. – Они нелогичны.

Спок недоумённо нахмурился. Он прочитал ещё одно четверостишие, и закрыл книгу.

– Я устал, мама, – сказал он. – Я буду медитировать. Я буду размышлять над твоими словами.

Странник разогнался до немыслимой скорости, но Галактика простиралась на немыслимые расстояния. Для странника путь его длился всего лишь миг. Но за этот миг, равный периоду полураспада изотопа одиннадцатого элемента, краткий миг, в течение которого маленькая голубая планета совершила триста оборотов вокруг своего обычного жёлтого солнца, тревожная мелодия с этой голубой планеты утратила всякую гармонию и превратилась в какофонию, а затем и вовсе оборвалась. Теперь странник летел навстречу молчанию. Не получая ответа, он нёсся мимо звёзд, и его собственная мелодия стала погребальной песнью.