Роб Сандерс - Атлас Преисподней

Послышался рев мотора, и вскоре над гребнем ближайшей дюны вырисовалась «Химера» Корпуса Смерти. Замедлившись, гвардейский транспорт спустился по склону и приподнял бульдозерный отвал как раз вовремя, чтобы вонзить его в дно ямы и проехать, разгребая песок, до самых руин. Еще до того, как «Химера» остановилась, брызнув песком, дверь в ее борту открылась.

Клют восхитился, увидев вышедшую оттуда стройную фигуру. Зеркальная поверхность тесно прилегающего нагрудника и тяжелая аквила, свисающая с шеи, улавливали и приумножали свет тусклых солнц Дарктура.

Жоакхин Дездемондра была привычным зрелищем в лагере Ордо Ксенос и проводила столько же времени в открытых тирах на песке, сколько в палаточных часовнях Корпуса Смерти. За свое рвение она пользовалась безмерным почитанием, что продемонстрировали лейтенант Корпуса и его взвод, опустившись на одно колено во влажный песок и склонив головы в шлемах. С каждым шагом маленькие, плотно скрученные локоны колыхались вокруг ее темного лица с пухлыми губами и большими карими глазами, полными непринужденного спокойствия.

Среди гвардейцев она была известна просто как святая Жоакхин или «Идолопоклонница». Первоначально она принадлежала к Багряному Пути, культу пьющих кровь почитателей смерти, который в одиночку защитил Карфакс-5 на кардинальском мире Аспиратин от нападения темных эльдаров — Бешеной Ведьмы и ее Бичевателей Миров. Тогда-то смертоносные навыки и сверхъестественные способности Жоакхин привлекли внимание Фурньо, инквизитора Ордо Ксенос, который был наставником Чевака. Фурньо выяснил, что, несмотря на невероятные способности отнимать жизни, истинный дар этой женщины крылся в том, что она умела противостоять неизбежной смерти. На Аспиратине ее бессмертие было всего лишь мифом, но Фурньо лично и неоднократно наблюдал, как она воскресала, и, несмотря на отвращение к ее привычкам в питании, быстро сделал ее своей телохранительницей.

Слух о бессмертии Дездемондры распространился по Экклезиархии, и Жоакхин — святая Жоакхин Возрождающаяся, как внесли ее имя в анналы Министорума — стала, как подтвердил исповедник-милитант Карадок, живой святой Имперской Веры. Когда Фурньо погиб при загадочных обстоятельствах, окружавших Вторую лесную войну на Клестри, Чевак стал новым начальником святой-кровопийцы, как для того, чтобы изучить ее чудесный дар и его связь с исследованиями самого инквизитора, так и из необходимости в хорошем телохранителе.

Жоакхин мягко ступала по мелководью, ее нагрудник ясно выделялся на фоне криговского плаща цвета хаки, который она обычно носила. Похоже, она оставалась безразличной ко всеобщему благоговению. Подхватив мельтаган и лазерную винтовку «Люциус» с плеч двух коленопреклоненных гвардейцев, Жоакхин бросила винтовку Клюту, а мельтаган оставила себе. Дознаватель подержал покрытое коркой песка оружие на вытянутой руке, вздохнул и передал Чеваку трость с камнем духа. Он поднял медицинскую сумку повыше и начал заряжать оружие. Клют знал, что Жоакхин думает по поводу его пары иглометов, крест-накрест засунутых за пояс — что средство защиты из них никакое.

— Хвала Императору, — сказала она Чеваку, при этом сквозь пласмаску сверкнули имплантированные клыки из адамантия. Нажатием большого пальца она включила субатомный запал мельтагана.

— Воистину, хвала, — ответил высший инквизитор, улыбнувшись морщинистым ртом. — Лейтенант, приступайте, — приказал он.

Безликий гвардеец отдал сигнал подрывнику взвода, который тут же повернул массивный детонатор. Мельта-заряд взорвался с обжигающей глаза вспышкой, и на месте похожей на кость арки образовалась зияющая дыра, по краям которой стекала расплавленная психокость. Ее наполняла древняя тьма, которая, впрочем, не испугала космических десантников, ринувшихся внутрь без промедления, несмотря на свою огромную массу. Клют вошел в рваную дыру с куда меньшим энтузиазмом, бок о бок с высшим инквизитором, который опирался на трость из железного дерева, вонзая ее в мягкую землю. Замыкала процессию Жоакхин.

Фонари, встроенные в доспехи десантников, рассекали темноту. Лучи синхронно поворачивались и освещали окрестности по мере того, как Караул Смерти шел сквозь чужацкое строение. Движение истребительной команды сопровождалось постукиванием инквизиторской трости. Сказать, насколько далеко руины простирались в море, под маслянистыми волнами, было невозможно. Рухнув на Дарктур, Утуриэль разлетелся на бессчетное число огромных кусков, и опустевшие части корабля разбросало по всей поверхности планеты. Руны, высеченные на призрачной кости, указывали именно на ту часть, которую искал Чевак, но оценить ее размеры было невозможно.

Истребительная команда занималась своим делом, одно за другим проверяя темные помещения в этом мире изогнутых линий, состоящем из сводчатых залов и коридоров, по которым двигался отряд.

Клют включил грязный фонарь, закрепленный на стволе его лазвинтовки, и начал рассматривать то, что их окружало. Стены и пол из призрачной кости были гладкими и холодно поблескивали. Темные поверхности впитывали свет и мерцали внутренним изумрудным сиянием. Воздух был прохладен, богат кислородом, и Клют с Идолопоклонницей поняли, что могут даже снять пласмаски.

— Высший инквизитор, — позвал капитан Кесада. Чевак заковылял вперед, опираясь на трость, под бульканье и шипение криогенных процессов в защитном костюме.

— Вот оно, — сказал инквизитор после секундной паузы.

— Что оно? — спросил Клют, не дождавшись продолжения.

— Нечто, связанное с положением рун, — ответил Чевак отстраненным голосом.

Фонарь Клюта осветил гладкие изгибы коридора, заканчивающегося широкой сплошной аркой, соединяющей пол с потолком. Чевак негромко хмыкнул в шлем-пузырь.

— Здесь все вверх ногами, — сообщил он, обращаясь ко всем. — Этот кусок, видимо, перевернулся при падении, пол — это потолок.

В этой чуждой среде Клют мало что воспринимал как само собой разумеющееся. Странная ориентация в пространстве была самым незначительным из того, что он ждал от полуразрушенного куска эльдарского судна. Что-то дотронулось до плеча дознавателя. Он резко обернулся, но увидел лишь руку Жоакхин. Она отодвинула его в сторону и навела дуло мельтагана на преграждающую путь арку.

— Дорогая, обойдемся без фейерверков, — возразил Чевак и вынул камень духа из крепления на трости. Инквизитор протиснулся меж подобных скалам космодесантников — Астрального Кулака и капитана Караула Смерти — и уверенно вставил камень в практически невидимый паз сбоку арки.