Генри Олди - Сеть для миродержцев

Лучший из пернатых даже представить себе не мог, что такое бывает - извергнуть съеденное.

Воображение отказывало.

На этот раз невезучий самозванец в туче нечистот и блевотины шлепнулся в открытый бассейн, умудрившись при этом до основания снести выступающий над водой балкончик и изрядно ободраться о керамическую облицовку бортика.

Казалось, он задался целью явить собой пример, что означает "спустить семь шкур".

Гаруда извлек его, полузадохшегося и перхающего сизыми пузырями, разложил для просушки на злополучном бортике и задумался.

Умереть в Вайкунтхе - это надо было обладать той еще удачей, но что-то подсказывало птицебогу - живьем он добычу до дворца не донесет.

Рядом с бассейном предавался благочестивым размышлениям плешивый старик с тощими ручками-ножками и округлым брюшком - по всему видать, великий мудрец и праведник. Явление с небес сперва мохнатого крикуна, а затем Лучшего из пернатых отвлекло старца от бормотания мантр, и он сперва бочком подобрался ближе, а там и решил завести беседу.

Мудростью поделиться.

- И рад бы ракшас в рай, да грахи[4] не пускают! - приятно улыбаясь и слегка картавя, сообщил мудрец. - Нет, сынок, живым не дотянешь…

- Сам знаю, - буркнул Гаруда, ищась клювом под мышками, и язвительно добавил: - Папаша…

Он очень не любил, когда кто-то угадывал его мысли.

Наверное, потому, что это случалось чаще, чем Гаруде хотелось бы.

Слова мудреца медленно проникали под своды птичьего черепа (видимо, из-за картавости старца), располагались поуютнее, становились своими, родными…

"Ракшас! - осенило птицебога. - Точно, ракшас! Как же я сам-то…"

И почти сразу, молотом вдогонку озарению: "Ракшас в Вайкунтхе?!"

- Нет, не донесешь, - разглагольствовал меж тем словоохотливый мудрец, игнорируя как шумные страдания ракшаса, так и разброд в душе Гаруды. - Жару не хватит…

- У меня? - возмутился птицебог. - Да я… всю Землю…

- На одном крыле, - меленько закивал мудрец, ибо прекрасно знал любимую присказку Лучшего из пернатых. - Ты вот что, сынок: не ерепенься, оставляй бедолажку тут, пущай подсохнет, оправится… Ишь, умаял ты его!

- Не сдохнет? - озабоченно поинтересовался Гаруда.

- Не должен вроде… Я с ним малость поделюсь от доброты душевной, поддам Жарку-то (мудрец выражался замысловато, но Гаруде сейчас было не до умственных завитушек)! А ты, сынок, мотай по своим делам-делишкам, куда тебе надобно… Только вертайся быстрее, слышь?! У меня тапас не казенный, тяжким трудом нажитый, надолго не хватит! Договорились?

По хитренькой физиономии мудреца ясно читалось, что дело тут отнюдь не в доброте душевной, а в суетном желании повыспрашивать свежую душу о последних сплетнях.

В своем умении разговорить кого угодно, пусть даже и ракшаса-мученика, старец не сомневался.

Гаруда поблагодарил плешивца и, оставив полумертвого пленника на попечение мудреца, вновь стал набирать высоту.

К счастью, в те годы у Вишну-Опекуна на Земле была всего одна серьезная аватара - Черный Островитянин, урод-гений, и поэтому, задав хозяину вопрос, Гаруда всерьез рассчитывал получить ответ.

- И ты представляешь, друг мой Индра, что мне ответил Вишну?

- Похвалил за бдительность? - предположил я. Увлекшись рассказом, Гаруда перешел на спокой ное планирование в восходящих потоках, и мы с нашим орлом парили сейчас как раз между Миром Покаяния и Миром Вечной Истины. Что, согласитесь, символично.

- Ничего подобного! Сперва отругал, как голозадого птенца, что сую клюв не в свои дела! Потом стро го-настрого запретил таскать незнакомые существа туда-сюда по Вайкунтхе! Потом принялся выспрашивать, как и почему я не сумел дотащить мохнатого обормота до Опекунского дворца… три раза заставил повторить, в подробностях! Ты думаешь, друг мой Индра, мне приятно было всю эту гадость вспоминать-рассказывать, да еще и трижды?!

Забывшись, Гаруда резко повел правым крылом, и мы сильно сместились к Миру Покаяния. Что тоже было символично.

- И лишь после, друг мой Индра, хлебнув амриты и успокоившись, Опекун соизволил объясниться! Оказывается, Вишну взбрело в голову воздвигнуть на окраине своего имения какой-то совершенно особенный храм! С особенными брахманами! С особенными службами! Со всем особенным-разособенным! И что самое главное - с охраной!!!

- Что?!

- Да-да, именно с охраной! И вот этот пакостный ракшас-грубиян, эта образина, говорившая со мной в непозволительном тоне, - он, видите ли, и есть первая ласточка будущей охраны! Представляешь?!

Я честно попытался представить.

И - ничего.

В смысле, ничего не вышло.

Тогда я попытался представить по-другому, примерив услышанное на себя. Ну, допустим, стукнуло мне в голову основать на окраине Обители Тридцати Трех храм. Особенный храм. Особенней не бывает. Ну, собрал я туда праведников, добавил мудрецов по вкусу, Щепотку младших брахманов, вскипятил на Жару… А охранять-то зачем? От кого?!

Если я не в силах сохранить неприкосновенность всей Обители, то, во-первых, гнилой из меня Индра и медяк цена моим дружинникам-Марутам, головорезам облаков, а во-вторых, тогда уж и храм пропадай - не жалко!

А если мне боязно, что в храм проникнет кто-то из своих, например, Словоблуд (хотя какого бхута ему это сдалось, да еще тайком?), то надо быть умалишенным, чтобы ставить вокруг охрану из ракшасов!

И вообще - ракшасы в раю?!

Райские демоны?!

- …толпа, друг мой Индра! - прервал мои размышления клекот Гаруды. - Клянусь раковиной Опекуна, целую толпу набрал! Один другого поганей! Хорошо хоть, дальше окраины не лезут…

- Хорошо, - машинально поддакнул я, по-прежнему находясь в раздумьях относительно странностей нашего маленького Упендры с его храмами-охранами.

С размаху влетев в чужую жизнь, в полвека существования Гангеи Грозного, я твердо усвоил: братец Вишну иногда делает глупости, но он ничего не делает просто так.

- Что тут хорошего?! - возмутился непоследовательный Гаруда, чуть в запале не скинув меня со спины. - Что хорошего, я спрашиваю! Вонь до самой Дхрувы, ор до самой Нараки[5], о беспорядках я вообще не говорю! Охраннички! Бездельничают, сквернословят, да еще и молочко-сметанка им, видите ли, не нравится! Представляешь, друг мой Индра, мяса требуют! С кровью! Слабопрожаренного!

Я заставил-таки себя сосредоточиться и через минуту уже был в курсе забот Лучшего из пернатых.

Оказывается, охраннички-буяны в последнее время стали переборчивы в пище. Старые привычки взяли свое, и ракшасы дружно потребовали мяса, заявив, что из-за покладистости и пресловутой "доброты душевной" не будут настаивать на человечине. Можно говядину. Что? Святотатство?! Посягательство на лучшее из животных?! Ну, знаете, на вас не угодишь, человечинку нельзя, говядинки шиш допросишься… Рыбки? Постненького карпика?! Сами ее жрите, рыбку вашу, у нас от нее понос, золотуха и линька на неделю раньше начинается! А ты, дылда крылатая, не смей клювом, не смей, а то мы тебе… и Опекуну наябедничаем. Вот.