Карен Трэвисс - Республиканские Коммандо 1: Огневой контакт

А еще Этейн узнала что так появляется привязанность, которая причинит ей немало боли в будущем. Это было хуже чем влюбиться. Это было совершенно иным уровнем привязанности: разделенная боль. Учитель Фульер говорил что можно разлюбить, но Этейн узнала что от этого избавиться нельзя, потому что нельзя изменить прошлое.

Она вскинула Утан на спину и перевалила ее чуть выше, так, чтобы та удобно улеглась у нее на плечах.

– Двигаем, Дарман. – скомандовала она, и с трудом узнала свой голос. В это мгновение она говорила совершенно не по-джедайски.

Хокан все еще был на свободе. Найнер знал это. Он видел его – или, по крайней мере, кого-то в его броне – выбежавшего из здания. Офицер, которого застрелил Дарман, был молодым капитаном. И Хокан наверняка сделал то же, что сделал мертвый капитан – и выследил их через десантный катер. Их спасение могло также оказаться и их гибелью.

– Примерно еще один клик. – сказал Фай. – Что слышно про Атина?

– Ты не переключился на дальний комлинк?

– Нет. Сейчас я не могу отвлекаться еще и на него.

Найнер начал понимать, как справлялся с проблемами Фай: парень просто отключался. Иногда – буквально. Он подумал – кто или что могло его такому научить, потому что Скирата этого сделать не мог. Кэл Скирата переживал, и порой это было слишком хорошо заметно.

– Надеюсь, после этого мы получим назначение в город. – пробурчал Найнер. "Оставайся оптимистом. Смотри вперед." – Прекрасный, шумный, бурлящий город, куча мест, где можно спрятаться и полно проточной воды. Наблюдение. Сбор данных. Красота.

– Нет уж. В джунгли.

– Больной?

– А джунгли – они как город. Кругом все шевелится.

– Ты беспокоишься за Атина.

– Серж, заткнись, а? Сейчас я беспокоюсь только за себя, понятно?

– Еще бы.

– И почему мы просто не раскатали весь этот район из космоса…

– Данных не было. Вирус мог быть в нескольких разных местах. Могли накрыть не все – и так и не узнали бы про это, пока не стало слишком поздно.

– Вот только стоило собрать хорошую команду…

– Он еще жив, Фай. – Найнер переместился назад, переходя на роль аръенгарда. – Он еще жив. Джедаи могут лечить. Дарман правильно провел всю неотложную помощь…

Найнеру никогда не нравилось быть ведомым в патруле, особенно ночью. А еще меньше ему это нравилось, когда ведущий кричит "Ложись!"

Он рухнул в траву и присмотрелся – куда нацелил свою "диси" Фай.

– Спидер. – проговорил Фай. – Догадайся, чей. Двигается впереди, справа налево. Это должен быть Хокан.

– Можешь его снять?

– Будет на мушке, когда выйдет из-за деревьев.

– Тогда не теряй времени

Найнер отсчитывал секунды, провожая спидербайк прицелом винтовки. Спидер, двигавшийся за куваровой опушкой, мелькал, словно освещенный стробоскопом. Вспышка энергии застила ПНВ и седок, в облаке пара, вылетел из седла.

– Так-то лучше. – заметил Найнер.

Они выждали несколько обязательных секунд, чтобы убедиться что Хокан действительно подстрелен. Никакого движения видно не было. Найнер заметил отблески гданских глаз в траве, признак того, что хоть кто-то думает, что схватка закончилась и можно без опаски выбираться наружу.

Найнер уже поднялся на ноги, а Фай стоял на одном колене, когда Хокан, словно призрак, восстал из травы. Он сделал несколько неуверенных шагов и вскинул оружие.

Найнер не слышал его выстрела. Он услышал свист пули пролетевшей мимо и попавшей во что-то с громким щелчком. Верпы были бесшумными. Еще они были точными. Если бы Фай не выбил дух из Хокана своим попаданием – то Найнер обзавелся бы такой же дырой, как и Атин.

– Серж, когда я его убью – можно, я заберу его броню? – спросил Фай.

– Снимать ее будешь сам.

– Спасибо, такая мотивация мне и нужна.

– Видишь его?

– Нет…

Бластерный выстрел опалил траву, и рассыпал крутящиеся искры в метре перед Фаем. Их противник был не безмозглой жестянкой или тупым викваем. Он был мандалорианцем, прирожденным бойцом, опасным даже тогда, когда он был ранен.

Он был очень похож на них.

– Как думаешь, сколько будет ждать десантный катер? – спросил Фай.

– Не дольше, чем погрузят Утан.

– Файрфек. – Фай переключился на гранатомет и прицелился. – Пожалуй, нам не стоило бросать "Е-Веб". – Ночь вспыхнула взрывом. Фай чуть приподнял голову и бластерный огонь хлестнул в ответ, на метр дальше от цели, чем раньше. – Подбирайся к нему, пока я его отвлекаю.

Найнер по-пластунски пополз вперед, сжимая диси в руках. Он прополз метров десять, когда воздух над ним издал шипящий звук и бластерный заряд опалил травяные метелки.

Если бы не этот верп, все могло быть гораздо проще.

"Величественный" долго ждать не будет. Стимуляторы выветрились уже полностью, и Дарман чувствовал груз дней тяжелого марша, недостатка сна и чрезмерного напряжения. Он дал себе твердое обещание. Если он и Фай не выберутся с Квиилуры – то отсюда не выберется и Гез Хокан.

Но, мандалорианец он или нет – Хокан всего лишь один человек, и он имеет дело с двумя мужчинами, по крайней мере, равными ему. Найнер не недооценивал его, но конечный результат был почти неизбежным: раньше или позже у него иссякнут энергоячейки. Однако сейчас время не на их стороне.

– Совсем нехорошо. – пробормотал Найнер. – Дарман это Найнер. Ваше положение?

Голос у того был запыхавшимся.

– Двигаемся медленно, серж. Примерно в десяти минутах от ТЭ.

– Попросишь их задержаться, ладно? Мы тут как раз прощаемся с Гезом Хоканом.

– Я оставлю Атина и…

– Нет, Дар. Мы его уже зацепили и справимся сами. Оставайся на месте.

Фай прополз вперед, выбирая стрелковую позицию. Найнер, теряющий терпение, огляделся, выискивая какое-нибудь прикрытие, которое можно было бы использовать, чтобы зайти Хокану во фланг. Вспышка выстрелившего оружия привлекла его взгляд, но он не услышал ничего, кроме Фая, который начал что-то говорить по комлинку – а затем очень короткого, высокого и пронзительного всплеска шума.

А потом все стало безмолвным и черным

На миг Найнер решил, что в него попали. Он не слышал Фая и не видел данных на своем ВИДе. В его визоре ночного видения не было зеленой картинки с полем и деревьями за ним. Но он мог ощущать свои локти, тяжело упирающиеся в землю, и чувствовал "диси", остававшуюся в его руках. Боли не было – впрочем, при достаточно тяжелом ранении, иногда можно ничего не почувствовать.

Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять – начинка его шлема совершенно мертва. Лицу было горячо. Воздух не циркулировал.