Крис Райт - Победы Космодесанта

— Я видел тысячи подобных тебе, Гирк! — выкрикнул Аларик. — Тысячи богов. Тысячи сосудов славы варпа. И я знаю, что тебе не под силу.

— И что же, — проговорил Гирк, — мне не под силу?

— Бессмертие, — ответил Аларик, заставив себя сделать еще шаг.

Гирк сотворил энергетический щит из лунного света, покрытый рунами неуязвимости, как научили его хозяева из варпа.

— Я бессмертный, — просто сказал он.

— Тогда твои повелители вечно будут наказывать тебя за поражение, — произнес Аларик.

— Ты не можешь навредить мне, — отмахнулся Гирк, словно устал от присутствия Аларика и велел ему убираться.

Аларик смолчал.

Он отвел руку, навершие алебарды зависло у головы. Глаза Гирка заблестели от удивления, ведь он знал, что даже «Немезида», брошенная Серым Рыцарем, не пробьет его магическую защиту.

Аларик поднял взгляд. Он сосредоточился на оке в сердце вихря, которое взирало прямо из варпа.

Он был силен. Ему требовалось быть таким. Бросок будет не из легких.

Аларик метнул алебарду прямо вверх. Сила броска заставила оружие полететь прямо в цель, невзирая на шторм. Казалось, ему потребовался целый час, чтобы преодолеть вихрь и бесконечных чудовищ, порожденных разумом Гирка.

За долю секунды до того, как алебарда попала в цель, Гирк понял, что намеревался сделать Аларик.

Лезвие алебарды погрузилось в зрачок. Око дернулось, вокруг него задрожали пространственно-временные складки, и из разрушенного зрачка выплеснулся поток радужной крови.

Вихрь потемнел. Энергия начала иссякать. Демоны и жертвы в видениях Гирка обратились в скелеты, а затем рассеялись мраком.

Шторм стих. Теперь Аларик слышал выстрелы боевых братьев и мог выпрямиться во весь рост, не боясь, что буря сметет его. Боги, которые наблюдали за Гирком и даровали ему силы, на мгновение были ослеплены и отвернулись от своего чемпиона. Теперь Гирк не мог воззвать к ним.

Еретик был ошеломлен. Аларик оказался слишком быстрым. Юстикар ринулся вперед и схватил Гирка за оперенный хвост. Аларик потащил еретика на палубу, борясь с психической силой, которая удерживала существо в воздухе.

— Теперь я могу ранить тебя, — произнес Аларик. Он со всей силы обхватил согнутой рукой шею Бульгора Гирка, резко дернул и сломал ее.

В первый раз Торн был готов.

Комната, в которую его вкатили, сверкала полированной сталью и была настолько ярко освещена, что отражения светополос в зеркальных стенах сливались в куб света. Торн был привязан к креслу-каталке, поскольку из-за стимуляции нервов он потерял координацию и не мог стоять на ногах. Его руки дрожали, с него градом катился пот, но тело оставалось готовым к следующей волне боли и трудностей.

Инструктор Гравенхольм сидел за столом перед толстой кипой бумаг. Из-за яркого света он будто излучал ореол и походил на бюрократа, сортирующего грехи и добродетели при дворе самого Императора. Гравенхольм был стариком, слишком старым, чтобы жить, если бы не машина омоложения, тихо вздыхающая на полу у его ног. Гравенхольм представлял слишком большую ценность для Ордо Маллеус, поэтому ему продлевали жизнь с помощью таинственной технологии. Когда-то давно он был таким же смиренным стажером, как и Торн. Это была одна из мыслей, которая не позволяла Торну сдаться.

— Стажер, — произнес Гравенхольм, его слова сопровождались запинающимся бормотанием машины омоложения, подключенной к его древним легким. — Назови свое имя.

— Кадет-экспликатор Асцелян Торн, — ответил Торн, стараясь говорить как можно увереннее.

— Хорошо. Какой процесс ты только что прошел?

Торн сглотнул.

— Прямую стимуляцию нервов.

— Почему?

— Часть моего обучения в качестве следователя. Мы должны уметь противостоять технике дознания.

— Ясно. — Гравенхольм пролистал бумаги. — Перед процессом тебе дали запомнить информацию. Передай ее мне.

— Нет.

Гравенхольм посмотрел Торну в глаза.

— Говори, кадет Торн.

— Я этого не сделаю.

— Понятно. На этом все.

Санитары вернулись в комнату и покатили Торна к выходу.

— Я прошел, сэр? — спросил он. Слова вырвались у него совершенно непроизвольно. В ответ Гравенхольм лишь окинул его взглядом, прежде чем перейти к очередной странице и начать вносить пером новые заметки.

Во второй раз Торн не был готов.

Он знал, что его снова подвергли стимуляции нервов. Но не только. Он видел пикт-кадры разрушения и смерти, горящих городов, убийств и увечий. В этих записях присутствовал и сам Торн, делающий что-то, о чем не мог вспомнить. Люди в темной комнате орали на него, чтобы он сознался в сговоре с ведьмами и чужаками. Торн проснулся на хирургическом столе, его окружали врачи, описывающие мутации, которыми, по их словам, он обладал. Стажер не знал, где заканчивалась стимуляция и начинались его собственные мысли.

Он видел Гравенхольма множество раз. Возможно, это был очередной пикт-кадр, а может, ночной кошмар. Возможно, он действительно был там. Но теперь Торн вновь оказался в кубе света, на этот раз на медицинской каталке с внутривенными катетерами в запястьях.

— Как тебя зовут? — спросил Гравенхольм.

Торн закашлялся, и выгнулся дугой от боли. На этот раз стимуляцию проводили вдоль позвоночника, и в местах вживления зондов до сих пор бушевала боль.

— Торн, — ответил он. — Кадет-экспликатор.

— Ясно. Какой процесс ты прошел?

— Я… я не уверен.

Гравенхольм внес пару заметок. С момента первых тренировок по сопротивлению он ничуть не изменился. Вместо него все так же дышала машина омоложения, а лысая морщинистая голова склонялась так, что он смотрел на Торна поверх очков.

— Тебе дали запомнить информацию. Передай мне ее.

— Нет.

Гравенхольм записал еще пару слов.

— Если не скажешь, тебя снова подвергнут процессу. Он будет включать в себя дальнейшую стимуляцию нервов.

— Нет. Я не скажу.

— Ясно.

Торн улыбнулся. Это была первая улыбка за долгое время.

— Я хорошо справился? — спросил он. — Я не сломался. Я прошел? Вы сделаете меня следователем?

В этот раз Гравенхольм даже не удосужился взглянуть на него. Он махнул рукой, и санитары снова увезли Торна.

В третий раз Торн едва узнал комнату. Куб света никуда не делся, но он не знал, было ли это игрой разума или он действительно находится здесь. Мысли были наполнены полуправдой и случайными фрагментами. К нему были обращены лица, руки в перчатках держали хирургические инструменты. Он видел ужасных существ, многоглазых зверей, сидевших в ямах с гниющими трупами, и рои крошечных созданий, пожирающих его руки и тело. Торн видел, как его руки превращались в обугленные кости, а отражающееся в зеркале лицо распухало и разлагалось.